У девочки покраснел кончик носа. Она сняла варежку и, порывшись в кармане, достала сложенную бумажку из «печенья счастья». – Мы сегодня новые получили, – сказала Бие. – Я вскрыла несколько штук. И нашла вот эту записку. Сердце пропустило удар. Я задержал дыхание. Бие медленно развернула бумажку, и я увидел, что на ней было написано: «Не бойся показать свои чувства». Я даже не успел толком почувствовать разочарование, как все мои мысли моментально улетучились куда-то в пространство, потому что Бие наклонилась вперед и поцеловала меня. Прямо в губы. Снежинки Разве я мог уснуть в тот вечер? Это было выше моих сил. Мама с папой заметили, что со мной творится что-то не то, но я не стал им ничего объяснять. Пусть думают, что я просто нервничаю перед концертом. Я все же заснул и проспал всю ночь как убитый. Последующий школьный день прошел как в тумане. В классе царило оживление: ребята очень волновались и совсем не могли сосредоточиться на учебе. Ульрика сказала, что так всегда бывает перед концертом. Да, но в моем случае еще примешивались мысли о Бие: придет ли она? Когда мы шли вечером на концерт, под ногами у нас скрипел снег и пар вырывался изо рта. По краям дорожки, ведущей от ворот к школе, стояли зажженные свечи в нарядных баночках, а на крыльце толпилась уже уйма народу. По дороге я искал глазами Бие и ее родителей, но их нигде не было видно. А потом я забыл о ней, потому что оказался в переполненном зале и начал слегка нервничать. Постепенно в коридорах затихло. Все заняли свои места в зале, и оттуда время от времени доносились только редкие покашливания. И тут участники представления встали и построились, быстро и почти бесшумно. Ульрика уже сидела за пианино. Они с Холгером кивнули друг другу, и Ульрика заиграла. Наша процессия во главе с Люсией торжественно двинулась вперед. Каждый нес перед собой зажженную свечу. Мы запели. Наши голоса звенели, взлетая к самому потолку и разносясь эхом, как в старинном соборе. Трепетало пламя свечей, и по стенам плясали тени. Казалось, что мы попали в какую-то волшебную сказку и с нами вот-вот начнут происходить разные удивительные вещи. Мама, папа и бабушка сидели ближе к краю, и, когда мы проходили рядом, я заметил краем глаза, как папа ободряюще подмигнул мне. Еще когда мы строились, я увидел Бие – она сидела со своими родителями в центре зала. Я глубоко вздохнул и попытался сконцентрироваться на пении. Мы пели и пели. Зрители нам хлопали и хлопали. Папа кивал в такт. Бабушка несколько раз промокнула глаза платочком. Бие сидела не мигая и слушала. Когда пришел черед выступить нам с Йеппе, я почувствовал, как сильно забилось сердце, но я быстро взял себя в руки и почти сразу успокоился. Когда мы запели, в зале стало совсем тихо. Казалось, люди слушали нас не ушами, а всем существом, не слышно было даже дыхания. И прошу прощения, если я опять повторюсь: мы были молодцы, я и Йеппе. Ну вот и все. Рождественский концерт закончился, и можно было вздохнуть с облегчением. Напоследок Ниссе с ребятами из нашего класса исполнили несколько композиций на гитарах. Потом зрители встали и начали пробираться между рядами. Родители пытались поскорее прорваться к сцене, чтобы обнять и поздравить своих детей. Поэтому, когда мы спустились со сцены, началось настоящее столпотворение. Вот что значит быть ребенком – порой это превращается в сущую проблему. Ты еще маленький, а взрослые – большие, поэтому когда я оказался в толпе потных, разгоряченных родителей, то сразу потерялся. Я тыкался туда-сюда, пробираясь сквозь скопление людей. Но Бие как сквозь землю провалилась. – Эй, Оскар! – завопил через всю толпу папа. – Я бы сам лучше не спел. Здорово! Я так не умею. – Тише, Эдвард! – И мама легонько пихнула его локтем. Бабушка, стоя рядом, улыбалась. Я кивнул им и снова углубился в толпу. – Что случилось? – крикнула мама. – Ничего, – ответил я. Сидя в вестибюле, я шнуровал ботинки, когда меня кто-то неожиданно хлопнул по спине. Это был Ниссе. Он ткнул пальцем в большое окно, выходящее на школьный двор. Внутри горел свет, а снаружи было темно, поэтому мало что можно было разглядеть на улице, но я увидел ее – Бие стояла под уличным фонарем. Опять пошел снег – большие пушистые снежинки кружились в фонарном свете. – Там твоя девушка, – ухмыльнулся Ниссе. Я встал и, сделав глубокий вдох, спокойно произнес: – Да, я вижу. Бие энергично замахала мне рукой, когда увидела, что я ее заметил. Я выскочил во двор и подбежал к ней. – Ты меня ждешь? – спросил я. – В принципе, да, – улыбнулась Бие. – Я нашла ее. – Кого? – Ту записку. И девочка протянула мне надорванный золотистый пакетик, внутри которого лежала свернутая бумажка. Я взял и развернул ее. Это было то, что я так долго искал: Произнеси свое самое сокровенное желание, и оно исполнится. – Вау, – выдохнул я. Потом повернул голову и посмотрел назад. Мама с папой ждали меня у ворот и болтали с Ульрикой. А бабушка смотрела прямо на нас. Ульрика сказала что-то, и папа захохотал так громко, что было слышно во всем школьном дворе. – Ну, что? – спросила Бие. – Загадаешь сейчас, да? Я внимательно посмотрел на нее и кивнул: – Хорошо. Я зажмурился. Пушистые снежинки нежно касались моего лица. Мороз щипал щеки. – Хочу, чтобы… – начал я и остановился. – Да, ты уж хорошее что-нибудь загадай, получше, чем в прошлый раз, – подколола меня Бие. Я открыл глаза. Потом сложил бумажку и убрал ее в карман. – Что ты делаешь? – спросила Бие. – Я ее сохраню. Может, она еще пригодится. В другой раз. А сейчас и так все хорошо. Мы стояли под фонарем, и на нас падал снег. В школе погас свет, на крыльцо вышел сторож и принялся запирать дверь. Все, кто был во дворе, медленно двинулись к школьным воротам. И мы с Бие тоже. Красиво опускались белые снежинки, и я сказал: – Давай будем вместе? Бие кивнула и взяла меня за руку. * * * notes Примечания 1