– Ты меня напугал! – А нечего думать вслух так громко. Так что с Красавицей? Они жили долго и счастливо? – Нет, – вздохнула Маша. – После того, как Чудовище превратилось в Принца, Красавица мучилась и страдала. Принц был всем хорош: прекрасен собой, добр и щедр… Но влюбилась-то она в Чудовище, с плохим характером, вздорного и мрачного. – Страшные вещи ты рассказываешь! – Бабкин спрыгнул на берег и легко подхватил Машу на руки. – Давай сказку с хорошим концом, иначе в воду брошу! Маша забрыкалась, но сдалась: – Буратино жил долго и счастливо! – И, едва Сергей поставил ее на берег, злорадно добавила: – Завел себе бобра! Бабкин направился к ней с явным намерением осуществить угрозу, и чтобы задержать его, она скороговоркой спросила: – А тебе не кажется, что Бур нам соврал? Сергей остановился в одном шаге от нее. – Его рассказ звучит так дико, что вполне может быть правдой. Ты не замечала, что правда всегда на редкость неправдоподобна? Маша не ответила. Она обернулась и глазами искала Аркадия с женой. Они уже поднимались в поселок: он на шаг впереди, оживленно жестикулирующий, подпрыгивающий, как кузнечик; она – чуть сзади: высокая, сильная, несгибаемая, словно заслоняющая мужа от их пристальных взглядов. Добравшись до развалин храма, Владимир и Яна разделились. Он, сгрузив с себя камеры и треногу, остался прохлаждаться в тени деревьев. А неугомонная жена объявила, что будет выслеживать коз, и скрылась в оливковых зарослях, начинавшихся ниже тропы. Руины, оказавшиеся куда дальше, чем обещал Муромцев, не произвели на Владимира никакого впечатления. Булыжники, блин, потрескавшиеся. Даже склон холма интереснее смотрится! С этой стороны плоские, как высунутые языки, камни громоздились друг на друга. Гора будто дразнилась. Над «языками» высилась отвесная стена, из которой кое-где торчали чахлые представители местной флоры, держась за скалу на честном слове. «Цепкие, суки», – одобрительно подумал о них Владимир. Он уважал цепкость. Вот Янка – как бульдог: что в пасть попало, то уже не отберешь, только если с башкой оторвать. Солнце припекало так, словно решило вытопить из него все сало. Владимир, потея и ругаясь, переместился следом за незаметно уползшей тенью. Как они живут здесь вообще в такой жаре? И Янка еще потащила его на такую верхотуру! Фанатка, блин, документальной фотосъемки. Правда, Бур, когда услышал про руины, тоже загорелся и рвался бежать сюда прежде них, но Владимир его осадил: по очереди, батя, по очереди. Сначала мы, потом вы. Нечего тут всем вместе топтаться, настроение рушить. Буры согласились, куда им деваться… Хотя глядели укоризненно. Владимир вдруг вспомнил бывшую жену. Вот кто была мастерица взывать к совести! Желала от него гражданской позиции, выраженного мнения о страданиях детей в Зимбабве и – эмоций, эмоций, эмоций! Глядя на нее, он удивлялся, как она не надорвется, волоча на своих плечах все тяготы мира. Но сам подставлять плечо не хотел. Всех жалеть – жалелки не хватит! Перед разводом цеплялась за него, как Муму за Герасима. Все достоинство растеряла. Владимир даже наорал на нее, выведенный из себя ее тупостью: – А ты знаешь, что любовь может жить только три года? А потом умирает! Это ученые, между прочим, установили! Вообще-то он вычитал это в известной книжке, автора которой забыл, не успев закрыть обложку. И книжку забыл всю, кроме этой единственной фразы. Он долго еще говорил ей про ученых, и про исследования, и про три года максимум. Ему было очень важно удержать эту мысль, не дать себе усомниться в собственной правоте. Три года, и ни днем больше! А потом – умирает! И это у всех так, у всех! Потому что если на секунду допустить, только допустить, что хоть у кого-то бывает иначе, если поверить в то, что вот эти люди, пятнадцать лет прожившие вместе, связаны не только деньгами и общими привычками, то это означает, что он сам… что он сам – в проигравших. Среди неудачников. В рядах тех, кому выдали мелочь, придержав большее для других. – Три года, – ожесточенно сказал он. – Три года – и все. А потом каюк. Ясно? Б

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.