— Спасибо, — Игнесс принял кусок белой ткани с кружевом. — У нас есть шанс добыть какую-нибудь еду? — Поймать рыбу у нас не получится, бывают случаи, когда идет косяк летучих рыб и одна или две случайно попадают в лодку. Но, я не думаю, что Вы уже на столько голодны, что станете есть сырую рыбу. На морском дне могут быть водоросли, но никто из нас не сможет достать до дна океана. Я вообще настоятельно не рекомендую покидать шлюпку. Во-первых, можно встретить акулу, во-вторых, забираясь обратно есть риск перевернуть лодку. Нам лучше как можно меньше контактировать с соленой водой, чтобы не высушить кожу и не получить язв. И берегите глаза, солнце отражается от воды и выжигает их. Лучше всего для нас как можно больше спать и беречь силы, замедляя все процессы в организме. — А если сделать небольшой парус из моих юбок? Привязать их к одному из весел? Это может нам помочь. — Парусность будет очень слабая. Но если поднимется ветер, можно растянуть юбку на веслах. Правда это мало чем нам поможет, ветер изменчив, а у нас нет ни карт, ни точных координат. От передвижений в слепую на таком расстоянии нет смысла. — Грести тоже бессмысленно? — Пустая трата сил. Если я буду грести против течения к Сан-Мигел, то ночью нас будет относить обратно. А до Доминиканских островов мы не доберемся живыми без еды. [1] Мусульманская мужская рубаха до пят. Глава 6 Вода в дарушамском чайнике закончилась на третий день. Катарина и Игнесс сделали по последнему глотку, хотя это не смогло утолить их жажду. Губы потрескались и кровоточили, а сил вглядываться в пустой горизонт уже не было. — Вы говорили, что Вас воспитывал странствующий священник? — спросил пират, чтобы чем-то заняться. — По крайней мере он так себя называл. Я не уверена, что у Кальваро на самом деле был сан, но он был удивительный человек. Он никогда не унывал и имел свое мнение буквально на все, он научил меня выживать. Образ священника помогал ему добывать себе крышу над головой, хлеб и вино. Мало кто станет прогонять со своего порога святого человека, к тому же, он был прекрасным рассказчиком. А с бедной, всеми покинутой, сироткой он вызывал еще больше сострадания. Но наша счастливая свободная жизнь продолжалась лишь до той поры, пока я не повзрослела. Кальваро хотел пристроить меня в школу при монастыре, но я так боялась вновь потерять близкого человека, что уговорила его повременить. Еще три года я странствовала вместе с ним выдавая себя за мальчишку, но вечно такой маскарад продолжаться не мог и, однажды, я все же была вынуждена остаться в школе. Кальваро обещал навещать меня, но так ни разу и не пришел. Возможно, он просто хотел, чтобы я не сбежала, а оставалась в школе, ожидая его. Но, я все равно благодарна ему за все, что он для меня сделал, и чему научил. Он всегда говорил мне, что я должна выдавать себя за женщину с высоким статусом, людям из высшего света открыты все двери, им все рады помочь, принять у себя как гостя. Но для того, чтобы походить на леди, нужно много учиться, иметь острый и находчивый ум, великолепные манеры, и всегда опрятный вид. — хриплым голосом, прерываясь рассказывала Катарина, — сейчас я выгляжу хуже нищенки, боюсь, что, если нам и повстречается корабль, меня не захотят брать на борт. — Вы красивы, и Ваши манеры никуда не делись, не переживайте об этом. — ответил на шутку Игнесс. — но в случае чего, я выдам Вас за свою горничную. — Думаете, Вы выглядите намного презентабельнее меня? — Катарина красноречиво окинула взглядом пирата. Обмотанная тряпкой с кружевом голова, пожелтевшая несвежая рубаха и кальсоны — днем в жару мужчине и женщине приходилось раздеваться, чтобы одеться ночью, когда температура заметно падала. — Я не переживаю о своем внешнем виде, что и выдает во мне истинного дворянина. Ботео посмотрел на свою спутницу, но женщина уже снова погрузилась в сон. — Мне снилось, как мы с Кальваро бредем по пустой дороге, мне холодно и очень хочется есть, но впереди нет ни деревни, ни города, я все всматриваюсь в даль, надеясь заметить свет в окне, но пейзаж не меняется. — проговорила Катарина, проснувшись уже ближе к закату. — А мне каждый раз сниться стол, заставленный едой. — отозвался пират. — Игнесс, сколько у нас осталось времени? — Мы куда-то опаздываем? — Сколько мы проживем без воды? — Три, может четыре дня, если не будем двигаться и укроемся от солнца. — Эти дни будут пыткой. — Может пойти дождь, или появиться корабль. Еще рано отчаиваться. — Вы сообщите мне, когда будет пора? — Надеюсь, этот момент не настанет. — А что, если корабль пройдет рядом с нами ночью, и мы не увидим его? — Если не увидим, значит и не расстроимся. Главное, чтобы он не раздавил нас, нам нечем разжечь огонь, чтобы дать о себе знать. — Почему Вы так спокойны? — Я всегда действую рассудительно. — Я думала, что рассудительные люди не совершают убийства. — Катарина оделась и устроилась под боком мужчины, как и обычно по ночам. — Вы правы, тогда я потерял самообладание. — Теперь Вы должны сказать, что жалеете об этом. — Я испытываю неоднозначные эмоции. — Неужели? — Вы серьезно настроены говорить о моей сестре? — Я рассказала о своем прошлом. — Весьма поверхностно. Уверен у Вас есть достойные тайны. — Однажды я совершила убийство, но я защищалась. И мне до сих пор страшно об этом вспоминать. — Расскажите? — Ладно, но Вы расскажите мне о сестре. Катарина рассказала случай, когда на Коста-Рике не нее напал пьяный возничий. Но рассказ затянулся, потому что Ботео заинтересовало, как Алессандро вытащил ее из монастыря. К концу рассказа Катарина устала и охрипла, потому слушать пирата у нее уже не было сил, и женщина провалилась в сон. Следующим днем она проснулась первая, скучающим взглядом обвела горизонт, и вдруг заметила черную точку. — Игнесс! Проснитесь! Там что-то есть, посмотрите, может мне мерещиться? Нужен плащ, надо привлечь внимание. — взволнованно вскрикнула Катарина, пытаясь содрать плащ со спящего мужчины. — Что? — Ботео потер глаза, а потом сам уставился на горизонт. — Пока слишком далеко. Нужно ждать. Катарина, вы сейчас перевернете лодку! Ботео схватил за талию, порывающуюся вскочить на ноги женщину. — Чего еще ждать? Нужно подать сигнал. Они должны нас заметить! — Катарина попыталась вывернуться, чтобы встать и махать плащом. — Они далеко, Вы слышите меня? Корабль для нас всего лишь точка, а мы для них просто не существуем. — Пустите меня! У них есть подзорная труба. — Делайте что хотите, — рассердился пират, — но Вы зря теряете силы. — Где они? — Катарина поднялась в лодке и приставила ладонь ко лбу, чтобы солнце не слепило. – Вы их видите? Ботео, Вы видите корабль? — казалось, женщина вот-вот расплачется. — Нет, не вижу, я же говорил, что они слишком далеко. — Это все Вы виноваты! Если бы Вы не мешали мне, нас бы заметили! — Скорее Вы бы перевернули лодку. Но если Вы решили выяснить кто виноват, то виноваты как раз Вы. Именно из-за Вас нас похитил принц. — А не Вам ли захотелось провести время в приятной компании? — Приятная компания должна вовремя расходиться, а наша с Вами встреча затянулась. — Хотите и меня выкинуть за борт, как свою сестру? — Не смейте говорить о том, чего не знаете! — Я вижу, что Вы хотите убить меня. — Если бы я хотел Вас убить, Катарина, то давно бы это сделал, а не мучался здесь с Вами и Вашими истериками. Женщина села на лавку и закрыла лицо руками, ей хотелось плакать, но в теле не было влаги, от того слезы не текли. Но сухой плачь был еще мучительнее — он не приносил облегчения. — Вы устали, голод и жажда дурманят Ваш разум. Вы казались мне умной женщиной, не разочаровывайте меня, возьмите себя в руки. Поверьте, если бы у нас сейчас был бы шанс на спасение, я бы его использовал. — Мне никогда в жизни еще не было так плохо… — Даже опытные моряки с трудом переносят подобное испытание. — Днем нестерпимо жарко и хочется пить, у меня трескается и болит кожа. Ночью холод пробирает до костей, и все мысли крутятся лишь о еде. Но вокруг это чертово море, мне кажется, мы стоим на месте. Будто само время остановилось и ждет, когда наши силы иссякнут.