⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Джон Поль Джонс ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ На военных парусных кораблях палубу называют деком. У больших кораблей может быть несколько деков. Верхняя, открытая, палуба называлась квартердек, на ней устанавливались самые легкие пушки. На второй, закрытой, палубе — опер-деке — находились пушки среднего калибра. Еще ниже — на мидель-деке — стояли самые мощные орудия. По количеству деков с орудиями, не считая верхней, открытой, палубы, военные корабли разделялись на двух- и трехдечные. Третья, закрытая, орудийная палуба называлась гон-дек. Под гон-деком находился орлоп-дек, или трюм, где хранились продукты и в специальном кормовом помещении — крюйт-камере — бочонки с порохом и снаряды. В крюйт-камеру опускались по лестницам-трапам через люки в палубах. Почти все военные парусники вооружались морскими пушками карронадами. Эти пушки впервые были изготовлены в 1779 году на литейном заводе Каррона в Шотландии. Карронады были большого калибра, и хотя стреляли недалеко, метров на пятьсот, зато делали огромные пробоины в бортах вражеских кораблей. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Карронады и другие крупнокалиберные орудия заряжались бомбами. Бомба представляла собой чугунный пустотелый шар с ушками для переноса и с отверстием, куда вставлялась деревянная зажигательная трубка с фитилем. Внутрь бомбы засыпался пороховой заряд. Для того чтобы нанести большие повреждения парусам и мачтам противника, применяли цепные ядра — кницы. Два ядра, соединенные цепью, вкладывались в пушку. В полете ядра разлетались в стороны и, ударяя цепью по рангоуту, сносили реи, стеньги и части стоячего такелажа. В боевых условиях на каждую карронаду полагалось по десять книц. ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ сть у английского писателя Редьярда Киплинга «Баллада о трех капитанах». Вот отрывок из этой баллады: ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ …Я не видел нигде парусов на воде, океан был чист и сер. Вдруг попался мне янки, белый бриг, идущий на Финистер. Были скрыты чехлами пушки на нем, обманывая взор, Говорили сигналы, что это купец, из Сэнди-Хука бегущий в Нор. Не реял на нем пиратский флаг, череп иль ярко-ал, То звездный флаг летел над ним, то гюйсом он щеголял. Он команду мою взял будто взаймы, мне про Закон говоря, Но когда я ее попросил назад, он сказал, что она не моя. Он взял попугайчиков моих, что так развлекали нас, Из плетеных корзин взял ряды апельсин и незрелый еще ананас, И взял он с пряностями мешки, что я вез из далекой страны, И моих языческих богов, — уж они-то ему не нужны! Из мачты не станет он делать гик, из рубки строить вельбот, Фок-мачту взял и рубку украл — янки, дьявольский род! Я драться не мог: надвигалась тьма, и океан бушевал, Я дал по нем выстрел за грубый увод и второй за то, что он лгал. Имей я орудья, не только товар, защитой от вражеских сил, Я б со шканцев согнал его и на реи работать пустил, Я бы уши его пригвоздил к шпилю и отпилил их, как есть, И, посолив их в трюмной воде, сырыми заставил бы съесть, Я бы в шлюпку без весел его посадил, чтоб в ночи он всплывал и тонул, Привязал бы во тьме к его же корме, чтоб приманивать хищных акул, В шелуху какао его б завернул, нефтью облив его, Чтобы, ярко-ал, он на мачте пылал, освещая мое торжество, Я бы сплел гамак из его бороды, а из кожи нарезал полос, Всю б команду вкруг посадил на бамбук, чтоб в гниющее тело он врос, Я бы кинул его возле мангровых рощ, на вязком илистом дне, Приковав за ступню к его кораблю, в жертву крабьей клешне! В нем проказа внутри, хоть снаружи он бел, и может учуять любой Запах мускуса, что владелец рабов всегда несет за собой.[6] ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ На протяжении всей баллады, а она не маленькая, ни разу не названо имя капитана-янки, который так дерзко ограбил капитана-англичанина. Не названо также имя ограбленного корабля, хотя случай, который описан Киплингом, произошел в действительности. Кого же устами торгового капитана с такой злобой честит прославленный автор «Маугли» в своем стихотворении? … — Ваше величество, его превосходительство мистер Павел Ионес ожидает аудиенции! Екатерина макнула перо в чернильницу, поставила на бумаге, которую только что прочитала, дату: «25 апреля 1788 года», размашисто подписалась и только после этого подняла глаза на камергера. — Проси. Камергер распахнул белые с золотом створки дверей. В кабинет медленно вошел невысокий, очень ладно скроенный человек во французском парадном морском мундире и во французских башмаках с красными каблуками и тяжелыми пряжками. На сгибе левой руки он нес треуголку, по краю обшитую золотым галуном, правая по-солдатски была опущена вдоль бедра. Несоразмерно длинная парадная шпага с чеканным золотым эфесом несколько нарушала строгие пропорции костюма, но в то же время придавала американцу весьма воинственный вид. Моряк не остановился перед столом, как обычно делали все, принимаемые императрицей. Он обошел стол с левой стороны и резким движением опустился на одно колено перед креслом Екатерины. Конец шпаги громко лязгнул о паркет. Сверкнул на груди мундира самоцветными камнями французский крест «За военные заслуги». Редкие рыжеватые волосы топорщились на голове моряка. — Ваше величество, Джон Поль Джонс, первый капитан флота Североамериканских Соединенных Штатов, свидетельствует вам свое глубочайшее почтение. Он произнес эту фразу на плохом французском. Екатерина протянула Полю Джонсу пухлую и мягкую от ароматических притираний руку. Моряк неловко коснулся ее губами. — Встаньте, капитан! — сказала императрица и жестом показала на кресло, стоящее слева. — Я много слышала о вас и о ваших отважных подвигах в английских водах. Наши газеты не остались равнодушными к вам. И я воочию хотела убедиться, соответствуют ли слухи действительности. Моряк присел на самый краешек кресла.