В последние несколько месяцев я стал замечать, что у нас и в 1941 году несколько сместилась разница во времени суток, поэтому сейчас, в свете раннего утра, город выглядел еще более зловеще. Темные тучи, через которые с трудом пробивался солнечный свет, создавали гнетущее впечатление. Заваленные мусором и сгоревшими машинами улицы, дома с выбитыми окнами, со следами многочисленных пожаров явно показывали произошедшую здесь трагедию. Недалеко от нас, на обочине главной дороги, лежал остов такого же бронетранспортера, на котором мы приехали. На покрытом ржавчиной борту были заметны следы огня и с трудом просматривалась символика татарских сил самообороны, которые особенно рьяно проявили себя во время резни в городе. Сейчас это был просто памятник человеческой ненависти. Мы молча прошли мимо, осматривая еще несколько остовов легковых и грузовых машин, которых тоже не пощадила ни война, ни погода. Когда мы зашли в ближайший дом и поднимались по лестнице, на связь вышел Санька. — Феникс, на связь. — На связи. — Тут база сообщает, где-то поблизости татары в эфире ругаются. Вроде как сцепились с кем-то. — Только они ругаются? — Пока да, но, судя по всему, получили по зубам знатно. — Ну и на кой нам в это дело лезть. Получили, значит, получили, так им и надо. Я стоял с гостями из прошлого на пятом этаже и через выбитые окна вместе с ними смотрел на панораму мертвого города. Приблизив голову в противогазе к противогазам гостей, просто сказал: — Город Симферополь, было шестьсот тысяч человек. После боевых действий в нем осталось не более трех-четырех сотен человек, прячущихся в герметичных укрытиях. Из них людей меньше половины, остальные постепенно переходят в разряд зверей. Зафиксированы случаи каннибализма. Что про себя думали гости, я не мог ни услышать, ни определить по выражению их лиц, даже глаза не мог рассмотреть за стеклами противогазов, но то, что картина мирового конца произвела на них впечатление, — в этом был однозначно уверен. Вещун неприятностей не давал покоя, поэтому на всякий случай снова вышел на связь с Санькой. — Бычок, мы собираемся, уходим, клиенты вроде как готовы для разговора. Только мы залезли в БТР, по-быстрому пропылесосили свои костюмы и сняли противогазы, на связь вышла база. — Феникс, на связь. — Да, база, слушаю. — Там, где татары с кем-то сцепились, работает кодированная станция с плавающей частотой. Запеленговать не могу. А вот это уже интересно. Кажется, спецура в наши края пожаловала. — Вас понял, база. Мы возвращаемся. Только мы стали выезжать по параллельной дороге, чтоб не светиться на трассе, как на связь снова вышла база. — Феникс, только что на связь вышли «внутряки». — Что там? — Черненко убили. — Ни хрена себе. Кто там тебе поет? — Не мне, а Катерине. Да, есть люди. Только дело не в этом. — А в чем? — У «внутряков» говорят, что Черненко убили мы, по твоему личному приказу. — Что за чушь? — Эта информация прямо из их бункера. В общем, Черненко поехал встречать спецназеров из Херсона, а мы испугались усиления противника и напали. Что там реально произошло, не знаю, но Черненко убит. Всем теперь рулит его зам, Семенов, и готовит всех способных держать оружие к войне с нами. — Они что там, совсем охренели? Хотя на фоне этих событий пропажа нашей поисковой группы выглядит весьма подозрительно. Не удивлюсь, если возле трупа Черненко найдут наших убитых поисковиков. Вот только интересно, Семенов сам это придумал или получил команду из Киева? — Да вот не знаю, но нужно что-то срочно делать. У них там два Т-64-х на ходу в гараже стоят, два БТРа и БМП-2. Если все это выгонят на улицы, нам будет весело. — Весело будет туркам, татарам и все остальным, когда мы тут друг друга прикончим. Хорошо, вас понял. Всем «боевая тревога». А знаешь что… — Да? — Давай-ка точную наводку по передатчикам татар. Что-то мне говорит, что там главная развлекуха происходит, и, если мы туда не успеем, потом сильно пожалеем. Я повернул голову и глянул в глаза гостям. — Вы не против, если мы немного отвлечемся и посмотрим, что там реально творится. И Судоплатов, и немец спокойно отреагировали, не выказав ни малейшего страха или неудовольствия. Взревел двигатель БТРа, он выскочил из укрытия, пересек улицу и снова залетел под прикрытие домов. Ушлый Санька, так же как и я, набегался в этих бетонных джунглях, поэтому неплохо ориентировался. С базы дали вполне точную наводку по месту событий, и через пятнадцать минут мы приблизились к месту боя, где не умолкала стрельба. Оставив в машине гостей под присмотром одного из бойцов, мы вчетвером стали осторожно пробираться к месту боя. Перебежав открытый участок, группа рассредоточилась, и все разбежались по дому, окна которого выходили на место событий. Буквально через несколько минут вышел на связь Малой, который забежал в соседний подъезд. — Феникс, это Кукушка-Один. — На связи. — Слышу стрельбу. Кто-то в моем подъезде работает из пулемета. — Попробуй приблизиться. Рассмотреть. — Вас понял. Видимо, не только мы одни поняли, что в этом доме можно организовать неплохую позицию, поэтому дальнейшее продвижение по дому проходило при соблюдении всех мер осторожности. Я и Карев уже поднялись на четвертый этаж и приблизились к окну, когда снова в эфире заговорил Малой: — Феникс, тут их двое. Один с пулеметом, второй по соседству с автоматом. — Сможешь обоих положить? — Да. — А одного оглушить? Нам «язык» нужен, очень нужен, иначе влезем тут в гражданскую войну. — Попробую. — Сейчас вышлю к тебе Карева. — Не надо, сам справлюсь, с басмачами свои счеты. — Вот как, а ты не рассказывал. — Извини, командир, потом расскажу, при случае. На этом он замолк. Я осторожно выглянул в окно и увидел ярко горящий джип Черненко, возле которого лежало несколько тел. Тут же невдалеке горела еще одна машина, марку которой из-за яркого пламени рассмотреть нельзя было. Отдельно стоял армейский КамАЗ, обшитый стальными листами, возле которого засели трое боевиков и обстреливали развалины, в которых периодически мелькали вспышки ответных выстрелов. Чуть в стороне приткнулся переделанный микроавтобус, на котором разъезжала наша пропавшая поисковая группа. То, что это была четко продуманная и спланированная засада, я уже не сомневался. К тому же боевики приехали на трех джипах, напоминавших собой творения сумасшедшего гения, как в фильме «Безумный Макс», два из которых подогнали к месту побоища, а третий лежал на боку и дымился. На одной из машин в импровизированной башенке засел второй пулеметчик и методично короткими очередями долбил по развалинам. С нашей позиции было прекрасно видно, как по левому флангу через разгромленный магазин, пригибаясь, неторопливо пробирались три фигуры, пытаясь обойти засевших в развалинах людей Черненко и приехавших бойцов украинского спецназа. По тому, как все это делалось: неторопливо и даже с некоторой ленцой, — было видно, что боевики, уверившись в своей безнаказанности, спокойно, стараясь не рисковать, обкладывали засевших в развалинах военных. Вывод был неутешительным: такими силами просто так в этом мире не разъезжают, учитывая дефицит горючего и боеприпасов. Мы пока затаились, ожидая от Малого сигнала. Но время шло, и положение людей в развалинах становилось критичным. Скорее всего, там было несколько раненых, и они не могли их бросить, поэтому отчаянно сопротивлялись. Судя по тому, какие потери понесли боевики, тут работают настоящие спецы, которые даже в условиях внезапного нападения смогли надавать по голове противнику. Но по каким-то причинам боевикам нужно было захватить людей живьем, и приготовленный для стрельбы РПО, идеально подходящий для выкуривания противника из укрытий, так и остался лежать рядом со спрятавшимся за КамАЗом стрелком. Когда уже терпение иссякло, пулемет, который работал в соседнем подъезде, умолк, и Малой наконец-то спокойно доложил: — Феникс, все чисто, одного взял живьем, но пришлось помять перед употреблением, резвый оказался. — Дело. Работать по стрелкам во дворе сможешь? — Конечно. — На тебе группа, обходящая развалины по левому флангу. Мы работаем тех, кто прячется за машинами. — Вас понял. — Всем, начинаем работать после Кукушки. Опять замерев, взяв на прицел лениво постреливающих в сторону развалин боевиков, стали ждать характерных хлопков полюбившейся Малому СВД. Хлопнул первый выстрел, за ним второй, и тут мы все разом открыли огонь. Боевик, сидящий в башенке с пулеметом, получил один из первых и не только от меня. Прикрытый стальными листами, судя по форме и цвету, вырезанных из брони БТРа, только с боков и спереди, словил несколько очередей в спину, так и замер в обнимку с пулеметом. Ничего не понимающие боевики начали вертеть головами на необычную стрельбу с тыла, но, не рассмотрев стрелков, валились под колеса машин, получив короткие злые очереди. Это избиение продолжалось всего несколько секунд, после чего наступила тишина. — Кукушка-Один, что у вас?