— Вашего… экскурсовода? — суровое «благородие» удивленно посмотрело на барина в дорогом костюме, который говорил с заметным европейским акцентом. — Разве можно сказать, что видел Ленинград, если не видел его белой ночью? — Белой ночью тут может быть опасно белому человеку. А черной — даже и черному, — пошутил сержант. — Если ходить одному. — Как вы нашли такого надежного ночного экскурсовода? — В очереди за паспортами. У вас принято знакомиться в очередях. Новенькие паспорта у обоих, одинаковый запах дорогого коньяка. Да, совместная прогулка таких непохожих людей весьма похожа на экскурсию. Если найти общий язык с этим здоровяком, то с ним по ночному городу ходить не страшно. — Шрам у вас интересный. — Снайпер. — Не вылезай из окопа, не совершай ошибку, — продекламировал милиционер. — Снайпер, как фотограф. Снимет, глядя на улыбку, — продолжил Колоб за англичанина, плохо знакомого с русским фольклором. — Япошек били? — Так точно. Сержант вернул документы, отдал честь, сел в машину и уехал. — Ты молодец, на базаре съехал — выдохнул Колоб, — И костюм пригодился. Прямо как настоящий шпион. Подходили к Даче Громова дворами. Ночью улица просматривается слишком далеко. Она, конечно, и поперек просматривается, но вдоль улицы видно намного дальше. Забор, приоткрытые декоративные ворота. Чтобы войти в здание, надо пересечь асфальтированный дворик, в котором стоит одинокий старый автомобиль. Хорошо, что преступники не выставляют часовых. Сюда выходит столько окон, что гостей можно заметить еще на подходе. Входя во двор, Колоб вынул из кармана бритвенное лезвие, разломал его пополам и положил половинки в рот. — Зачем это? — спросил Уинстон. — Плевать в глаза. — И попадаешь? — Чтобы четко в глаз, так не всегда. Но в харю точно прилетит, и не заметить нельзя. У входа в дом достали оружие. С хозяев станется встретить гостей со стволами в руках. Высокие двери не заперты. Но скрипят. Сейчас весь дом узнал, что кто-то пришел. За дверью неосвещенный холл с высоким потолком. Высокие окна дают возможность разглядеть проходы посередине, а у стен громоздится то мебель, то стройматериалы, то мешки с мусором. Впереди широкая лестница в несколько ступенек, ведущая к арке, подсвеченной с той стороны электрической лампой. В арке появился человеческий силуэт. — Кто такие, с чем пожаловали? — От Сандро к Тарану, — сказал Колоб, не останавливаясь. — Обзовись. — Колоб. Силуэт вскинул руку, но Колоб уже ступил на лестницу и направил на него свой ТТ. — Побазарим? За аркой находился большой зал, и так неплохо освещенный через высокие окна. Посередине зала стоял стол, за которым три человека играли в карты. На столе горела настольная лампа. Встречавший вернулся за стол. Он хотел напугать гостей всего-навсего ножом. — Ты случайно не Колоб? — спросил один из сидевших за столом. — Колоб. Мне чисто побазарить. Предъявлять не буду. — Не будет он. Не ты, случайно, Мики зеленым сдал? — Не я. — Отвечаешь? — Отвечаю. Где Таран? — Пушку убери. Оба уберите. Кто с тобой? — Винни, — на ходу придумал погоняло Колоб, — Не местный, наших раскладов не знает. Игроки переглянулись, один из них встал и вышел. Колоб демонстративно сел на его место. Уинстон взял свободный стул, отошел в тень штабеля ящиков, стоявшего вплотную к стене с окнами, что напротив арки, и сел на стул задом наперед, чтобы не иметь за спиной дверей, окон и проходов. Наган он не вернул в боковой карман, а оставил взведенным, сунул во внутренний левый и легко смог бы достать его лежавшей на спинке стула правой рукой. Из недр большого темного дома вышли два человека. Посыльный и, наверное, искомый Таран. Поскольку англичанин не знал, что погоняло когда-то очень давно произошло от фамилии Таранькин, он даже удивился, чем похож на осадное орудие этот мелкий, тощий, кашляющий и подволакивающий ноги преступник. — Здравствуй, Колоб, — сказал Таран, не подавая руки, и сел за свободную сторону стола напротив арки и слева от Колоба, спиной и правым боком к Уинстону. — Здравствуй, Таран, — сказал Колоб, не вставая. После чего они заговорили на фене. Двое оставшихся за столом людей Тарана в разговоре не участвовали, а только поддакивали, когда Таран показывал, что ему нужна поддержка. Посыльный сел на корточки в арке, ведущей к выходу. Уинстон не понимал ни слова. Поэтому он вместо того, чтобы прислушиваться к разговору, смотрел по сторонам и прислушивался к посторонним звукам. Стоящие часы два раза в сутки покажут точное время. А в жизни может сложиться ситуация, когда жизненное кредо, рекомендуемое Большим Братом, пойдет на пользу. «Незнание-сила». Благодаря незнанию русского уголовного сленга Уинстон выиграл раунд до его начала. Он услышал врага первым, потому что непонятный диалог не отвлекал внимание. Какой-то человек подкрадывался слева на четвереньках или на корточках, скрываясь в тени беспорядочно расставленных предметов и бесшумно ступая не то мягкими подошвами, не то носками. Его выдало только хриплое дыхание курильщика. Уинстон напрягся и сдвинул руку ближе к револьверу. Один из сидевших за столом смотрел на него. Невидимка подполз ближе, и теперь его выдал еще и запах вонючего русского табака. Он выскочит уже или будет ждать команды? Выскочил. Уинстон в тот же миг отпрыгнул, пнул стул под ноги бандиту и выхватил револьвер. — Не прокатило? — спросил Колоб, — Я так-то чисто за понятия пришел побазарить. — С быком и с пушками? — ехидно спросил Таран. Повышение статуса? В Олесунне Уинстона называли не быком. — Так и тут у тебя быки и пушки, — ответил Колоб и как-то пожевал губами. — У меня больше. Поэтому стволы на стол! Колоб дернул руку к карману. Бандит, сидевший за столом справа, бросился на него, сидевший напротив симметрично дернулся за пистолетом в кармане, посыльный в арке вскочил уже с пистолетом. Уинстон выстрелил в самого опасного. В того, кто уже с оружием. Выстрел — левая взводит курок — выстрел — левая. И мало того, что оба раза промазал, так его еще и атаковал невидимка-курильщик с ножом. Англичанин, отступил всего на шаг от мелькнувшего клинка, запнулся о какую-то ерунду и упал на задницу, а над ним застучали пули. Тот парень в арке оказался не с пистолетом, а с пистолет-пулеметом, переключенным в фулл-авто. Не смог хладнокровно вынести два неприцельных выстрела в свою сторону и дал в ответ неприцельную очередь на полмагазина. Пара пуль досталась курильщику с ножом, и тот повалился на пол, но не как убитый, а злобно ругаясь. Одна миновала расстегнутый пиджак Уинстона и под острым углом чиркнула о пластину жилета под ключицей. Англичанин, не имевший опыта перестрелки в броне, упал на пол, но наган не выпустил. За это время Колоб плюнул лезвием в бандита напротив, оттолкнулся ногами, упал назад вместе со стулом и три раза выстрелил в бандита справа, выдернув пистолет из кармана. Одна из пуль попала в голову. Колоб и автоматчик перенесли огонь друг на друга. Колоб намного лучше стрелял из ТТ, чем тот парень из автоматического оружия. Очередь ударила в пол за Колобом и в сторону Уинстона, потому что ствол пошел вверх, начиная с первого выстрела. В ответ полетели три пули, из которых как минимум одна достигла цели. Получив ранение, этот тоже не стал стойко молчать, а завизжал, сделал неверный шаг и свалился с низкой лестницы в темный вестибюль. Уинстон же принял уставное положение «с колена» и взял на мушку единственную оставшуюся мишень. Таран с первыми выстрелами упал на пол. Бандит, сидевший напротив Колоба, потерял несколько секунд, потому что остро отреагировал на плюнутое в лицо лезвие, но достал свой пистолет и лег животом на стол, чтобы выстрелить в Колоба. Этих секунд хватило англичанину, чтобы «взять его на мушку». То есть, прицелиться по стволу, направив его в нужную сторону. Света хватало, чтобы видеть людей, а не мушки. Тем более, что вряд ли прежний владелец заморачивался приведением к нормальному бою оружия для стрельбы в упор. Уинстон выстрелил первым. Бандит выстрелил в него вместо того, чтобы выстрелить в Колоба, попал в жилет на животе и самонадеянно перевел ствол на Колоба. Но тут в него два раза выстрелил Колоб и с пары метров не промазал. Второй раз — не первый, и расплющившаяся о броню пуля Уинстона обеспокоила не больше, чем боксера удар в то же место рукой в перчатке. Он увидел силуэт в дверном проеме справа от арки, и, за неименением лучшего варианта, перекатился по полу. Бандит в дверях как раз целился в него и выстрелил. Грохот этой пушки, усиленный великолепной акустикой некогда бального зала, оглушил всех присутствующих. А вспышка ослепила всех, кто на нее смотрел. То есть, самого стрелка. Стрелок с обрезом мосинского карабина схватился за рукоять затвора и дернул ее вверх. Уинстон, лежа на спине, выстрелил. Рукоять назад. Второй выстрел. Рукоять вперед. Третий. Рукоять вниз. Четвертый. Левая рука подхватывает обрез под цевье и выносит его на линию прицеливания без упора в плечо. Бах! Бах! Бах! — Колоб отстрелялся из «Глока», который выронил оставшийся на столе покойник. Стрелок с обрезом упал, так и не дожав спуск. Вся перестрелка не заняла и двух минут. — Где Таран? — спросил Колоб, поводя стволом из стороны в сторону. — Не знаю, — пожал плечами Уинстон. С разных сторон зала ругались и стонали двое раненых. Таран, скорее всего, отполз за какой-нибудь хлам и из зала никуда не делся. Ага, вот и он.