Ты справишься, Кэт! И снова стал медленно формироваться образ, расплывчатый и нечеткий. Словно песок, сыплющийся сверху и высыпающийся на пол. Медсестра махнула рукой, привлекая внимание, и указала на ногу Кэт, которая стала дрожать. – Снова начинается припадок, – сказал Грант. – Всё. Нет… Только не сейчас… Монк поднес микрофон к губам. – Кэт, у тебя мало времени. Сосредоточься, как никогда раньше. Собери все силы, милая. Пиксели слились в более четкую картинку, не такую детализированную, как раньше, больше похожую на рисунок карандашом, однако достаточно разборчивую. – Шляпа ведьмы! – понял Монк. Изображение растворилось. В соседнем помещении тело Кэт выгнулось на столе томографа, содрогаясь от мощного спазма, преодолевшего паралич. Ее конечности задрожали, отчего игла капельницы выскочила из вены. Медсестра бросилась к Кэт. – Мы ее теряем! Грант выбежал из операторской, чтобы помочь. Монк застыл, выпрямив спину; по его щекам текли слезы. Отдыхай, детка. Ты справилась! Он вспомнил кинжал и шляпу ведьмы. Я знаю, кто забрал наших девочек… Глава 10 25 декабря, 09 часов 48 минут по восточному поясному времени Неизвестная локация – Тсс, все хорошо, – сказала Сейхан девочкам. Разумеется, это было неправдой, но им знать необязательно. Сидя на крошечной койке, Сейхан осторожно вытерла две полоски грязи на носу самой младшенькой. Пятилетнюю Харриет только что вырвало овсянкой в унитаз из нержавейки в сыром углу подвала, и старшая на год сестричка Пенелопа, прильнувшая к Сейхан, казалось, вот-вот последует ее примеру. Когда девочки пробудились от наркотического сна, Сейхан была рядом и очень старалась успокоить и утешить их в незнакомой обстановке. Однако разве можно заменить маму?.. Даже сейчас Харриет отрешенно смотрела на пустую незаправленную постель, словно догадывалась, для кого она предназначалась. Для Кэт. Девочка с волосами темно-рыжего цвета не проронила ни слова с момента пробуждения. Приняла ситуацию спокойно и рационально, в духе своей матери. На ней была зеленая пижама с вышитым изображением широкого черного пояса. В комплекте шла еще остроконечная эльфийская шляпа, но, будучи более серьезной из сестер, Харриет отказалась надевать ее дома и бросила на пол, продемонстрировав тем самым отвращение к подобным легкомысленным пустякам. Когда подали завтрак – горячая овсяная каша с корицей и яблочным вареньем, – она просто съела его, последовав примеру сестры. Пенни после пробуждения сыпала вопросами и утверждениями: «Где мама? Где мы? Почему нет двери в ванную? Здесь воняет. Мне нравятся муравьеды». Последнее, вероятно, было связано с наличием в подвале муравьев, вереницей шагающих по бетонному полу и исчезающих в канализации. Сейхан знала, что Пенни таким образом пыталась снять стресс, справиться со страхом. – Когда мы выберемся отсюда? – спросила девочка. – Я хочу пописать. – Можешь воспользоваться туалетом. Пенни в ужасе покачала головой, с отвращением тряся светло-рыжими косичками. – Харриет туда вырвало. – Я все смыла. Пенни по-прежнему мялась, избегая ее взгляда. Сейхан догадалась о реальной причине отказа. – Если я пойду первой, пойдешь за мной следом? Тут нечего стыдиться. Пенни пожала плечами, не давая обещаний. Сейхан вздохнула и встала. Комната слегка пошатнулась – вероятно, эффект транквилизатора, – и рука машинально поддержала живот. Ребенок внутри пошевелился, надавив на мочевой пузырь. И хорошо – значит, не пострадал от нападения. Она поспешила к туалету. Все равно планировала им пользоваться, выбора-то нет. Расстегнула штаны для беременных, радуясь широкому эластичному поясу. Натянув на колени длинную блузку, чтобы прикрыться, села на корточки и вздохнула с облегчением. Смывая, Сейхан заметила в унитазе кровь. Немного, но достаточно, чтобы сердце бешено заколотилось. Тем не менее виду она не подала и повернулась к Пенни. – Видишь, ничего страшного. Похоже, удовлетворенная, Пенни поспешила к унитазу, без умолку болтая. «Какают ли черепахи в панцире? Почему кошки не лают? Бобби из школы – тупоголовый пукалка». Сейхан ее не слушала. Закончив, Пенни натянула пижамные штанишки и, понизив голос, проговорила: – Мама не разрешает произносить слово «пукать». Но папа все время так говорит. И делает тоже. Она хихикнула и поспешно села к Сейхан и сестре. Харриет это не насмешило; напротив, она помрачнела, неожиданно отстранилась от Сейхан и посмотрела на нее. – Мы плохо себя вели? – наконец спросила девочка, заговорив впервые за все время. – Нас забрал Санта… вместо того, чтобы дать нам подарки? Заметив, что ребенок испытывает вину и страх, Сейхан поняла – надо всеми силами успокоить детей. Разумеется, девочка пыталась найти объяснение происходящему, и когда сестра произнесла запрещенное слово, у нее появилась догадка о возможной причине. – Харриет… нет, конечно, нет. Она обняла маленькое тельце и притянула поближе, а затем привлекла к себе и Пенни. – Вы ни в чем не виноваты. За дверью раздались голоса. Открылось окошко; кто-то заглянул, а потом открыл дверь. Стряхивая с серебристой куртки, отороченной мехом, снежную пыль, зашла Валя Михайлова. Ее прилизанные белые волосы были намного короче, чем раньше. Хотя она густо припудрила белоснежную, как отполированный каррарский мрамор, кожу, на правой стороне ее лица лежала тень. Сейхан вспомнила черную татуировку, скрытую под слоем пудры: черное колесо – коловрат, славянский языческий символ. Татуировка показывала лишь половину колеса; вторая половина была на щеке у ее погибшего брата-близнеца, только на левой. И Валя очень хотела добраться до виновника его смерти… Белая рука женщины покоилась на черной рукояти кинжала, торчащей из ножен на поясе. Сейхан знала историю этого клинка: он достался Вале от бабушки, деревенской бабки или целительницы, живущей в Сибири; атам предназначался для использования в магических ритуалах. Когда-то Сейхан с Валей служили в «Гильдии» ликвидаторами. После того, как Сейхан помогла покончить с организацией, Валя выжила и теперь пылала жаждой мести. Поскольку верхушка «Гильдии» была уничтожена, она собрала новые силы и потихоньку восстановила организацию под своим беспощадным руководством. Пенни шепотом спросила: – Это Снежная королева? Нетрудно догадаться, откуда взялся вопрос: прошлым вечером Кэт закончила читать дочкам сказку Ханса Кристиана Андерсена о королеве с ледяным сердцем, укравшей маленького мальчика. Естественно, белоснежное лицо Вали напомнило им о злодейке. Женщина страдала от альбинизма, однако вопреки стереотипу, что у всех альбиносов красные глаза, ее радужные оболочки были голубыми, как льдинки. Валя определенно подходила на роль Снежной королевы. Сейхан успокаивающе похлопала Пенни по руке. – Нет-нет. Правду девочке она рассказывать не стала.