Сложив руки за спиной, доктор Грант стоял перед стеной, увешанной светодиодными экранами, и изучал исходные снимки мозга Кэт. Лиза стояла рядом; склонив друг к другу головы, они о чем-то тихо разговаривали. Тревога Монка росла. Кэт доставили из округа Колумбия в Плейнсборо, штат Нью-Джерси, на военном вертолете для эвакуации раненых с поля боя. Перелет занял почти девяносто мучительных минут. От каждой волны турбулентности у Монка поднималось давление. Кэт стойко перенесла транспортировку, однако вскоре после приземления ее состояние ухудшилось. Тело задергалось в эпилептическом припадке, испытывая на прочность шейный воротник. Сопровождающий врач хотел было поставить ей капельницу с валиумом, но Лиза воспротивилась: «Валиум может ухудшить когнитивные функции и снизить шансы на общение». Она вопросительно посмотрела на Монка, предлагая ему выбор на случай, если он захочет прекратить эксперимент. Тогда Коккалис доверился Лизе, зная, что Кэт хотела бы продолжить выполнение намеченного плана. И вот они добрались сюда… Доктор Грант присоединился к специалистам, а Лиза подошла к Монку. – Мы готовы начинать, – сказала она, пристально глядя на него. – Как ты? – Давай уже скорее приступим. – Он кивнул на невролога. – О чем вы говорили? – Джулиана беспокоит мозговое кровообращение Кэт. Ее систолическое давление неустойчиво. Монк знал, что функциональная томография фиксирует приток кислорода к мозгу. Любая потеря давления может создать помехи для теста. Лиза попыталась его успокоить. – Томограф в соседней комнате – один из самых новых и современных. Разрешение до десятых долей миллиметра, что в десять раз лучше, чем в обычном больничном аппарате. А еще… Монк заметил тревожные нотки в ее голосе. – Что? Говори. – По сравнению со снимками, сделанными ранее доктором Эдмондсом, размер травмы мозга увеличился. Незначительно, но все же. Показательно, что место травмы вновь стало кровоточить. Вероятно, из-за скачущего давления во время полета. Или от небольшого припадка. – То есть ей становится хуже. Монк, глубоко вздохнув, задержал дыхание. Я погубил Кэт? Лиза взяла его за руку. – Ты же знаешь, она сделала бы именно такой выбор. Они подошли к рабочей станции. В окне было видно, что у стола с укрытым телом Кэт стоит медсестра. Монк хотел бы тоже находиться рядом и держать жену за руку, однако из-за невероятно мощного магнитного поля, генерируемого устройством, запрещалось размещать поблизости металлические предметы. Включая его протез и наборы микроэлектродов, подключенных к коре мозга. – Мы готовы, – сказал один из техников. Доктор Грант кивнул. – Приступаем. Томограф включили, и из соседнего помещения донесся гул гигантских электромагнитов. Доктор Грант наклонился к одному из мониторов, на котором появилось серое изображение мозга Кэт. Невролог, не оглядываясь, заговорил: – Итак, три ключевых вопроса. Действительно ли пациент в сознании? Услышит ли она нас? И сумеет ли ответить достаточно энергично, чтобы машина могла зафиксировать реакцию? Монк сглотнул, надеясь, что все три ответа будут утвердительными. В противном случае я напрасно подверг Кэт риску… – Давайте посмотрим, слышит ли нас пациент. Техник наклонился к микрофону, аудиосигнал с которого транслировался на керамические наушники, разработанные специально для общения невролога с пациентом в минимальном сознании. В них шум МРТ был приглушен, а команды говорящего звучали громче. – Капитан Брайант, – быстро и четко начал техник, – представьте, пожалуйста, что ведете напряженный теннисный поединок. Визуализируйте игру как можно ярче. Техник посмотрел на доктора Гранта. Тот наклонился ближе к экрану, на котором появилось новое сечение мозга Кэт. Невролог нахмурился. – Дадим ей минуту и попробуем снова. Он потянулся вперед и обвел пальцем участок на экране. – Премоторная зона коры. Здесь мозг планирует и программирует произвольные движения. До того, как человек поднимает руку или делает шаг, в его мозгу активируется эта область лобных долей. Даже мысль о движении стимулирует ее, наполняя свежей кровью. Лиза объяснила: – Если Кэт услышит нас и ярко представит картину игры в теннис, данная зона подсветится. – Но этого не происходит, – сказал Монк. – Не торопитесь, – проговорил Грант и дал технику отмашку. – Попробуем снова. Испытание повторилось. С тем же результатом. – Еще раз, – сказал невролог. Кэт по-прежнему не проявляла никакой реакции. Грант нахмурился сильнее. Лиза стояла с опустошенным выражением. Невролог отодвинулся от экрана и потер рот. – Жаль. Не думаю, что… – Можно мне попробовать? Монк отодвинул техника в сторону, встал на его место и подался к микрофону. Кэт никогда в жизни не играла в теннис; возможно, надо придумать вопрос получше, о чем-нибудь сокровенном. – Кэт, если слышишь меня – а я очень на это надеюсь, детка, – вспомни, как тебе приходилось гоняться за Пенелопой после ванны. Вопящая, как сирена, девочка бегает по дому с голым задом, ты с полотенцем пытаешься ее поймать… Он продолжал говорить, а урчание МРТ эхом отдавалось у него в груди. Давай, Кэт, ты справишься! 09 часов 22 минуты Кэт, запертая в темноте, плакала и смеялась. Она бродила в тумане, то теряя сознание, то приходя в себя, как вдруг в неясной дымке раздался незнакомый отрывистый голос. Она пыталась следовать его указаниям, представить, как гоняется с ракеткой за летящим мячом, но ей не удавалось проникнуться этой фантазией. Затем в голове прозвучал голос Монка, гулкий, решительный, требовательный, полный боли и безграничной любви. Он придал ей сил, чтобы она могла выполнить его просьбу. Разве я могу не справиться? Купание девочек было ежевечерним ритуалом. Монк оставался с Харриет в ванной, а жена догоняла Пенелопу. Она злилась – но разве можно злиться всерьез, когда слышишь чистый беззаботный смех ребенка? Кэт очень хотела, чтобы, повзрослев, девочка не утратила свой беспечный нрав. Нет, ей не забыть ту ночную беготню, мокрые следы в коридоре, разметавшиеся влажные волосы Пенни. И сама Кэт, бывалый оперативник «Сигмы», полушутливо-полувсерьез охотится за голой, громко хохочущей дочкой. Я помню… Всегда буду помнить… 09 часов 23 минуты Медсестра в соседнем помещении с МРТ вдруг быстро подошла к переговорному устройству на стене. Сердце Монка сжалось от страха, что произошло самое худшее. – Доктор Грант, – сказала медсестра, – пациент, похоже, плачет. Кэт… – Крайне важные изменения, – ответил невролог и указал на дисплей. Когда на экране обновилось изображение, часть лобных долей серого цвета сияла огненно-красным узором, ярким цветком веры и надежды.