Задача оказалась не из простых, если честно. Понятия не имею, на кой черт Кастро приспичило получить этот костюм, что за блажь такая пришла ему в голову, но за костюмом пришлось нехило побегать. В Доме моделей, где теоретически он мог быть, на нас вытаращились с таким удивлением, словно мы попросили достать луну с неба. Потом даже пригласили тетку, которая вроде отвечает за спецзаказы. Тетка пришла, но легче не стало. Оказалось, у них нет костюмов. Ни местных народных, ни вообще любых. — У нас Фидель Кастро! — Кричал, слегка поплевывая слюной в лицо дородной женщине, одетой почему-то в синий рабочий халат, Калинин и тряс перед ее носом указательным пальцем. Особист явно был на взводе. Может, сказался наш с ним разговор и он, наконец, понял, что встрял по самые гланды. Не знаю… Но этот костюм стал для Калинина будто единственным спасательным кругом. А может, просто у Володи окончательно потекла крыша. Это ведь ясно, нормальный человек, с адекватными мозгами не полез бы в столь дурно пахнущую историю. Тем более исключительно ради прелестей Филатовой. Они, конечно, весьма соблазнительные, эти прелести, но слишком дорого обходятся. — А у нас — заказов целая куча! И где я Вам, голубчик, возьму народный костюм? К Марии Николаевне езжайте. Если кто и поможет, только она. У нее этих костюмов — целый воз! А сейчас, позвольте откланяться. Фиделя Кастро мы очень уважаем, но заказы сами себя не выполнят. Тетка одарила Калинина выразительным взглядом, в котором отчетливо прослеживалось искренне пожелание провалиться особисту сквозь землю к чертям собачьим, крутанулась на месте и исчезла в глубине длинного коридора, вдоль которого шли комнаты. Видимо, рабочие места. — Кто такая Мария Николаевна? — Я посмотрел вопросительно на Владимира Александровича. В ответ получил взгляд, полный негодования. Даже два взгляда. От особиста и от Комаровой. Мы стояли на пороге Дома моделей, куда к нам вызвали главную особу этого портняжного царства. Я так и не понял, кем именно она является. Да и какая разница, если тетя дала от ворот поворот. Костюма-то нет. — Мария Мордасова! Вы что, Максим Сергеевич! Ее весь Советский Союз знает. Ну, Вы даете, конечно…– Калинин возмущённо фыркнул и вышел на улицу. — Эх… Трындец нам, с этим костюмом… Последняя фраза особиста донеслась уже из-за двери. Голос при этом у Володи был очень несчастный. Бедолага точно перестал соображать башкой. Потому что трындец ему не только с костюмом или без костюма. Ему вообще трындец. По крайней мере, Володя же не знает, что и мне тоже трындец. Может, рассчитывает этим чертовым костюмом хоть немного исправить ситуацию. — Весь Союз знает, а я вообще впервые слышу. — Пробормотал себе под нос и двинул вслед за Калининым. Комарова тоже топала за нами на выход, только молча. При этом я чувствовал на себе ее очень внимательный взгляд. Прямо каждой клеточкой его ощущал. Она словно изучала меня заново, пыталась забраться под кожу. — Да что? — Я обернулся к Александре Сергеевне, потому что чувствовал как меня прожигают ее глаза. Между лопаток даже засвербило. — И такое бывает… После того, как Комарова мои абсолютно искренние слова приняла за издевательства, решил, ну, и не надо. Я, как нормальный, порядочный человек, хотел ей все рассказать. Не хочет верить — ее проблема. Значит, пусть остаётся все, как есть. Значит, не судьба мне, наконец, хоть с одним человеком быть самим собой. — Возможно…– Александра Сергеевна вышла на крыльцо и встала рядом со мной. — Но Мария Мордасова известна практически всем. Исполнительница русских народных песен и частушек. Это Вам для информации. — Знаете, что… — Перебил я Комарову, — Отцепитесь Вы от меня, гражданочка. На Вас не угодишь. Теперь Вас не устраивает мои скудные знания о каких-то там исполнительницах…Про костюм думайте лучше. Сами знаете, с нас спросят. — Не с нас, а с Вас…Мы — люди маленькие. Сидим, примус починяем… — Многозначительно ответила Комарова и пошла в сторону машины, куда уже забрался Калинин. — Вот стерва…– Я с удивлением посмотрел ей вслед, при этом размышляя вслух. — Нет, ну, что за женщина… Только начинаешь думать о ней хорошо, она тут же свое змеиное лицо показывает…Черт, или не лицо…Морду…Или не морду…Александра Сергеевна! А что у гадюки лицо или морда? С научной точки зрения. Вы же у нас умная особа. Подскажите. Я двинулся следом за Комаровой, имея, если честно, сильное желание сказать ей какую-нибудь гадость. Вот как такое может быть? С одной стороны понимаю наверняка, эта особа мне очень интересна. И даже, наверное, имеются какие-то чувства к ней. Любовь или не любовь это, определить не могу. Я вообще к данному понятию отношусь с большим предубеждением. Может, на фоне воспоминаний Беляева возникли эмоции. Может, сам по себе я увлёкся. Не знаю. А с другой стороны…вот прибил бы, честное слово. Так бесит иногда. — У гадюки, Максим Сергеевич, нет необходимости заполучить народный костюм. А у Вас — есть. Так что данный вопрос должен волновать Ваше воображение в последнюю очередь. А морда или лицо… У пресмыкающихся не то и не другое. — Комарова ждала меня возле машины и садиться в нее пока не торопилась. — Думайте о деле, а не о всякой зоологической ерунде. — Кстати, о деле…– Я подошел к Александре Сергеевне близко, насколько это возможно под бдительным оком Калинина, который сидел едва ли не прилипнув носом к стеклу и пялился на нас. — Время поджимает. Помните наш план? Вадим сказал, нужно быть к десяти вечера в определённом месте. При этом, нам необходимо каждому вернуться домой и оставить там нужные улики. Вернее, Вам домой, а мне в гостиницу. А потом Вы еще должны встретиться в резиденции с Фиделем. Пока мы будем бегать в поисках костюма, ни черта не успеем. Время так-то уже за пять перевалило. Поэтому, предлагаю поступить следующим образом… Я наклонился и постучал костяшками пальцев по стеклу автомобильного окна. Калинин, такой гадости от меня не ожидавший, испуганно отпрянул и тут же посмотрел с укором. Мол, зачем пугаете, Максим Сергеевич. Нервный все-таки Володя. Прямо весь как на иголках. — Владимир Александрович…Вылазь, давай. Дело есть. Совет будем держать. — Крикнул я ему в окно. Особист тяжело вздохнул, а потом выбрался на улицу, всем своим видом демонстрируя уныние. — Так…разделимся. Ты сейчас, Владимир Александрович, поедешь к этой Мордасовой. Поговоришь, объяснишь ей ситуацию. Думаю, должна она войти в положение. Договоришься насчёт костюма. Я пока метнусь по срочным делам. Потом встретимся возле «Кораблика». Хотя, нет… В центре встретимся. Заберу у тебя костюм, который, очень надеюсь, будет в наличии. И пойдешь ты, Володя, спать крепким, богатырским сном Давай, дерзай… — Я посмотрел на командирские часы. — В половину восьмого жду тебя на площади Ленина… — Максим Сергеевич! Это же чуть больше двух часов! Я не успею. Тем более, своим ходом. — Калинин возмущено вскинулся. — А ты крутись, Володя…Крутись. У тебя, если жопу припекает, удивительная скорость развивается. Везде успеваешь отметиться. И не забывай про наш крайний разговор. Большой брат следит за тобой. — Я хотел в завершении фразы показать Калинину расхожий жест, указав сначала на свои глаза двумя пальцами, а потом на особиста. Мол, наблюдаю, все вижу. Но решил, это уже будет перебор. Калинин и Комарова посмотрели на меня оба, одновременно, с лёгким изумлением на лице. Фишку про Большого брата, конечно, ни он, ни она не поняли. Эх… Как же иногда тяжело с ними разговаривать… — Ладно…не обращайте внимания. — Я отмахнулся от своих спутников, которые, судя по вопросительным взглядам, ждали пояснения. — Владимир Александрович, задача ясна? Исполнять! — Есть исполнять, товарищ Беляев. — Калинин хмуро зыркнул на меня, а потом направился в сторону дороги. Весь его вид, понуро опущенные плечи, склоненная вниз голова, говорили о том, что настроение у Владимира Александровича — ниже плинтуса. — Слушайте, а как он будет Мордасову искать? — Я задумчиво смотрел ему вслед. Просто особист реально даже не попытался узнать улицу и дом, где полживает эта певица. — Максим Сергеевич, ее адрес знают все жители города. Это же — местная знаменитость. А вообще, она поет в хоре. С этого года — солисткой. Так что думаю, Калинин какой-нибудь уж разберется… — Ответила Комарова, по-прежнему рассматривая меня с непонятным выражением на лице. — Вот и хорошо. Едемте. Отвезу Вас к общежитию. А сам метнусь в гостиницу. Потом встретимся на соседней улице от Вашей. Делать все надо очень быстро. Времени совсем нет. Комарова молча открыла дверь и села в машину. — Ну, слава богу. Хоть что-то мы делаем без пререкательств… Естественно моих слов уже никто не услышал. Впрочем, говорил я их исключительно для себя. Я вообще в этой жизни очень до хрена разговариваю сам с собой. Интересно, вот если все наладится, если получится начать все с нового листа, так и буду хранить информацию о себе, настоящем, лишь в собственной памяти? Посмотрел на Комарову, которая уселась на пассажирское место и теперь пялилась в одну точку. Судя по ее реакции, похоже, да… Если уж Александра Сергеевна с ее нестандартным подходом к жизни не поверила, от остальных вообще можно не ждать понимания. Пока ехал в сторону общежития, прокручивал в голове план, который Марков назвал идеальным. Он же его придумал. Вообще у человека все нормально с самомнением. Хотя, по мне, задуманное Вадимом казалось полной авантюрой и имело слишком много сослагательных наклонений. Мы должны были поступить следующим образом. На момент нашего прибытия в небольшой поселок, который находился рядом с городом и имел в народе название «обкомовские дачи», там уже должен присутствовать сын Кастро вместе с Филатовой. Причём, белобрысый уверял, что произойдет их встреча непременно. Это — первый сомнительный момент, который вызывал у меня много вопросов. На черта парню Филатова? Нет, чисто теоретически, я понимаю, зачем. С мужской точки зрения даже вполне поддерживаю. Но тот факт, будто сын кубинского лидера вот так запросто поедет с какой-то левой бабой на какие-то левые дачи, стоящие в лесу, казался мне крайне фантастическим. Слишком сложно и опасно ради простого перепихона. Если называть вещи своими именами. Однако, Марков с пеной у рта доказывал, что доставит пацана по назначению. — Если я не ошибаюсь, народ не просто так называет их «обкомовскими»? — Я вопросительно посмотрел на Маркова. Мы как раз сидели тогда в дачном доме Ведерникова, детально обсуждая свои действия. — Ты имеешь в виду, являются ли они закрытыми для простых обывателей? Являются, да. Огороженная территория, КПП на въезде. Простым смертным там точно ничего не светит. Но я знаю, как решить эту проблему. Не переживай. К тому же, к приезду делегации именно там будут готовить несколько домиков на всякий случай. Вдруг Кастро захочет попробовать настоящей русской баньки с настоящей русской водочкой. Поэтому, приезду кубинца со спутницей, поверь мне, никто не удивится. Я просто подготовлю почву. — Вадим с довольной ухмылкой потер руки. Далее — Комарова, уже после того, как сын Команданте окажется в нужной компании, в нужном месте, отправится в «Кораблик» и потребует встречи с его отцом. Сделает это открыто, чтоб ее видело как можно больше чекистов. Фидель Александру Сергеевну уже встречал в аэропорту, соответственно, может даже с ней поговорит. Александра Сергеевна сообщит лидеру Кубы, что его сын находится в тайном месте и вернётся к отцу в случае выполнения определённых условий. В принципе, учитывая ту информацию, которую она додумалась сообщить ему в аэропорту, думаю, Кастро реально пойдет на диалог, изначально на зная, что в деле замешан его отпрыск. Как он отреагирует на откровенный шантаж, не знаю. Тем более, опять же в свете той информации, которую он получил от Комаровой. И это — второй сомнительный момент. Дело не в кубинце. Дело в его охране. Вообще нет гарантий, что они не пошлют Комарову к чертовой матери прямо от ворот гостиницы. Однако, снова Марков уверял нас, что не рискнут чекисты не поставить в известность гостя. Мало ли, зачем к нему припёрлась непонятная особа. Да, они обеспечивают безопасность делегации, но решать за Фиделя, будет он встречаться с кем-то или не будет, такого права у них нет. Им за подобное самоуправство могут и по башке настучать вышестоящие чины. Тем более, если Комарова начнет апеллировать именем сына команданте. Далее — переговорив с кубинцем, Александра Сергеевна отправится на те самые дачи. При этом она будет изображать активную конспирацию, но на самом деле просто тупо приведёт чекистов в нужное место. Это — третий сомнительный момент. Я вот как-то не особо верю, что комитетчики вообще дадут Комаровой уйти из «Кораблика». Я бы точно не дал. Я бы взял ее за шиворот и тряхнул основательно. В конце концов, в 1972 году нет даже мобильных или других средств связи. Комарова, если ее, например, загребут, не имееет возможности предупредить подельников. А тут даже дураку вполне понятно, не сама она это все провернула. Единственное, что может повлиять — слово самого Команданте. И это — четвертый сомнительный момент. Знаем мы лидеров, которые «солдат на генералов» не меняли, даже несмотря на кровную связь. Может, с Кастро такая же история. Может он — принципиальный малый. Следующий этап — если Комарова все-таки благополучно покидает гостиницу и едет к обкомовским дачам, за ней, что логично, отправится целый отряд «спасателей» в лице комитетчиков и охраны Фиделя. Вряд ли он после условий, выдвинутых девицей, просто так будет сидеть, сложа руки. Ну, и вот уже на дачах начнётся основная часть. Главное — спровоцировать перестрелку, «войнушку» и прочую фигню. Вадим опять же уверял, это — проще простого. И вот тут я ему верю. Замутить этакий вариант бойни между чекистами и тем, кто якобы посягнул на сына команданте, несложно. И тогда же появлюсь я. Так как мой объект — Комарова, вообще никто не удивится, из настоящего начальства имею в виду, что Беляев оказался в центре событий. В процессе столкновения произойдёт несчастный случай. Я спасу сына Кастро, но трагически погибну, убитый Комаровой и ее подельниками, которые потом скроются. На месте трагедии останутся лишь два тела, моё и Александры Сергеевны, которую я, не дрогнувшей рукой, заберу с собой в ад. Фраза про ад была придумана тоже Марковым и веселила она его изрядно. Он повторил ее несколько раз, когда мы обсуждали план, и при этом веселился, честно говоря, как дурак. Потом — пожар. Тела сгорят до неузнаваемости. Будут лишь несколько мелких деталей, подтверждающих, что мы — это мы. Ну, и конечно, в реальности, погибнут совсем другие люди. На моем месте будет Ведерников, на месте Комаровой — Филатова. И храни Господи 1972 год с его далекой от совершенства судмедэкспертизой. В 2023 хрен бы такое прокатило. Это — пятый сомнительный момент. Если я могу еще допустить, что Филатова по какой-то причине затащит сына Кастро на эти дачи, с хрена ли там окажется Ведерников. Представить не могу причину, которая сподвигнет Игоря Леонидовича пробраться на закрытую территорию, в дом, где его большая и чистая любовь зажигает с кубинцем. Ответ Маркова был ровно такой же, как и по предыдущим пунктам. Он сказал, что берет все на себя и вообще гарантирует присутствие всех элементов плана на месте. — Ведерников будет, уверяю вас. Я знаю эту мелкую трусливую гниду неплохо. Знаю, как сподвигнуть его на необходимые действия. — Марков высокомерно усмехнулся. — Не надо беспокоиться. Это — моя часть работы. Ваша — привести на дачи как можно больше комитетчиков. Чтоб стычка вышла знатная. Чем больше шуму, тем выше вероятность удачного результата. Я в тот раз с Блондинчиком вообще не спорил. Просто у него имелся хоть какой-то план. Да, сомнительный. Да, возможно, опасный и способный усугубить ситуацию еще сильнее, но он был хотя бы. У меня не было ни черта. Кроме единственного запасного варианта — отправиться к полковнику и покаяться от всем. Но это неизменно приведёт к тому, что пахать мне нелегалом до того момента, пока меня не спалят и не отправят к стенке. Хоть на ту сторону, хоть на эту, но точно пахать. А я не хочу. Я в нормальной жизни нуждаюсь, а не в этих шпионских играх. Когда вся эта свистопляска на дачах будет в самом разгаре, именно Вадим заберёт нас с Комаровой с дачи, отвезет лично в портовый город, откуда через Турцию мы доберемся до Европы. В порту, перед тем как сесть на корабль, Комарова передаст Вадиму список агентов. Вот так все должно выглядеть в идеале. Короче, если оценивать с точки зрения современного человека, знакомого с хорошими техническими возможностями ментов, я даже не говорю про чекистов, план не просто сомнительный, а пожалуй, во многих моментах фантастический. В современном варианте подобных событий, нас бы с Комаровой загребли раньше, чем мы бы успели отъехать от этих дач. Но сейчас я нахожусь в 1972 году. И здесь такая история вполне имеет шансы на успех. Да и Вадим был уверен, все пройдёт отлично, все получится. — Замечательно… А Ведерников и Филатова? Никого не смутит, что они пропадут? Никто разве не заметит, что эта парочка просто не пришла на работу, испарившись в воздухе. — Спросил я белобрысого, когда мы на даче Игоря Леонидовича обсуждали наши действия. — Не переживай…– Он усмехнулся. — Икать их, конечно, будут, но совсем по иной причине. Наш доблестный особист, он же Калинин, он же Володя предоставит неопровержимые доказательства, что эта парочка, как ты их назвал, якшалась с врагами, передавала информацию, а потом вообще именно они убили Маслова и его супругу, сначала принудив Анну Степановну написать признательное письмо. В общем, искать их будут, но для того, что наказать. Поэтому, никому не покажется странным то, что Филатова и Ведерников просто сбежали. Поняли, их вот-вот раскроют, и банально сбежали. Вот это все я переваривал по дороге, пока вез Комарову в общежитие и пока сам ехал в гостиницу. Переваривал не в плане, делать или не делать. В плане того, что именно все-таки может пойти не так, в какую конкретно сторону. Оценивал свои действия при том или ином раскладе. Вариантов было множество. В любом случае, все закончится либо хорошо либо плохо. Если повяжут Комарову, к примеру, раньше, чем она попадёт на обкомовские дачи, то в принципе ничто не мешает Александре Сергеевне меня сдать. Поэтому в моих же интересах, чтоб она целая и невредимая вышла с территории «Кораблика» а потом такая же целая и невредимая прибыла к месту назначения, где горячий кубинский парень будет зажигать с Филатовой. Короче, этих «если бы, да кабы» столько много, что ломатать голову можно до бесконечности. Все равно будет так, как должно быть. Это, если смотреть на вопрос философски. А если объективно, то будет так, как мы сработаем. А теперь еще, выходит, добавился нюанс в виде того, что успела Александра Сергеевна сказать Кастро. Она тоже, получается, в Маркове совсем не уверена. Вопрос…в каком конкретно месте событий может нас слить Вадим? Теоретически — ни в каком. Список он получит, только когда мы окажемся в порту. Но с другой стороны, если запахнет жареным, на кой черт белобрысому рисковать жизнью. Он может плюнуть на список, слить нас с Александрой Сергеевной, а потом благополучно жить дальше, занимаясь созданием новой сети агентов. Короче, уже подъехав к гостинице, я пришел к единственному верному мнению. Буду действовать по обстоятельствам. Конечная цель ясна. Лично для меня все должно закончиться хорошо. А как будет выглядеть это «хорошо», посмотрим. В гостиницу зашел с выражением крайней озадаченности на лице. Тамара, само собой, мое состояние сразу заметила. Вместо обычной улыбки, которой я с ней обменивался по возвращению, посмотрел сурово, кивнул и направился к лестнице. — Максим Сергеевич! — Она тут же выбежала из-за стойки и кинулась следом. — Что-то случилось? Остановился, посмотрел на нее туманным взглядом. Было похоже на то, что в моей голове происходят какие-то серьезные умственные процессы и я плохо соображаю. — А? Да…Вернее, нет. Не обращайте внимания. Так, кое-какие проблемы на службе… Развернулся, собираясь продолжить движение в сторону номера. — Максим Сергеевич… — Тамара сделала ещё один шаг в мою сторону. — Могу Вам помочь? — Тамарочка… — Я положил ей руку на плечо, посмотрел проникновенно, — Не обращайте внимания. Просто…ситуация немного вышла из-под контроля. Но это все решится. Я надеюсь…. С этой туманной фразой покинул растерянную женщину, которая за время моего проживания привыкла совсем к другому поведению. В этом и была суть. Тамара должна запомнить меня именно таким. Когда все произойдёт и ее будут расспрашивать, не было ли чего-то странного, а ее непременно начнут расспрашивать, администратор расскажет, что в день несчастья я вел себя крайне непривычно. Был удручён, озадачен и переживал о каких-то внезапных сложностях на работе. Полковник получит отчет, который мне и нужен. Хотелось бы, чтоб меня все-таки признали героем, отдавшим жизнь на благо Родине. Настоящие хозяева, если будут напрягаться и выяснять, тоже узнают соответствующую информацию. Потому что выйти из-под контроля ситуация может и с одной, и с другой стороны. Соответственно, и одна, и другая сторона должны остаться в святой уверенности, будто я всеми силами старался исполнить свой долг.