— Тс-с-с! — В глазах Джесси мелькнула усмешка. С каждым этапом операция становилась все сложнее. Повреждение вен мозговой оболочки могло стать причиной инсульта. — Да, ты уж как заведешься, тебя не остановишь, — сказала Эмили, накладывая зажимы на безукоризненно точно рассеченную оболочку. — Как ты думаешь, что бы сказала Полетт, если б увидела, как ее дочурка проводит день? Джесси ощупала бугристую кору головного мозга Сары. — Надо сделать серию снимков, — сказала она. — Подготовьте гадолин. — Она отключила микрофон. — Мамочку гораздо больше интересует, как я провожу ночи. Она считает, что я вообще никогда ни с кем не встречаюсь. — А мне кажется, она не так уж и не права. — Эй, и ты туда же? Я встречаюсь с мужчинами, и тебе это прекрасно известно. — Пример, пожалуйста. — Ну, хотя бы тот юрист из Торонто. С которым я познакомилась в Канкуне. — Джесс, увы, но это было почти два года назад. — У меня очень мало свободного времени. Введите гадолин. Вот, Эм, смотри — это она. Отличные снимки. Байрон, минут через десять ее надо будить. Эм, подготовь очки, а я изничтожу это чудовище. Надо торопиться — чтобы избежать отека мозга. Чем больше отекает мозг, тем тоньше граница между здоровыми клетками и опухолью. Опухоль довольно быстро уменьшилась в размерах. Общий наркоз закончился. Сара Деверо очнулась. — Сара, это я. Все идет прекрасно. Ты меня слышишь? — Да, — хрипло ответила Сара. — Пожалуйста, открой глаза. Что ты видишь? Функциональный магнитный резонанс — еще одно чудо — основывается на определении химических изменений в гемоглобине: для процесса мышления мозгу нужна дополнительная энергия, и он требует от крови больше кислорода. Джесси следила за Сариным серым веществом по монитору. Через несколько секунд радиолог вывел на него изображение опухоли, после чего Джесси как могла быстро снова начала рассасывать раковые клетки, подбираясь все ближе к здоровым тканям мозга. — Сара, что ты видишь? Что делает этот парень? — Он на лы-ыжах. — А теперь? — Бе-жит. — Начинается отек, — шепнула Джесси. — Господи, отек! Байрон, пожалуйста, пятьдесят кубиков маннитола. — Есть пятьдесят. — Сара, что ты видишь? Говори! Отвечай мне. — М-ма… — Эм, отек слишком сильный. У нее мысли путаются. Байрон, дай ей стероидов. Десять кубиков декадрона. — Есть десять. — Джесс, спокойнее. Ты можешь только то, что можешь, — сказала Эмили. Господи, как же глубоко я забралась. Слишком глубоко. Джесси чувствовала себя натянутой тетивой. Внезапный отек, здоровые клетки смешались с больными. Продолжать операцию бессмысленно, а то и просто невозможно. Остается надеяться, что сделано достаточно, попробовала успокоить себя она. — Сара, это Джесси. Ответь мне, что ты видишь? Скажи хоть слово. Сара застонала. — Эм, я не знаю, — сказала Джесси. — Я сейчас прямо у речевых центров. Возможно, уже там. Похоже, опухоль смешалась с клетками мозга. — Решила остановиться? — Я… я не знаю. Сколько она молилась о том, чтобы этот момент не настал. Она взглянула на отек в мозгу Сары. Рано было говорить, помогут ли маннитол и декадрон его снять, но пока что очертания опухоли еще просматривались — не вполне четко, но все же. Если она будет ждать, пока лекарства подействуют, а отек тем временем увеличится, шансов не задеть участки, отвечающие за речь, останется еще меньше. Единственный безопасный выход, решила она, — это остановиться. Не успела она сообщить о своем решении Эмили, как дверь распахнулась и в операционную вошел мужчина в халате и маске, но без шапочки. Карл Гилбрайд. — Джесси, — сказал он, не обращая ни малейшего внимания на то, что идет операция, — у меня в кабинете сидит президент «Кибермеда». Он хочет посмотреть на АРТИ. — Вчерашний образец разобран, — ответила она, стиснув зубы. — Есть еще АРТИ-2. — Нету его! Я перерыл всю лабораторию, но его не нашел. Джесси, чтобы успокоиться, сделала глубокий вдох — под маской этого заметно не было. — Ты смотрел в шкафчике над раковиной? Там мы обычно держим оба АРТИ. Под замком. — Нет. Я… я пойду проверю. Продолжайте. Гилбрайд развернулся и ушел. Вот и все. Джесси почувствовала, что тетива ослабла. Гилбрайд только что помешал ей принять решение, о котором она сожалела бы всю оставшуюся жизнь. Часть опухоли все еще оставалась в мозгу Сары. Довольно большая часть. Джесси чуть было не забыла об обещании, данном себе и Саре. Бояться не надо. — Слушайте все! Говорит капитан, — раздался ее собственный голос. — Работы еще на несколько часов. Глава 3 Бостонский «Флит-центр» был набит битком. Из комнаты для почетных гостей гимнастка Марси Шепроу хорошо слышала гул толпы, напоминавший рокот океана. Марси достигла вершин спортивной славы. Два олимпийских золота и бронза. Она была знаменитостью номер один, особенно в Новой Англии. — Приветик! Как делишки? — Шашин Стэндон, подруга Марси по сборной, откусила от груши и протянула ее Марси. — Нет, спасибо. Что-то меня подташнивает, и голова разболелась. — Да? То-то я смотрю, выглядишь ты не очень. — Уж если впряглась, тяни из последних сил. Ты представляешь, сколько там сейчас моих друзей и родственников? — А ты не напрягайся. Пару-тройку самых чумовых элементов просто пропусти. — Да, придется, наверное. Марси, при росте сто шестьдесят пять сантиметров считавшаяся высокой гимнасткой, отличалась удивительной гибкостью и в команде была самой сильной и выносливой. Но сегодня вечером ей было не по себе. Тянуло правую лодыжку, и правая рука тоже почему-то плохо слушалась. — Осталось пять минут, — сообщил, заглянув в комнату, распорядитель. Марси накинула на плечи куртку и отправилась на арену — всем восьмерым участницам выступления предложили занять свои места. Шашин с Марси выполняли упражнения на коне. Подходя к дорожке, Марси почувствовала, как правая рука и нога наливаются свинцовой тяжестью. И тут она испугалась. Марси посмотрела, как подруга выполнила прыжок, а затем диктор назвал ее имя. Она взглянула налево, туда, где сидели ее родители, сестра, родственники, друзья. Рыжеволосая Барбара Шепроу улыбнулась дочери и помахала ей рукой. Марси вдруг поняла, что весь «Флит-центр» в ожидании смотрит на нее, и шагнула на дорожку. Марси приподнялась на цыпочки и побежала к коню. Ей не хватало скорости, но она решила, что прыгнуть все равно сумеет. В шаге от трамплина она почувствовала, что правая нога куда-то исчезла: ступая на нее, она словно проваливалась в пустоту. Уже в воздухе Марси поняла, что высота для прыжка недостаточная. Она неуклюже попыталась развернуться, рухнула на коня и пролетела вперед. Перед тем как потерять сознание, она услышала, как хрустнула кость в запястье. — Джесси, это Дел Мерфи. Спустись, если можешь, в приемное. Мерфи, дежурный невропатолог, позвонил в девять вечера. Предыдущие пять часов Джесси провела в блоке интенсивной терапии. Сара Деверо еще не пришла в сознание после операции. Джесси мучило предчувствие, что ее подруга если и очнется, то с тяжелыми неврологическими нарушениями. — Спущусь через минуту. Что там у тебя? — Поступила Марси Шепроу.