— Но, как и в нашем захолустье, я ничего не смогу будущему мужу предложить. — Ах, деточка! Конечно, сможешь! Как же твоя красота? Как же молодость и твой ум? Хотя нет, насчет ума я погорячилась. Простушкам мужа охомутать намного проще. — Боюсь, кузина, эти понятия так же устарели, как умения вышивать, музицировать и петь. — Это все новый указ! — Атильда погрозила внушительным кулаком кому-то невидимому. — Чтобы нынешнему министру просвещения икалось! Мы, люди благородного происхождения, вынуждены сами себя обеспечивать. Нежные фиалки, хрупкие создания, неиспорченные юные девы, вроде нашей Алис, обязаны учиться! Так можно сгубить все надежды на удачный брак. Кто возьмет насквозь пропитанную знаниями барышню замуж? Кому нужна думающая и сыплющая различными заумностями жена? — Учеба способна на корню загубить любое дарование, — согласно вздохнул сэр Робин. — Вот именно! — вдохновилась его жена. — Трать теперь лучшие годы, самое замечательное время охоты на мужа, на эту бездарную учебу! Просвещение! Видали мы их просвещение! Вся надежда — на таких же мучеников науки, Алис. Наверняка кто-то из будущих сокурсников сумеет разглядеть клад под носом. — Все этот ужасный человек виноват! — Алисия скомкала в руках платочек. — Именно он поднял старые документы, по которым отец проиграл наше поместье в карты. И хоть я до сих пор потрясена сим фактом, но, если бы только успела выйти замуж до приезда лорда в наш город, ничего бы не случилось. Девушка обвела рукой пустые стены с более темными пятнами на обоях, где некогда висели картины. — Ты так права, моя девочка, — пошмыгала носом Атильда, а в следующий момент, когда мимо нее пронесли шкаф, где прежде висели любимые наряды кузины и красовались на полках милые шляпки, она заревела в голос. Работники синхронно вздрогнули и едва не уронили шкаф, но, к их чести, совладали с собой и не дали деру, а лишь ускорили шаг, невзирая на габариты старинной мебели. — Алисия, мы слышали, ты уезжаешь. Падула слегка наклонилась вперед и звонко расцеловала воздух рядом с побледневшими щечками прежней подруги по пансиону. — Неужели ты и правда едешь, — и она понизила голос до зловещего шепота, — учиться в университет? — Еду. — Алис выше подняла голову и со всем достоинством направилась к нанятому кузеном экипажу. К огромному сожалению, бывшую карету пришлось заложить, чтобы добавить к деньгам, выделенным на первое время. Большую часть девушка оставила для кузенов. В университете, как она слышала, снабжали всем необходимым, а у бедных Атильды и Робина и того не было. Сейчас ее собрались проводить только родные да злорадствующая Падула, которую дико злило звание второй по красоте незамужней леди города. Алисию почти единодушно признавали первой, чему немало способствовал присущий Атильде дар убеждения. — Как это ужасно! — взмахнула ручками в тончайших кружевных митенках Падула. — Мало того что у тебя больше нет дома, так еще вновь придется учиться! Что может быть хуже для чести леди? Разве только… о нет! Благородные дамы не должны упоминать о подобной профессии. — О какой профессии ты говоришь, моя дорогая подруга? — изобразила удивление Алисия. — Даже понять не могу, о чем речь. О некоторых видах профессий истинно благородные леди не должны были не только упоминать, но даже знать. Осознав собственный промах, Падула мастерски замаскировала его под новыми причитаниями о незавидной судьбе бедной, без гроша за душой, леди Аксэн-Байо-Гота, путь которой лежал нынче только в компаньонки или гувернантки. — Я бы не спешила с выводами. — Мужественно борясь с желанием придушить Падулу легким шелковым шарфиком, Алис вместо этого аккуратно поправила его на плечах и, приподняв воротничок одного из последних модных нарядов, принялась усаживаться в карету. — Что ты хочешь сказать? — Удар попал в цель, и в глазах Падулы злорадство вытеснилось любопытством. — Совершенно ничего. — Алисия нарочно замешкалась на ступеньке, будто поправляя юбку и наслаждаясь громким сопением за спиной. — В университете, говорят, совместное обучение. А в столице, конечно, выбор больше здешнего. С этими словами она быстренько юркнула внутрь. Устроившись на средней жесткости сиденье, Алис захлопнула дверцу, едва не прищемив длинный нос Падулы, протянувшийся следом будто в поисках того самого выбора. — Счастливо оставаться, — громко крикнула Алисия. Когда экипаж уже удалился на значительное расстояние, она оглянулась и с тоской посмотрела в заднее окошко на машущих с крыльца Робина и Атильду и застывшую посередине дороги Падулу, которую верная дуэнья пыталась утащить с проезжей части, а также на дом, составлявший некогда ее приданое. ГЛАВА 2 — Прошу прощения! Что значит, раньше нужно было думать? Хрупкая ладошка, изо всех сил сжимавшая кружевной зонтик, зудела от сильного желания стукнуть сидевшую напротив долговязую строгую женщину, по совместительству — секретаря. — А так, девушка, — вы опоздали. И под нос озадаченной Алисии сунули дощечку с выгравированной на ней надписью: «Прием студентов окончен». — Как он может быть окончен? — Три дня назад завершили. — Но разве можно завершать без предупреждения? — Даты приема в университет были объявлены заранее. — Я никаких уведомлений не получала! — Вы и документов никаких не подавали. — То есть? — А по-вашему, можно заявиться на порог новейшего, модного и престижнейшего учебного заведения и просто сказать, что решили здесь получать знания? Примерно так Алисия себе и представляла. Насколько она помнила, в пансионе их городка молодых леди брали в обучение в любое время, стоило только выразить желание. При том что желающих никогда не бывало слишком много. Может, свою роль играла весьма нудная методика преподавания важнейших для леди занятий? — И что предлагаете делать? — не собиралась сдаваться леди Аксэн-Байо-Гота, перехватив зонтик поудобнее. Бросив на него косой взгляд и оценив трость с костяной ручкой, секретарь ответила на полтона вежливее, чем раньше: — Попытайте счастье в другой раз. Еще можете обратиться к руководителю учебного процесса или же к господину ректору, только сперва запишитесь на встречу. Прикинув, что финансовое благосостояние совершенно не способствовало откладыванию каких-либо встреч на неопределенное время, Алисия решила уточнить: — А к кому в таком случае лучше записываться? — Ну… — Секретарь погрызла в раздумье кончик пера и ответила: — Официальным главой университета является господин ректор. — А неофициальным? — тут же ухватилась за подсказку Алисия, на примере собственной семьи познавшая разницу между номинальным и фактическим домоправителем. Секретарша едва заметно повела головой в сторону, и Алисия обратила внимание на дверь по правую руку. Крупными буквами на медной табличке было выведено «Руководитель учебного процесса». Посмотрев влево, девушка заметила другую надпись, буквы которой отчего-то показались ей немножечко меньше: «Господин ректор». Стол секретаря помещался аккурат посередине средних размеров комнаты, отделявшей два кабинета друг от друга. — Полагаю, вы правы, — на всякий случай опустив зонтик вниз и крепко сжав ручку, — сказала Алисия. Кончики изящных ботинок девушки самую малость повернулись в сторону правой двери, но секретарша, чья бдительность была усыплена этим мнимым согласием, слишком расслабилась, чтобы обратить внимание на маневр. — Что же, — Алисия расправила плечи, — пойду и запишусь. И, не дав строгой женщине раскрыть от удивления рот, бодрым шагом направилась к двери. Момент ее распахивания совпал сразу с двумя вещами: во-первых, секретарь возмущенно прорычала: «Куда?!», во-вторых, человек, сидевший за широким столом просторного кабинета, поднял голову. — Добрый день, — просипела Алисия, а в ответ на «И вам того же» быстро захлопнула дверь обратно. Подоспевшей негодующей секретарше пришлось ловить покачнувшуюся леди и усаживать на стул для посетителей, установленный как раз рядом с дверью. — Что такое? — то ли удивилась, то ли продолжила возмущаться женщина, явно не понимая, как вести себя дальше со странной посетительницей. — Там, там эти… — Алисия неопределенно помахала рукой, — эти… — она громко вздохнула, — когда видишь не то, что кажется, а кажется не то, что на самом деле видишь. На «г». — Что за «г»? — прищурилась секретарша. — Галлюцинации, — вежливо подсказал голос со стороны вновь отворившейся двери. — Именно, — выдохнула Алис, подняв голову и столкнувшись взглядом с объектом собственных кошмаров. — Почему вы вышли? — вдруг возмущенно воскликнула секретарь. — Вы говорили никого не впускать и что у вас не приемный день. Проигнорировав негодование строгой женщины, лорд Даниар Морбей де Феррес, заложив одну руку в карман, а плечом прислонившись к дверной притолоке, выразительно спросил: — Чем обязан? Окинув мужчину растерянным взглядом, Алисия принялась оглядываться в поисках графина с водой, на что лорд незамедлительно отреагировал фразой: «Канделябры здесь не держим». — Ну знаете! — вновь возмутилась секретарь. — Это переходит все границы! Я с самого утра всеми правдами и неправдами защищаю ваш кабинет, а вы… вы сами выходите! Представляете, через что мне пришлось пройти, отстаивая ваше распоряжение никого не впускать? — Не понимаю вашего возмущения, мне ведь стало интересно, — указал на Алисию невозмутимый лорд. — Так зачем вы здесь, леди? — А вы меня помните? — ввиду новой открывшейся информации весьма огорчилась Алис.