Мика оторвал взгляд от тел. Он чувствовал глубокую усталость до самых пальцев ног. Ему было тошно, противно и отчаянно хотелось оказаться где угодно, только не здесь. Он оцепенело следовал за Джерико, не замечая, как переставляет одну ногу за другой. Как они могли так поступить? Обещать лечение — обещать надежду больным и отчаявшимся людям, а потом заманить их в лагерь смерти. Его передернуло. В нем разгоралась ярость. Джерико остановился на лестнице, ведущей на третий этаж, и поднял кулак. Вой беспилотника звучал близко. Слишком близко. Красные лазерные лучи пересекали коридор, сенсоры дрона искали тепло, искали цель. Пуля пробила стену над Микой, осыпав его голову крошками гипсокартона. Джерико развернулся и выстрелил в дрон. Беспилотник с визгом врезался в стену. Сайлас успел сделать еще два выстрела, прежде чем аппарат рухнул на ковровое покрытие пола. Металлический диск вздрогнул, и огни, вращающиеся на его металлической поверхности, затихли. Габриэль подтолкнул Мику. — Бежим, бежим, бежим! Они помчались вниз по лестнице, стуча ногами по металлической решетке. Мика перепрыгнул через трупы в фойе и выскочил через парадную дверь на слепящий солнечный свет. Два беспилотника, патрулирующие периметр, уже подлетали к ним. С жужжанием из их блестящих днищ опускались орудийные порты, стволы поворачивались в их сторону. Они бросились через парковку. Дождь пуль пробил асфальт в нескольких сантиметрах от ног Мики. Кусок асфальта ударил его по голени. Он посмотрел на Элизу, не нужна ли ей помощь. Она бежала наравне с ним, может быть, даже немного впереди, выражение ее лица оставалось ровным и сосредоточенным. Сайлас прицелился на бегу и сбил ближайший дрон, который висел в воздухе в восьми футах, перезаряжаясь для очередной серии выстрелов. Он зашипел и упал на землю с металлическим лязгом. Они добрались до последнего жилого дома перед линией деревьев. Если успеют добежать до леса, у них будет шанс. Мика крутанулся, выстрелил и промахнулся. Пуля просвистела мимо его головы. Он повернулся, вывернув шею, и увидел позади себя солдата, бегущего в высокой траве между зданиями. Очки сползли с носа, но времени поправить их не было. Мика схватил Элизу за руку и рывком затащил ее за угол дома, когда очередная пуля ударила в стену и разнесла кусок цемента. — Вы в порядке? — спросил он. Она кивнула, тяжело дыша. — Я прикрою вас! — Джерико спрятался за внедорожником, выбил стекла и обрушил град пуль на солдата. Солдат упал в траву, прячась в ней. — Беги, Элиза! Живо! Убедившись, что Элиза с ним, Мика побежал к деревьям, сердце колотилось о ребра, в боку ныло. Он споткнулся о корень, ветки ударили его по лицу, и он упал. Элиза наклонилась, схватила его за руку и потянула вверх. Рассел и Габриэль промчались мимо них. Они уклонялись, пробираясь между стволами деревьев. Выстрелов больше не последовало. Тем не менее они не продолжали бежать, пока через полторы мили не добрались до грузовика. Гонсалес, задыхаясь, прислонился к стволу высоченного дуба. — Похоже, охрана не слишком стремится преследовать нарушителей. Габриэль перезарядил магазин и защелкнул приклад. Он осмотрел лес позади них. — Если бы они это делали, мы были бы мертвы. Нам чертовски повезло. — А что будет теперь с Амелией? — Элиза скрестила руки на груди. Ее темные кудри были убраны назад в тугой пучок. Несколько распущенных прядей касались ее острых скул. Она была женщиной, привыкшей держать себя в руках, но возможность потерять дочь заставляла ее нервничать. Мика хотел бы ее утешить. Понимал, какую боль она испытывает. Он, как никто другой, знал, каково это — любить того, кого не можешь спасти. Он сдвинул большим пальцем очки на переносицу. — Амелия — боец, миссис Блэк. Она побеждала и похуже. Элиза слабо улыбнулась. — Спасибо. Гонсалес взглянул на Мику, насупив брови, раскрыв рот, но так ничего не сказал. Рассел сплюнул на землю и уставился на деревья. Сайлас точил свой охотничий нож о камень, его лицо оставалось абсолютно нечитаемым. Джерико выскочил из-за деревьев, невредимый, его смуглая кожа блестела, а рубашка спереди промокла от пота. Он хлопнул по боку грузовика. — Поехали. Мика забрался в кузов вместе с Сайласом. Его не переставало трясти несколько часов. Он беззвучно молился за Амелию, за всех умирающих людей, запертых в этих белых палаточных тюрьмах. До конца жизни ему будут сниться кошмары от ужасных образов, впечатавшихся в его сознание. Они не нашли того, на что надеялись, но, по крайней мере, им удалось избежать беды. Как минимум, они живы. Все больше и больше выживание становилось их собственным достижением. Глава 26 Уиллоу Уиллоу прицелилась в мишень, которую нарисовала на бумаге и прикрепила к тюку сена. Она выпрямилась, как учил ее Сайлас, обхватила пальцами рукоятку пистолета, а второй рукой взялась за приклад, чтобы не потерять прицел. Глубоко вдохнув, она навела прицел на красный круг в центре. И направила все свое беспокойство и напряжение на то, чтобы произвести идеальный выстрел. Затем нажала на курок. Выстрел ушел в сторону, пробив правый белый угол листа. — Проклятье! — Она поборола желание бросить в мишень сам пистолет. — Ты хотя бы попала в тюк сена, — раздался голос позади нее. Девочка, которая кормила кур, внучка Хармони, Грейси, прислонилась к забору. У нее были темные волосы, заплетенные в косу, и золотисто-коричневая кожа. Она держалась серьезно, размеренно, а не мило и задорно, как Бенджи. И все же она нравилась Уиллоу. Она со вздохом убрала пистолет в кобуру. — Может быть, когда-нибудь я попаду в цель. — Обязательно. — Грейси поправила свой комбинезон. — Бабушка говорит, мне незачем знать об оружии, лучше держаться от него подальше. Уиллоу нахмурила брови. — Это хороший совет. Сколько тебе, десять? Грейси кивнула. — Я знаю, как доить корову. — В наше время — это довольно крутое умение. Может быть, ты научишь Бенджи после ужина? В то утро Бенджи выпустили из карантина. Уиллоу опустилась на колени и обняла его, прижавшись лбом к его лбу на долгие, славные минуты, наслаждаясь теплом, милой улыбкой, запахом маленького мальчика, тем, как его прекрасные темные волосы торчат во все стороны. Бенджи вырвался из ее объятий, хихикая. Спустя несколько десятков объятий и не одну слезинку Уиллоу наконец-то выпустила его из рук. Теперь Бенджи и Финн лежали на одеяле на траве возле столовой, отрабатывая новый трюк. Даже Хармони сделала перерыв, чтобы посидеть с ними. Бенджи с гордостью показал ей все фокусы, которые знал. Но Амелия все еще болела. И внучатый племянник Хармони тоже. Уиллоу почувствовала укол вины за свою радость, когда другие продолжали страдать. Но Бенджи был жив. Она отказывалась терзаться виной по этому поводу. — Мне жаль Карсона. Грейси прикусила нижнюю губу. — Я нечасто его видела. Он жил в Роли до недавнего времени. Но он милый. Всегда находил мне мармеладки во время своих вылазок на разведку. Уиллоу откинула волосы за уши. — Мне очень жаль. Я слышала, что одна из собак его укусила. — Да. Они теперь все злые. Я должна свистеть, если увижу собаку. — Она показала на красный свисток, висевший на шнурке у нее на шее. — Разумно. А волков здесь не встречала? — В десяти милях в ту сторону есть заповедник. — Грейси указала на запад. — Бабушка говорит, что несколько сумасшедших выпустили всех зверей на волю. Но они в основном модифицированы, так что не опасны. «В основном», — язвительно подумала Уиллоу. — Спасибо за помощь. Грейси застенчиво ей улыбнулась. — Я рада, что вы остались. — Это ненадолго. — Уиллоу тоже радовалась. Бенджи теперь был в безопасности, а вот Амелия — нет. А эта маленькая ферма с козами и курами, настоящей едой и мягкими матрасами казалась оазисом после нескольких недель — да что там, после нескольких лет. Уиллоу была счастлива — в восторге, в упоении — что с Бенджи все в порядке, но после того, как миссис Ли рассказала о чудовищном количестве жертв вируса «Гидры», трудно было чувствовать что-то, кроме оцепенения и ужаса. Когда вчера поздно вечером их разведывательная группа вернулась из поездки, они все собрались в столовой вместе с несколькими лидерами «Свит-Крика», включая Хармони, Гонсалеса и Рассела. После рассказа о медицинском центре в комнате воцарилась гробовая тишина. Обещания Агентства о лечении казались слишком привлекательными, чтобы в них не поверить, хотя бы немного. Каждый из присутствующих в комнате позволил себе надежду. Но теперь шансов на лечение не осталось. Ни для Амелии, ни для кого-либо из них. Во рту у Уиллоу пересохло, глаза слезились, пока Элиза рыдала, а Сайлас немигающим взглядом смотрел в стену. Они принадлежали к богатой и могущественной элите, и все же сейчас оказались в одном положении со всеми, в отчаянии и скорби по близким, которых не могли ничем защитить.