— А это Вы своего друга спросите. — Ответил я. Говорить приходилось очень тихо из-за близости Нины Ивановны. Она и без того пребывала в состоянии легкого шока из-за нашей коллективной встречи. Еще не хватало, чтоб Ниночка разобралась в хитросплетениях этой сложной истории. Думаю, Маркову она задаст много вопросов. Филатова, сидящая по правую руку от меня, повернула голову, посмотрела внимательно, словно хотела высказаться, но потом молча отвернулась. Теоретически, она вообще, наверное, в крайней степени офигевания. Как в старой серии «Ералаша». Ничего себе за хлебушком сходил! Так и в ее случае. Мужчина позвал в театр, а тут столь неожиданный поворот. Интересно, как вообще Вадим объяснит ей все это. И только Белобрысый выглядел довольным. Его вообще ни черта не смущало. Думаю, дело не только в желании Вадима развлечься. Скорее всего, тот факт, что он притащил с собой Филатову, имеет скрытый смысл. Жаль только, этот смысл известен лишь Белобрысому. Учитывая отсутствие доверия между нами, что вполне естественно, я бы хотел знать, какого черта он задумал. Хотя, с другой стороны, у меня ведь тоже имеются определённые цели. На поведение Маркова я обращаю сейчас больше всего внимания. В частности, нтересует, как Вадимка поведёт себя, узнав о смерти Лилички. В принципе, тут вопрос стоит так… Думаю, конечно, он не сам ее убил… Чисто физически не успел бы. Но если Марков изобразит шок и страдание, скорее всего, есть еще кто-то. Я покосился на Филатову. Она сидела с прямой спиной, будто палку проглотила. Невольно в голову закралось сомнение, где, интересно, была эта дамочка вчера вечером? И ее верный друг Игорек. Из-за приезда делегации я никак не могу до конца разобраться с инженером. А там, между прочим, тоже какая-то муть вырисовывается. Наконец, зрители уселись, свет в зале стал приглушённым. На сцену вышел тот самый мужик, которого я видел на репетиции, когда приходил для разговора с актрисой. По-моему, он — режиссёр. — Товарищи, случилась настоящая трагедия…– Мужик выдержал паузу. Зал настороженно замер. Уж что-то, а трагедии наши граждане очень любят. Им спектакль теперь не столь интересен, как слова режиссёра. — Сегодня мы узнали об ужасной несправедливости. Из жизни ушла талантливая актриса, прекрасный человек. Удивительная женщина… Ничего себе…Стоило Лиличке умереть и все, она сразу стала и талантливой, и прекрасной, и удивительной. А всего лишь несколько дней назад уборщица вдохновенно рассказывала мне, как сильно Лиличку не любят коллеги за отвратительный, высокомерный характер… — С прискорбием я вынужден вам сообщить, что вчера, от сердечного приступа, скончалась наша ведущая актриса, которую вы все любили, Лиля Беленькая. — Беленькая… — Шепотом протянула Комарова. — Пошлость какая… И в ее голосе, между прочим, не было ни капли сожаления. Впрочем, Александра Сергеевна о смерти блондинки была осведомлена. Да и на самом деле, прямо скажем, с выбором псевдонима Лиличка не особо оказалась оригинальной. Я отвлекся от Комаровой, повернул голову и принялся наблюдать за Вадимом. Мне нужно было видеть, как он себя поведет. Марков сидел с каменным лицом. При этом желваки на его скулах ходили с такой силой, что я мог оценить это даже на расстоянии. Белобрысый вдруг тоже повернулся и уставился прямо на меня. В его взгляде была злость. Я бы даже сказал, бешенство. Мне кажется, не будь мы в данную секунду в театре, Вадик кинулся бы на меня с кулаками. Соответственно, выводов несколько. И выводы эти крайне неутешительные. Вадим не знал о смерти актрисы. Вадим этому совсем не рад. Вадим решил, что Лиличку замочил я. Иначе как еще объяснить этот всплеск агрессии. Хреново… Если Марков непричастен, то у нас возникла новая проблема. Кто, а главное — на хрена убил актрису? Вообще, конечно, молодцы. Уже второй человек при известии о гибели блондинки думает, будто устроил ей эту гибель Максим Сергеевич. — Но мы не отменили представление…Просто не имели на это права… — Продолжал свою трогательную речь режиссер. — Во имя ее таланта. Во имя великого искусства. Сегодня мы сыграем спектакль в память о Лиле… Он опустил голову, постоял секунду, а потом покинул сцену в полной тишине. Тишина, кстати, не была следствием того, что зрители прониклись словами режиссера. Мне кажется, большинство из них вообще не поняли, о ком речь. Просто хлопать после такого выступления вроде глупо. — Нина… — Марков резко встал с места и посмотрел на Филатову сверху вниз. — Мы уходим. — Как уходим? — Ниночка подняла изумлённый взгляд на Белобрысого. — Я — ногами. Ты знаешь иной способ? Вадимка реально был в бешенстве. И с каждой минутой зверел все сильнее. — Но… — Филатова хотела, наверное, сказать, что поведение Маркова отдаёт неадекватностью. То тащит в театр, то из театра. Но глядя на Вадима, решила не рисковать. — Молодой человек, — С заднего ряда послышался раздражённый шёпот. — Вы, может, сядете? Спектакль, между прочим, начался. Вадим оглянулся назад, но промолчал. Он выбрался из ряда кресел, а затем направился к выходу. Филатова вздохнула и посмотрела на меня. Именно на меня. Внимательно посмотрела, с легким прищуром. Я снова заподозрил, что Нина Ивановна имеет большое желание высказаться. Однако, если это и было, она все равно не решилась произнести вслух свои мысли. Ниночка, прощаясь, молча протянула мне руку, которую я пожал в ответ. Не видел повода этого не сделать. Хотя, с левой стороны раздалось тихое «хмыканье». Но игнорировать жест Филатовой было некрасиво. В конце концов, я же не мудак какой-нибудь. Она взяла свою сумочку со своих же колен, поднялась и пошла следом за Вадимом. Да, Ведерников был прав. Ниночка боится Белобрысого до одури. Выходит, Игорь Леонидович насчёт этого факта не соврал. Марков, похоже, на самом деле держит ее на коротком поводке. Если вспомнить рассказ сумасшедшей матери Филатовой, Вадим приехал в деревню, чтоб отыскать доказательства связи этой семьи с человеком, которого даже реабилитировать отказались. Хотя, был период, когда всех подряд из врагов народа переквалифицировали в пострадавших от произвола. Соответственно, на тот момент Вадим уже знал, что Ниночка — внучка Рюмина. Что-то до хрена Белобрысый у нас знает. И про Комарову, и про Филатову. Кто-то сливает Вадимке информацию. Подозреваю, он с Ниной Ивановной познакомился целенаправленно. Изначально был в курсе, она ему не только пригодиться, но и станет послушным оружием в руках. — Вот и поговорили. — Тихо прокомментировала Александра Сергеевна. Она по-прежнему пялилась на сцену и вслед уходящей Ниночке даже не глянула. — Молодые люди. У вас есть совесть? — Снова начал возмущаться кто-то сзади. — Вы мешаете смотреть постановку. Это недопустимо, в конце концов. Комарова покосилась на меня. Я на нее. Вообще, конечно, явно что-то пошло не так. Мы должны были обсудить с Марковым конечный этап подготовки. В частности, то, что касается Филатовой и Ведерникова. Договориться о некоторых деталях. Ну, и в связи с нежданной кончиной Лилички, я бы хотел знать, кто угробил актрису. Потому что только имя убийцы даст мне понимание, зачем это сделали? Какое отношение ее смерть имеет ко мне. А я уверен, точно имеет. Тем не менее, мы с Комаровой высидели до конца спектакля. Торопиться было некуда. Вернее, конечно, есть, куда, но я рассудил, сейчас не нужно пытаться догнать Маркова. Во-первых, ему необходимо успокоиться, иначе разговор у нас не сложится. А вот мордобой –очень даже. В любой другой ситуации, честно говоря, вообще не против. Но не перед появлением Кастро. Мы с Вадимом точно не друзья, однако, переводить его в лагерь радикальных врагов тоже глупо. Во-вторых, Филатова, в обществе которой Белобрысый находится, — совершенно ненужный свидетель. Соответственно, даже не обсуждая это вслух, мы с Александрой Сергеевной остались в театре. Причём, явно и она, и я не особо вникали в то, что происходит на сцене. Оба мы были погружены в свои мысли до самого финала представления. Не знаю, о чем думала Александра Сергеевна, а я — соображал, чего теперь ждать от Белобрысого. Он явно решил, будто смерть Лилички — моих рук дело. Отличная, конечно, репутация у Максима Сергеевича. Даже Вадимка, предатель и мутный тип, считает его хладнокровным убийцей. Похоже, пока Марков следил за Беляевым, составил лично свое мнение о нем… Марков… Следил за Беляевым… Мне захотелось со всей силы шлепнуть себя по башке. — Черт! Я вытаращился на сцену, переваривая догадку, которая пришла мгновение назад в голову. Догадка эта настолько очевидна, что я сам себя готов был убить за глупость. На сцене как раз раскланивались актёры. Я вскочил с кресла, соображая, как лучше сейчас поступить. — Не думала, что Вас так затронет спектакль. Вы не похожи на человека с тонкой душевной организацией. — Комарова, расценив мой порыв по-своему, тоже встала и начала хлопать в ладоши. «Браво» и «бис» не кричала. Хоть на этом спасибо. Меня же от от аплодисментов удерживали две вещи. Первая — хотелось уже быстрее оказаться на улице и разыскать Вадима. Нам надо поговорить до того, как настанет утро и приедет команданте. Марков следил за мной. То есть, за Максимом Сергеевичем. Соответственно, он должен знать, где Беляев бывал, чем занимался. В этой информации есть шанс найти подсказку, как именно мой предшественник собирался избежать наказания за смерть Кастро. Вторая причина, по которой хлопать в ладоши не мог, — одна моя рука была немного занята. И пока что я не имел возможности переложить в карман находящийся в кулаке предмет. Рядом была Комарова. Я уже эту особу знаю. Она ухитряется заметить то, что вообще не должна. А мне сложно будет объяснить Александре Сергеевне, за каким чертом Филатова во время рукопожатия передала из ладони в ладонь ключ. Потому что сам не понимаю, почему она это сделала. Глава 4 В которой меня ждут и я не обманываю чужих ожиданий Из театра мы вышли с Комаровой вместе. Чего уж страдать ерундой, соблюдая никому не нужную конспирацию, когда с самого начала она, эта конспирация, накрылась медным тазом. Благодаря извращенному чувству юмора Белобрысого. Я вообще, если честно, не понял его хитрого замысла усадить всех нас рядом. Так же как не понял появления Филатовой. А теперь спросить не получится. Вадим, думаю, пока ещё пребывает в состоянии некоторого расстройства. Даже неожиданно. Не предполагал, что он настолько привязан к актрисе. Я до последнего надеялся, Марков будет ждать конца спектакля на улице, возле театра. Или в фойе. Перебесится, отвезёт Ниночку и вернется. Мы ведь так ни черта не обговорили в плане моментов, связанных с Филатовой и Ведерниковым. Белобрысый подготовку той части плана, в которой они фигурируют, взял на себя. Насколько все готово, теперь непонятно. Мои надежды не оправдались. Маркова нигде не было видно. Честно говоря, это расстраивало и даже в некотором роде напрягало. Завтра уже будет не до разговоров. Завтра придётся реализовывать все то, о чем мы говорили на даче. А мне просто до ужаса этого не хочется. Я вообще очень рассчитывал на актрису. На то, что она расскажет кое-какие отсутствующие в памяти моменты. Кто же знал, что ее совершенно гадским образом убьют. — Вы тоже думаете, нет смысла прятаться от лишних глаз? — Спросила Комарова, когда я придерживал тяжелую дверь, пропуская ее вперёд. — Да. — Вышел следом за ней и остановился на крыльце. Александра Сергеевна замерла рядом. — Зачем играть в шпионов там, где это не нужно вообще? Тем более, если мы с Вами будем делать вид, будто не заметили друг друга, просидев при этом весь вечер плечо к плечу, такое поведение вызовет гораздо больше подозрений. Согласитесь, похоже на крайнюю степень идиотизма. Слушайте… Как думаете, зачем было вот это все? Я сделал жест рукой, очертив в воздухе полукруг. Имел в виду поход в театр. — Не могу утверждать, но есть предположение… — Комарова стояла рядом, хотя при этом смотрела вдаль. Не на меня. Мы отошли с ней в сторону, дабы не мешать остальным театралам спускаться с порожек. — Я считаю, Вадим знал, что за нами могут наблюдать. Он специально хотел показать кому-то всю нашу компанию. Более того, хотел заострить чье-то внимание на присутствии Филатовой. — Подождите… — Я задумался, переваривая слова Комаровой. — То есть, получается, его цель — заставить поверить кого-то неизвестного, будто Нина Ивановна, грубо говоря, из нашей песочницы? — Скорее всего, да. Учитывая, какая роль ей отведена во всем предстоящем действе. Идемте. Что стоять… Вадим не вернётся, это уже понятно… Александра Сергеевна начала спускаться по ступеням. Я, естественно, двинулся за ней. Действительно, зачем маячить на этом крыльце? Вручённый Ниночкой ключ я уже спрятал в карман. Когда покидали зал, в топе, это сделать оказалось проще простого. Шёл следом за Комаровой и попутно оображал, как поступить лучше. С одной стороны, не мешало бы поговорить с Вадиком. Он следил за Беляевым. Мог заметить что-то странное или важное. Правда, не уверен, что Вадик уже успокоился и горит желанием поговорить со мной. С другой стороны интересовал этот чертов ключ. С какой целью мне его передала Нина Ивановна? Чисто теоретически, похоже на то, что ключ от квартиры. От чьей? Вопрос… Опять же, чисто теоретически, скорее всего, от квартиры Филатовой. На кой черт ей совать мне чужие ключи. И если она ничего не сказала вслух, значит не сомневалась, я наверняка пойму, что мне с этой вещью делать. В общем решил так. Где искать Маркова, я понятия не имею. Место его постоянной дислокации не известно. Начну спрашивать Комарову, она точно попрется со мной. А я бы предпочел переговорить с Вадимом наедине. Но…Этой информацией может обладать Филатова. Значит, по логике вещей, идти нужно к Ниночке домой. — Вас проводить? — Поинтересовался я у Комаровой, которая тоже была задумчивой, и больше ни о чем со мной не говорила.