Тут же сразу ответили: — Папа, на связи Баклан. Он повернулся ко мне: — Куда им идти? — Пусть идут на площадку, где стоит БТР. Оружие в высоко поднятых руках. Там их встретят. — Хорошо. Он отжал тангенту радиостанции. — Баклан, это не противник, а союзники, но вы под прицелом снайперов. Вам гарантируется безопасность. Выйти на площадку к БТРу, оружие в поднятых над головой руках. Дать себя разоружить. — Папа, ты в своем уме? — Да, Баклан, нас круто подставили. Будут разборки, сейчас не форсите, люди серьезные и проверенные. — Вас понял, Папа. Выполняем. Я вышел на связь со своими наблюдателями. — Кукушки, это Феникс, там гости должны выйти, смотрите внимательно. Через пять минут Карев с двумя вооруженными бойцами ввели в тамбур людей Дегтярева. После того как внешняя дверь была открыта и их пропылесосили от внешней пыли, они сняли маски. Такие же усталые лица, покрытые недельной щетиной. Олег стоял рядом, я даже вернул ему личное оружие, он похлопал по плечу своих бойцов и повернулся ко мне: — Ну что дальше, Серега? — Ты объясни людям, чтоб глупостей не делали, а Егор отведет их и накормит, а то вон они у тебя какие худющие. — Да уж, на фоне твоих сытых ребят мы выглядим не очень. — Олег, давай язвить будем позже, когда закроем проблему. — Да я не против. Но что будем делать? Всей толпой прямо в бой? Ты вроде говорил, они там обложили твой второй бункер? Не поздно? — Ты ж сам бывал в Перевальном, знаешь, что просто так там штурмовать не получится. А у меня там человек двадцать, неплохо вооруженные, да и сам бункер за последнее время укрепили. Они попробуют нас выманить и устроить засаду, а потом уже штурмовать ослабленный гарнизон убежища. — Ну логично. И что нам предстоит? — Ждем, когда иудушка Семенов выйдет на связь и попробует забить стрелку. Кое-какие меры мы приняли. Пока Дегтярев разговаривал со своими людьми, проводя политинформацию на злобу дня, я собрал небольшое совещание. Тут опять присутствовал капитан Васильев, который занимался тем, что готовил колонну с артиллерией для марша и разрабатывал маршрут движения. Чуть позже подошел Артемьев. Его спокойный и немного грустный взгляд говорил о том, что от пленного они с Бойко узнали что-то неприятное. Я указал Саньке на стул и, кивнув, спросил: — Ну что там? «Зверька» раскололи? Санька сморщился, как от дольки лимона во рту. — Да там и колоть не надо было. Этот заморыш после двух оплеух сразу поплыл. А вот наболтал он много. Короче, принялись за нас серьезно. Со всего Крыма собрали около ста пятидесяти боевиков, при поддержке двух танков, четырех бронетранспортеров. У них даже «Град» есть, правда выстрелов на два залпа. И догадайся, откуда у них горючка, чтоб всю эту технику сюда пригнать? — Хохлы? — Они. — И зачем им такая подстава? Смысл? — Говорит, что украинские вояки отказываются с нами воевать. Там уже и про нас ходят слухи. Даже про свежий мед и молоко знают. Как тогда заставить людей против нас идти? Вот подставу и сделали, чтоб морских спецназеров положить и Черненко в придачу. И заодно оправдать участие татар в боевых действиях в качестве союзников. Подошедший Дегтярев все это слышал, но ругаться не стал, а только очень внимательно впитывал информацию. — Что они будут делать? — «Зверек» не знает. Он из отряда Ульми Каримова, который захватил бункер в Никите, недалеко от Ялты. В его отряде было двадцать человек, практически все легли там. Часть мы, часть спецура положила. — Вы там его не угробили? Он еще сможет про бункера на побережье рассказать? — Да нормально, командир. Живучий гад и жить очень хочет. После такой информации пришлось форсировать подготовку к отражению атаки. Васильев сформировал сводную артиллерийскую группу и, используя трофейные немецкие полугусеничные тягачи, утянул по окружной дороге в сторону гор две немецкие гаубицы, два миномета в сопровождении БМП-1. С ними в головном дозоре ушел Артемьев, проводя разведку. Наша же задача была подготовить две полнокровные штурмовые группы и по готовности выдвигаться в город, для удара в тыл противнику. В кают-компании бойцы Дегтярева, покончив с борщом, удивляясь обилию овощей, солений и сметаны, которые мы наменяли в деревне, доедали второе. Тут же стоящий Коротков с автоматом всем видом показывал спокойствие и уверенность и контролировал гостей, чтоб не ходили по бункеру без присмотра. Я по дороге зашел в радиорубку — уточнить данные по радиоперехвату, а Олег пошел к своим бойцам. Войдя в комнату, увидел вопросительный взгляд Дегтярева. — Ну что, Сергей? — Пока молчат. Мы сканируем радиодиапазоны. Возле большого бункера работают около двадцати независимых радиостанций. Не исключаю, что это ловушка, поэтому буду действовать осторожно, с перепроверкой. Так что, Олежек, ты насчет охраны не обижайся, ставки слишком высокие, чуть позже ты поймешь почему. Ты меня давно знаешь, поверь, сейчас ты выбираешь ту сторону, которая может обеспечить нормальную жизнь твоей семье и всех, кто готов идти с нами. — Куда идти, Сергей? Что-то ты, дружище, темнишь. — Олег, все потом, когда закроем непосредственную опасность. Поверь, ты не пожалеешь. Дегтярев пристально и испытующе смотрел мне в глаза, но, увидев твердый, а не убегающий взгляд вруна, убедился, что я сам уверен в том, что говорю. — Хорошо, Сергей, я с тобой, тем более надо этих гадов наказать. — Давай тогда готовь людей к выходу. Все вопросы по экипировке к Вяткину. А я пока постараюсь кое-что еще проверить, да и Черненко проведать надо. Когда я зашел в госпиталь, Ольга спала, а Маринка что-то кипятила на спиртовке. — Привет, Мариша, что у нас тут? Она испуганно повернулась, но, увидев меня, успокоилась. — Вечно ты, Сережа, беззвучно подходишь. Всегда пугаешь. — Ну не могу же я идти по коридору и специально топать. Да и раненые тут у вас. Марина выключила немецкую трофейную спиртовку, которую захватила на аэродроме, и повернулась ко мне. Усталые глаза выдавали, что девчонки беспрерывно не отходят от операционного стола. Я еще раз окинул взглядом эту привлекательную, но безмерно уставшую женщину, жену моего пропавшего без вести друга. Белый халат, тщательно выстиранный и отглаженный, прекрасно обрисовывал ее женственную фигуру. После рождения ребенка она только немного округлилась и притягивала взгляды многих мужчин в бункере. За беготней последних месяцев я не мог уделять ей столько времени, как было раньше. У нас были странные отношения. Она понимает, что нравится как женщина, но перспектива возвращения ее мужа, моего друга, все еще держит нас на расстоянии. Света, моя жена, все это видит, но делает вид, что не замечает, прекрасно понимая, что скандалами и разборками она может испортить тот мирок, который мы создали, когда жили одни в бункере с детьми. Я немного задумался и пропустил ее вопрос. — Сережа, ты что-то хотел узнать? — Да, извини, залюбовался тобой. — Да ладно тебе. — Так я объективно. Ну хорошо. Мариша, скажи, что там с Черненко? Очень важно, чтоб он выжил. — Плохо. Шансов почти нет, у нас не хватает квалификации, тут нужен опытный хирург. Может, из сорок первого года кого-то пригласить? — Да я тоже уже задумываюсь об этом, да и не помешало бы уже начать предков учить нашей медицинской технике и применению препаратов и антибиотиков. Она смотрела на меня снизу вверх, и при свете дежурной лампы были видны морщины в уголках ее глаз. Нелегко ей приходится. Она осторожно взяла меня за руку. — Сережа, скажи, что там наверху? Так все серьезно? — Да подстава очередная. Положили половину приезжего спецназа и близкое окружение Черненко, пытаются все на нас свалить, да татары повылезали из всех щелей. Похоже на спланированную акцию. Сегодня будем им по сопатке давать, а по поводу хорошего хирурга прямо сейчас переговорю с Судоплатовым. Я осторожно освободил руку и устало пошел обратно, думая о превратностях судьбы. От Семенова пока не было известий, и сидящая в радиорубке Катерина спокойно доложила: — Пока они с татарами переругиваются. Сейчас едут на встречу где-то в районе университета. — Что твои знакомые в бункере говорят? — Да никто Семенову не верит, но открыто боятся протестовать. Сегодня утром в бункер Семенов пропустил около двадцати боевиков, которые фактически взяли в заложники семьи военных. Никто теперь ничего сказать не может, все боятся за своих родных. — Да, этот урод пошел ва-банк. Надо его быстро гасить и заканчивать этот балаган. В общем так, поговори со своими агентами в бункере у Черненко, пусть, по возможности, выведут из строя радиопередатчики и пропустят наши штурмовые группы. Ты-то, надеюсь, знаешь, где у них резервные выходы? — Да, знаю, но они перекрыты и заминированы. — А кто говорил, что будет легко? Готовь систему радиоподавления, по сигналу надо заглушить бункер Черненко. Когда в Перевальном начнется возня, мы сделаем ход конем и будем освобождать заложников. Ты, надеюсь, объяснишь своим знакомым, как и куда нужно прятаться, чтоб не пострадать при штурме. Разработай систему сигналов и опознавательных знаков, чтоб в коридорах не пострелять своих. — Сделаем, командир.