– Как правило, к сожалению, наши потери происходят не на регулярной и размеренной основе, – ответно извинился Майлз. – В данном случае в лазарет одновременно попали двадцать восемь человек с самыми разнообразными повреждениями: глубокими травмами, ожогами, химическим отравлением… Первая помощь некоторое время была чудовищной, пока не стало ясно, что к чему. Мои люди сделали все, что могли. – Он помедлил. – Как вы считаете, будет смысл послать на повышение квалификации наших медтехников, и если да, то не согласитесь ли вы вести семинар? Арагонс развел руками и задумался. – Возможно, удастся что-то устроить… Перед уходом поговорите с администратором Маргарой. Куин дождалась кивка Майлза и сделала пометку на плате отчета. Арагонс вызвал на экран комма истории болезни: – Сначала о самом плохом. Мы ничем не смогли помочь мистеру Ки и мисс Зеласски. – Я… видел, какое ранение в голову получил Ки. Я не удивлен. – Раскололась, как арбуз… – Но у нас была свободная криокамера, вот мы и решили попробовать. Арагонс понимающе кивнул: – У мисс Зеласски была та же проблема, хотя и не настолько очевидная. Во время травмы мозговое кровообращение было настолько нарушено, что кровь из ее мозга не удалось вывести надлежащим образом и соответственно наполнить мозг криожидкостью. Из-за кристаллов, образовавшихся при замораживании, и множественных гематом мозговые функции оказались полностью нарушены. Мне очень жаль. Их тела сейчас хранятся у нас в морге в ожидании ваших инструкций. – Ки хотел, чтобы его тело было возвращено для погребения его семье. Пусть ваш морг подготовит и отправит его обычным порядком. Мы сообщим адрес. – Он мотнул головой в сторону Куин, которая сделала еще одну пометку. – У Зеласски не числится никаких родных – некоторые дендарийцы не хотят или не могут указать своих близких, и мы не настаиваем. Но она как-то раз говорила своим приятелям в отряде, как бы она хотела быть погребенной. Пожалуйста, кремируйте ее останки и направьте их на «Триумф». – Хорошо. Арагонс убрал с экрана истории болезни, и они исчезли, как отлетевшие души. На их место он вызвал следующие. – Ваши мистер Дурэм и мисс Вайфиан оправились от ран только отчасти. Оба страдают тем, что я охарактеризовал бы как нормальную посттравматическую и криоамнезию. У мистера Дурэма потеря памяти более обширная – отчасти из-за осложнений в связи с мозговыми пилотскими имплантатами, которые нам пришлось удалить. – А он сможет получить новый имплантат? – Пока об этом говорить рано. Я бы сказал, что у обоих долгосрочный прогноз благоприятный, но они по крайней мере год не смогут вернуться в строй. И потом им понадобится значительная переподготовка. В обоих случаях я настоятельно рекомендую, чтобы они возвратились к себе домой, к семьям, если это возможно. Знакомая обстановка обеспечивает и стимулирует восстановление сохранившихся воспоминаний – со временем. – Семья лейтенанта Дурэма – на Земле. Мы позаботимся, чтобы он туда попал. Техник Вайфиан – со станции Клайн. Посмотрим, что можно сделать. Куин энергично кивнула, делая новые пометки. – Тогда я сегодня же могу их выписать. Здесь мы сделали все, что могли, а для остального достаточно обычных условий. Так… остается ваш мистер Азиз. – Мой рядовой Азиз, – согласился с этим утверждением Майлз. Азиз три года служил у дендарийцев, подал заявление на офицерскую подготовку и получил положительное решение. Двадцать один год. – Мистер Азиз… снова жив. То есть его тело существует без помощи искусственных средств, не считая некоторых проблем с внутренней терморегуляцией, которые, похоже, решаются сами собой. – Но у Азиза не было ранений в голову. Что случилось? – спросил Майлз. – Вы хотите сказать, что он будет вести чисто растительное существование? – Боюсь, мистер Азиз стал жертвой плохой предварительной подготовки. Создается впечатление, что кровь у него отводилась поспешно и процедура была проведена недостаточно тщательно. Небольшие замерзающие капли крови создали у него в мозгу сеть омертвевших участков. Мы их удалили и начали рост новых, которые успешно прижились. Но его личность потеряна безвозвратно. – Вся? – У него могли сохраниться тревожащие обрывки воспоминаний. Сны. Но он не может восстановить нейронные пути через новые цепочки, потому что сама ткань исчезла. Новый человек начнется с почти младенческого состояния. Помимо всего прочего, он утратил речь. – У него восстановится интеллект? Со временем? Арагонс слишком долго молчал. – Через несколько лет он, возможно, будет в состоянии выполнять достаточно простые действия, чтобы жить самостоятельно. – Понятно, – вздохнул Майлз. – Что вы хотите с ним сделать? – У него тоже нет сведений о близких. – Майлз протяжно вздохнул. – Переведите его в Центр длительной опеки здесь, на Эскобаре. Такой, чтобы там было хорошее лечебное отделение. Я попрошу вас рекомендовать нам такое. Я создам фонд, из которого будут оплачиваться все расходы до той поры, как он сможет жить самостоятельно. Сколько бы времени на это ни потребовалось. Арагонс кивнул, и они с Куин сделали соответствующие пометки. Уладив еще несколько административно-финансовых вопросов, они закончили совещание. Майлз настоял на том, чтобы зайти повидать Азиза и только потом забрать двоих выздоравливающих. – Он не узнает вас, – предупредил доктор Арагонс, когда они входили в палату. – Ничего. На первый взгляд Майлз решил, что Азиз не выглядит так, что краше в гроб кладут, несмотря на уродливую больничную рубаху. Цвет лица у него был хороший, но он лежал, запутавшись в одеялах, худой и равнодушный. У кровати были подняты боковины, неприятно напоминая колыбель или гроб. Куин встала у двери, скрестив руки. У нее тоже больницы и восстановительные центры сидели в печенках. – Аззи, – мягко окликнул Майлз, наклоняясь к нему. – Аззи, ты меня слышишь? Взгляд Азиза на мгновение остановился на нем. – Я знаю, что ты меня не узнаешь, но потом, может быть, ты об этом вспомнишь. Ты был хорошим солдатом, умным и сильным. Ты не подвел своих товарищей во время катастрофы. У тебя была та собранность, которая спасает жизни окружающим… – «Но не тебе самому». – Завтра тебя переведут в другую больницу, где тебе помогут выздоравливать дальше. – «Среди незнакомых людей. Опять незнакомых». – О деньгах не беспокойся. Я устрою так, чтобы их у тебя было столько, сколько нужно. – «Он не знает, что такое деньги». – Я буду время от времени справляться о тебе, – пообещал Майлз. Кому он это обещал? Азизу? Азиза больше нет. Себе самому? Голос его звучал все тише и тише. Слуховая стимуляция заставила Азиза забиться и издать громкий бессмысленный стон. Даже сквозь фильтр надежды Майлз не смог воспринять это как попытку общения. Одни только животные рефлексы. – Всего доброго, – прошептал он и ушел, на мгновение остановившись в коридоре, чтобы справиться с дрожью. – Зачем ты это себе устраиваешь? – резко спросила Куин. – Во-первых, он фактически умер за меня, – он попытался говорить непринужденно, – а во-вторых, разве ты не чувствуешь определенную навязчивую потребность смотреть в лицо тому, чего ты боишься сильнее всего? – А ты сильнее всего боишься смерти? – с любопытством спросила она. – Нет. Не смерти. – Он потер лоб, медля с ответом. – Потери разума. Всю жизнь мой план заключался в том, чтобы заставить принимать вот это, – он провел рукой по всей длине своего тела, – потому что я – сообразительный маленький подонок и могу перехитрить любого противника и доказать это сколько угодно раз. Без мозгов… – «Без мозгов я ничто». Он выпрямился, справляясь с болезненным напряжением, пожал плечами и кривовато улыбнулся. – Пошли, Куин. После Азиза общаться с Дурэмом и Вайфиан было легко. Они могли ходить и говорить – пусть запинаясь, а Вайфиан даже узнала Куин. Они привезли их в космопорт на арендованной машине, и Куин несколько смягчила свой обычный агрессивный стиль вождения. Там Майлз посадил Дурэма рядом с товарищем-пилотом, и к концу перелета Дурэм вспомнил не только имя этого человека, но и некоторые приемы пилотирования. Майлз передал обоих выздоравливающих медтехнику, встретившему их в коридоре стыковочного узла, и тот увел их в лазарет, чтобы они могли лечь после путешествия. Майлз проводил их взглядом и почувствовал себя немного лучше. – Недешево, – заметила Куин. – Да, – вздохнул Майлз. – Затраты на реабилитацию – значительная доля медбюджета. Возможно, мне придется приказать бухгалтерии разделить их, чтобы медицина не оказалась в загоне. Но что ты хочешь? Мои люди проявляют безмерную верность – я не могу их предавать. Кроме того, – он мимолетно ухмыльнулся, – платит-то Барраярская империя. – Мне показалось, что на брифинге твой шеф из Службы безопасности был недоволен твоими счетами. – Иллиану приходится объяснять, почему каждый год из его бюджета исчезает сумма, на которую можно экипировать небольшую армию. Некоторые имперские ревизоры склонны обвинять его в неэффективной организации работы. Дендарийский пилот, отключив системы катера, вышел в коридор, закрыв за собой люк. Он кивнул Майлзу. – Пока я ждал вас в порте Бошен, сэр, я услышал в местных новостях короткое сообщение, которое может вас заинтересовать. Здесь, на Эскобаре, это только короткое маловажное сообщение. – Ну, сержант Лажуи, – вопросительно приподнял бровь Майлз. – Цетагандийцы только что объявили, что уходят с Мэрилака. Они называют это… как там… «В связи с огромным прогрессом в культурных связях мы передаем внутренние вопросы местной полиции». Майлз торжествующе сжал кулаки. – Другими словами, они бросили свое марионеточное правительство! Ха! – Он несколько раз подпрыгнул на одной ножке и хлопнул Куин по плечу. – Слышала, Элли! Мы победили! Я хочу сказать – они победили, мэрилаканцы! «Наши жертвы оправданны…» Он сглотнул комок в горле, чтобы не разрыдаться или не устроить еще какой-нибудь дури. – Сделайте одолжение, Лажуи. Передайте это по флоту. Скажите им: «Вы, ребята, хорошо поработали». А? – Есть, сэр. С удовольствием. Сияющий пилот отдал честь и поспешил исполнить приказ. Майлз торжественно улыбнулся. – Видишь, Элли! То, что только что приобрел Саймон Иллиан, все равно обошлось бы дешево, заплати он хоть в тысячу раз больше. Полномасштабное цетагандийское вторжение сначала замедлено, потом приостановлено, потом дезорганизовано – и, наконец, разбито! – И яростно прошептал: – И это сделал я! Куин тоже улыбалась, но несколько иронично. – Это прекрасно, но, если я правильно поняла подтекст, барраярская Служба безопасности хотела, чтобы цетагандийская военщина втянулась в партизанскую войну на Мэрилаке. На неопределенно долгое время. Отвлекая цетагандийцев от барраярских границ и п-в-туннелей. – Они это нигде не записали, – ощерился Майлз. – Саймон сказал только: «По мере возможности помогай мэрилаканцам». Именно так и был сформулирован его приказ. – Но тебе же прекрасно известно, чего он хотел! – Четыре кровавых года – больше чем достаточно. Я не предал Барраяр. И никого не предал. – Ага? А если Саймон Иллиан настолько хитроумнее тебя, то каким образом прошел все-таки твой вариант? Майлз, когда-нибудь у тебя закончатся все отговорки – и что ты тогда будешь делать? Он улыбнулся и покачал головой, отказываясь отвечать.