Почти пять минут Джек наблюдал, как стрелки настенных часов, перескакивая с деления наделение, подбирались к половине второго. Когда минутная стрелка совершила последний скачок, Джек глубоко вздохнул. Он не сразу понял, что несколько последних секунд вообще не дышал. Ровно через двенадцать часов свершится то, чего он избегал столько лет. Это казалось невероятным. Ведь он возвел свое одиночество в культ. Способен ли он, вступив в брак, заботиться о двух человеческих существах? Пока он этого не знал. — Джек, вы где? — спросила Латаша, вернув Джека к реальности. — Все прекрасно, — улыбнулся Джек — вопрос девушки застал его врасплох. — А мне показалось, что у вас приступ синдрома отсутствия. Вот уже несколько минут вы не пошевелили ни единым мускулом. Кто вас так загипнотизировал? Несмотря на то что Джек считал себя скрытным человеком, он едва не рассказал Латаше о своих мыслях. Подобная реакция его удивила, хотя он был вынужден признать, что за время совместной работы у него к этой женщине появилась большая симпатия. Если не считать поездки в Мемориальную больницу Ньютона, то они стояли у стола шесть часов. Когда Джек приехал в городское управление судебно-медицинской экспертизы, Латаша провела его в помещение, которому со временем предстояло стать библиотекой. Большинство полок пустовало, а главным достоинством помещения был огромный библиотечный стол, на котором Джек разложил содержимое файла. Он сделал это так, чтобы можно было сразу найти нужный документ. На дальнем конце стола стояли коробки с пиццей, бумажные тарелки и стаканы. Но ели они мало — работа опять захватила их. На противоположном конце стола находился стереоскопический микроскоп, с помощью которого они несколько часов изучали коронарные сосуды. Все периферические сосуды были чисты и здоровы. Особое внимание Джек и Латаша уделяли тем ответвлениям, которые обслуживали проводящую систему сердца. Микроскопический анализ был завершающим этапом исследования. Они взяли образцы из всех частей органа, но и здесь сосредоточились на проводящей системе. Еще до приезда Джека Латаша заморозила несколько срезов, и когда Джек приехал, они окрасили срезы и поставили их сушиться. Вскоре позвонил Алан Смитхэм. Он был явно рад общению с девушкой. По крайней мере так показалось Джеку — он не мог не слышать их беседу, как ни старался. Ему было неловко от того, что он вторгается в чужую жизнь, но его обрадовало согласие Алана немедленно начать токсикологический анализ. — У меня не появилось никаких новых идей, — ответил он на вопрос Латаши о том, что у него на уме. Вместо того чтобы наблюдать за движением стрелок и думать со страхом о своем скором и неизбежном бракосочетании, ему следовало бы обмозговать новые версии о смерти Пейшенс. Он уже поделился с Латашей своими гипотезами, которые изложил Алексис по телефону, — о предполагаемой передозировке или применении препарата, который не подошел пациентке. И Латаша ответила ему соответственно: — Я, как и вы, не готова воскликнуть «эврика!», — сказала девушка. — Над некоторыми вашими идеями можно было бы и посмеяться, но делать этого не буду, отдавая дань вашему воображению. Что касается меня, то мне явно не хватает фантазии. Вы понимаете, что я хочу сказать? — Может быть, увязав то, что я вам сказал, с документами, которые мы имеем, вы что-то и смогли бы придумать, — с улыбкой произнес Джек, показывая на разложенные на столе бумаги. — Я имею в виду предварительные показания участников процесса. — Я была бы рада ознакомиться с теми из них, которые смогли бы расшевелить мое воображение. — Тогда почитайте показания доктора Баумана и мистера Стэнхоупа, — сказал он, вглядываясь в бумаги. — Ага, вот они. Сложив нужные документы в отдельную довольно солидную стопку, он передал ее Латаше. — Ну и ну! — воскликнула девушка, почувствовав вес бумаг. — Что это? «Война и мир»? — Предварительный допрос Крэга Баумана продолжался четыре дня. Судебный протоколист обязан записывать каждое слово. — Боюсь, что сейчас, в два часа ночи, я к подобному подвигу не готова, — сказала Латаша, почти уронив документы на стол. — В основном это диалог. Его можно просмотреть на одном дыхании. — А почему здесь репринты научных статей? — спросила девушка, поднимая со стола тонкую пачку журнальных публикаций. — Большинство статей написано доктором Бауманом, а в остальных он выступал в соавторстве. Адвокат Крэга решил представить их в качестве доказательства преданности своего клиента медицине. — Я читала эту статью, — сказала Латаша, показывая Джеку репринт «Медицинского журнал Новой Англии». — Неужели у вас хватает времени на подобную эзотерику? — изумился Джек. — Это не эзотерика, — ответила девушка с неодобрительным смешком. — Мембранная физиология является ключевым моментом практически во всех областях современной медицины. Не только в фармакологии и иммунологии, но и в инфекционных болезнях и раковых опухолях. — Хорошо, хорошо! — воскликнул Джек и поднял руки, сдаваясь. — Беру свои слова назад. Беда в том, что я учился медицине еще в прошлом веке. — Это не оправдание, — сказала Латаша, просматривая статью. — Функционирование натриевых каналов служит основой деятельности мышц и нервов. Если каналы не работают — ничего не работает. — Ясно, — ответил Джек. — Вы все убедительно доказали. Теперь я это вызубрю. Сотовый телефон Латаши вдруг подал сигнал. Они вздрогнули от неожиданности. Девушка взяла аппарат, посмотрела на экран и без вступления спросила: — Что случилось? Джек напряг слух, чтобы услышать голос из аппарата, но из этого ничего не получилось. Оставалось надеяться, что это Алан. Разговор оказался весьма кратким. — Будем, — сказала Латаша, закрыла телефон и встала. — Кто это? — спросил Джек. — Алан, — ответила девушка. — Он хочет, чтобы мы пришли в лабораторию, которая, кстати, находится за углом. Полагаю, что нам стоит затратить некоторые усилия ради того, чтобы он продолжил работу с нашим материалом. Вы как? — Шутите? — бросил Джек, отодвигаясь от стола вместе со стулом. Джек не знал, что офис городской судебно-медицинской экспертизы находится на территории Бостонского медицинского центра. Несмотря на поздний час, по пути они встречали сотрудников центра и студентов-медиков. Лаборатория размещалась в восьмиэтажном здании из стекла и стали всего в двух кварталах от офиса. Поднимаясь в лифте на шестой этаж, Джек внимательно смотрел на Латашу. Девушка следила за указателем этажей, и по ее лицу было видно, насколько она устала. — Заранее извиняюсь за вторжение в личную жизнь, — сказал Джек, — но мне показалось, что Алан предпринял эти титанические усилия только ради безответных чувств, которые он к вам питает. — Возможно, — уклончиво ответила Латаша. — Надеюсь, что согласие принять его помощь не ставит вас в неловкое положение. — Думаю, что сумею справиться, — сказала Латаша тоном, означавшим прекращение дискуссии на эту тему. Лаборатория была почти безлюдна. Помимо Алана, там работали еще два лаборанта. В лаборатории между тем стояли три ряда столов, загруженных разнообразным оборудованием. Алан производил впечатление. Узкие усики и козлиная бородка придавали ему сходство с Мефистофелем. Мощная мускулатура, которую не мог скрыть даже лабораторный халат, добавляла ему импозантности. Его кожа напоминала полированное черное дерево и была на несколько тонов темнее кожи Латаши. Алан не сводил с нее блестящих глаз. Латаша представила Джека, и мужчины обменялись рукопожатиями. Алан коротко, оценивающе взглянул на Джека и тут же перевел взгляд на Латашу, одарив ее широчайшей улыбкой. У него оказались на удивление белые зубы. — Чувствуй себя здесь как дома, девочка, — сказал Алан, жестом приглашая их в небольшой кабинет. Он уселся за стол, а Джек и Латаша заняли два стула с прямыми спинками. — У вас весьма впечатляющая лаборатория, — сказал Джек. — Но с персоналом дело, похоже, обстоит неважно. — Только на эту смену, — ответил Алан — он все еще улыбался девушке. — По числу работников дневная и ночная смены отличаются друг от друга как день от ночи, — сказал он и первым рассмеялся собственной шутке. Джек подумал, что комплексом неполноценности Алан явно не страдает. — Что ты обнаружил в наших образцах? — деловито спросила Латаша. — Ах да, — сказал Алан, поставив локти на стол и сцепив пальцы. — Твоя записка очень лаконична, поэтому мне надо проверить, правильно ли я все понял. Итак, пациент умер от инфаркта миокарда восемь месяцев назад. Тело было забальзамировано, предано земле и недавно эксгумировано. — Попробую изложить все как можно более кратко. Считается, что она умерла естественной смертью, но мы хотим убедиться, что это не убийство. — Хорошо, — произнес Алан таким тоном, словно продумывал очередной вопрос. — Каковы результаты скрининга? — спросила Латаша. — Почему ты тянешь? Девушка задала вопрос таким резким тоном, что Джек внутренне съежился. Ему было неловко из-за того, что Латаша, мягко говоря, не очень вежливо обращалась с Аланом, хотя тот оказывал им неоценимую услугу. Джек понимал, что между Аланом и Латашей было нечто такое, о чем он не знал и не хотел знать. — Я хочу лишь, чтобы вы правильно истолковали полученные мной результаты! — бросил Алан. — Мы оба патологоанатомы, — ответила девушка, — и имеем кое-какие представления об ограниченных возможностях токсикологического скрининга. — Выходит, вы знаете, что прогностическая ценность отрицательного результата составляет примерно сорок процентов? — вкинув брови, спросил Алан. — И эта цифра относится к недавно умершим, а не к подвергнутому бальзамированию трупу восьмимесячной давности. — Итак, ты хочешь нам сказать, что результат был отрицательным. — Именно, — сказал Алан. — Совершенно отрицательным. — Какие лекарства охватывает ваш скрининг? — спросил Джек. — Включает ли он дигиталис? — Дигиталис включает, — ответил Алан и, чуть привстав, передал Джеку листок со списком лекарств. Джек пробежал глазами перечень препаратов, и их число произвело на него сильное впечатление. — Какие методы вы используете? — Мы используем хроматографию в сочетании с иммуноферментным анализом. — Используете ли вы газовые хроматографы и масс-спектрометры? — спросил Джек. — У нас первоклассный масс-спектр, — с гордостью ответил Алан. — Но если хотите, чтобы я задействовал тяжелую артиллерию, вы должны сказать, что мне искать. Хотя бы приблизительно. — Мы можем поделиться с вами лишь самыми общими соображениями на этот счет, — ответил Джек. — Если исходить из симптомов, которые были у больной, мы ищем лекарства или яды, способные вызвать существенное замедление ритма сердца, блокирующие попытки повысить ритм и влияющие на дыхание. Нам известно, что у больной был сильный цианоз. — То, о чем вы говорите, может вызвать масса лекарств, — сказал Алан. — Вы требуете от меня чуда!