— Откуда мне знать, что Вы не врете? — Придется поверить или рискнуть его жизнью. Выбирать Вам, мне все равно. — Если я сделаю то, что Вы хотите, Вы оставите меня и Мано в покое? — Вы не в той позиции, чтобы торговаться. — Позиция, вещь не устойчивая, Герцог. — Уже показываете зубки? Но, по сути, Вы правы, свергают даже королей, в чем, собственно, я и заинтересован. — Вы хотите занять трон? — изумилась Катарина. — Я не на столько глуп. Я лишь хочу, чтобы Зачарованный Карл[3], вместе со своей регентшей матерью ушли на покой. А престол занял более подходящий для этого человек, способный вывести страну из кризиса и оставить после себя наследника. — Если я не ошибаюсь, королю около четырнадцати, рассуждать о наследниках еще рано. — Поверьте мне, если этот юноша не умрет сам, то его залечат до смерти. А родиться от него может лишь бастард, если его будующей жене хватит на это ума. Но я не собираюсь отдавать страну в женские руки. — Но использовать женские руки Вы не чураетесь? — Давайте продолжим нашу беседу за ужином, общение с Вами весьма занимательно. [1] Предшественник сангрии, вино холодное или горячее, с фруктами и водой. [2] Имеет значение слова «завтра», а также длительный перерыв до завтра. [3] Речь идет о Карле II Испанском, с детства имеющим слабое здоровье, из-за большого количества близкородственных браков в роду. В его правление в стране был глубокий политический и экономический кризис, начавшийся еще при его отце и деде. При дворе постоянно шла борьба различных аристократических группировок. Глава 32 — И чего же конкретно Вы от меня хотите? — вернулась к разговору Катарина, после того как утолила голод. — Вы должны понравиться одному человеку, но произойти это должно непринужденно, потому, я не стану называть Вам его имени, чтобы Вы не проявили навязчивость, или же, намеренно все не испортили. — А если я понравлюсь кому-то другому? — Так даже лучше, тогда за Вас будет интересно бороться. — Я должна быть непреступна? — До определенного времени. Достаточного для того, чтобы мужчина и душой, и помыслами принадлежал лишь Вам. Думаю, Вы сами почувствуете этот момент. — И что дальше? Я должна буду стать любовницей или женой? — Вы упомянули, что уже замужем. Значит, остается лишь первое. Правда, Вы всегда можете стать вдовой. Хотя мне все равно, будете ли Вы делить постель или нет, мне важно, чтобы нужный мне человек принимал правильные решения, а, насколько я знаю, именно в постели подобные слова нашептываются действеннее всего. Но если у Вас есть свои методы, я Вас в них не ограничиваю. — И как же я должна познакомиться с нужным человеком? — К сожалению, сам я провести Вас в сад Алькасара не могу, это будет равно признанию с моей стороны. Вам придется проделать окружной путь. Лучше всего подойдет собор Мария-де-ла-Седе. Образ набожной католички Вам подойдет. Вы можете придумать себе любую историю, главное подружиться с одной из фрейлин и получить приглашение в Алькасар. А уж там, рано или поздно Вас заметят. — Какая будет оплата? — О, прелестная Катари, оплатой будет Ваша жизнь и жизнь Мануила. Но, разумеется, деньги на Ваше содержание и умеренные расходы я выдам. Сразу предупрежу, не рассчитывайте на многое. Мы все переживаем тяжелые времена. Но, полагаю, Вам не привыкать к издержкам. — Боюсь, это самое непривлекательное дело, за которое мне приходилось браться. — Возможно, крысы в моем подвале покажутся Вам привлекательнее? — Благодарю, от подобного знакомства я воздержусь. — Я рад, что мы договорились. Завтра утром Вы прибудете в снятый для Вас дом. Если мне что-то еще понадобиться, я предам это через слуг. О нашем с Вами знакомстве никто не должен знать. И последнее, если вдруг у Вас возникнут проблемы из-за предыдущих Ваших деяний или другие непредвиденные обстоятельства, попробуйте воспользоваться этим. Герцог положил на стол дорогой кожаный футляр с серебряной застежкой. Катарина развернула свернутый документ и пробежала по нему глазами, потом удивленно посмотрела на Сальвадора. — Уверен, с Вашим талантом, Вы сможете это правильно применить. Покинув столовую, Катарина отправилась в отведенную для нее гостевую комнату. Быть участницей дворцовых интриг ей совсем не хотелось, но рисковать жизнью Мано она не могла. От чувства бессилия перед обстоятельствами разболелась голова, и пол ночи женщина провела в тяжелых мыслях. Следующим утром, явно знавшая лучшие времена карета, прибыла к крошечному домику на узкой улочке, из кареты вышла красивая сеньорита, со своей дуэньей и молоденькой горничной, а с козел слезла кухарка, всю дорогу обнимавшая большой медный котелок, позднее кучер занес скромный багаж. В доме распахнули все окна, чтобы проветрить, горничная стала вытряхивать коврики и декоративные подушки, а кухарка с корзиной отправилась на рынок. Любопытные соседки тут же отправили на рынок и своих служанок, что бы те разузнали все про новоприбывших жильцов. Женское любопытство было тем инструментом, которым часто пользовалась Катарина. И спустя несколько дней, перезнакомившись со всеми на своей улице и оставив о себе прекрасное мнение, женщина направилась на службу в кафедральный собор. Изабель де Савиньяк, из некогда славного, но почти разорившегося рода, имела полное право сидеть в первых рядах, и этим правом воспользовалась. Новую миловидную прихожанку, с таким кротким и грустным взглядом заметили. Скука и жара, от которых изнывал королевский двор в Севильи, делал любое незначительное событие предметом обсуждения, а новое лицо было сравни с потоком свежего воздуха. Одна из бойких фрейлин, скучающая от монотонного голоса священника, завязала знакомства прямо тут, шепотом расспрашивая Изабель о ее жизни. Как оказалось, бедная сеньорита приехала на поиски своего брата. Даниэль де Савиньяк, великолепный молодой юноша, с медными кудрями и зелеными, как у кошки, глазами, пропал год назад, а кроме брата у Изабель больше никого не было. Она совсем не знала, как распорядиться наследством и приходящим в запустение небольшим фамильным дворцом. Последнее письмо от брата пришло из Уэльвы, он собирался ехать в Севилью. Вероятно, он просто потерял голову, влюбившись в какую-нибудь прекрасную сеньориту, Изабель отказывалась верить, что с ним могло приключиться что-то серьезное. Кстати, это конечно же секрет, но один из художников писал с Даниэля Аполлона. Наверняка, в Севилье кто-нибудь видел и запомнил молодого де Савиньяка. Спустя неделю весь двор только и шептался о молодом красавце, видя привлекательность сестры, было не сложно представить себе, как красив должен был быть юноша. Женщины вздыхали и засыпали в мечтах. А сама Изабель стала желанной гостьей в садах Алькасара. В тени сада, рядом с фонтаном, вокруг которого разгуливали павлины, Изабель рассказывала молодым фрейлинам, как бесстрашный Даниэль спас соседскую дочку, лошадь девушки впервые участвовала в охоте, она испугалась и понесла бедняжку прочь, но Даниэль не растерялся, он бросился вслед и перехватил девушку, уже готовую было упасть со своего дамского седла. Слушательницы охали и вздыхали, представляя себя на месте героини истории, когда к ним подошел мужчина. — Я не видел Вас раньше, Вы новая фрейлина? — спросил он. — Простите, мой сеньор, это я пригласила сеньориту Изабель де Савиньяк в сад. — встала одна из девушек. — Своей красотой Вы затмеваете цветы лучшего Испанского сада. Я смогу простить Вас, только если Вы согласитесь на прогулку со мной. — мужчина даже не взглянул на фрейлину. — Мой сеньор, я пришла сюда без дуэньи, бедная женщина тяжело переносит жару, и не могу остаться с Вами наедине. — Тогда мы попросим милых фрейлин прогуляться вместе снами, отставая от нас всего на пару шагов. — Вы уверены, что мы никого не затрудним этой просьбой? — Ну что Вы, мы с радостью прогуляемся, — фрейлины повскакивали на ноги, оправляя платья. — Кажется, я забыл представиться, меня зовут Бернардо. — Бернардо…? — Для Вас просто Бернардо. — мужчина галантно поцеловал руку своей новой знакомой. — Это ни Вашего ли брата обсуждает вся женская половина дворца? — Может быть Вы видели его? У него рыжие кудри и … — Да, да и зеленые глаза… придворный бард уже сочинил песню про него. — Неужели? — У нас здесь не так много событий, а Ваша история произвела на многих впечатление. — Так Вы не видели Даниэля? — Сожалею, но нет. Но я готов помочь Вам его найти. — Вы так добры. Несмотря на то, что Испания и Франция находятся в состоянии войны[1]. — Война где-то там, а мы с Вами здесь. Это мой долг, помочь Вам. Никуда не годиться, чтобы в Испании бесследно пропадали столь доблестные молодые люди. Кстати, где Вы остановились? — Я сняла маленький домик по улице Святой Терезы. — Это никуда не годиться! Будьте моей гостьей, у нас во дворце достаточно свободных покоев. — Благодарю, но я вынуждена отказаться. — Вы правы, Вы видите меня впервые и не можете мне доверять, но поверьте, во дворце для Вас будет абсолютно безопасно. — Я понимаю, что Вы сделали свое предложение из самых лучших побуждений, но я не намерена становиться чьей-либо протеже. К тому же, я не собираюсь оставаться в Испании на долго, наши семейные дела требуют внимания. Хотя, лучше бы, этим занимался Даниэль. Боюсь, если он в ближайшее время не объявиться, то мне придется поспешно выйти замуж. — Столь прекрасный цветок не должен увядать в оковах вынужденного брака. Я приложу все усилия, чтобы помочь Вам. — Я буду очень признательна за помощь, честно говоря, я даже не знала, что мне предпринять, не опрашивать же торговцев и трактирщиков?