В долину вернулся разведчик, который после битвы отправился по следам арапахо. Он сообщил, что они встретили еще один отряд арапахо и их союзников, шайенов, численностью в несколько сот человек, и теперь все они движутся к долине Уэрфано, чтобы отомстить за понесенное поражение и за смерть Кровавой Руки. При этом известии женщины с громким криком бросились к лошадям, чтобы укрыться в каком-нибудь безопасном месте, а воины стали разбирать оружие, готовясь встретить врага. Все, однако, знали, что нападение произойдет не раньше ночи, а может быть, и через несколько суток. Поэтому подготовка к бою велась спокойно и неторопливо. О результатах этого столкновения я узнал позже. Юты снова одержали победу, Уа-ка-ра еще раз показал себя талантливым военачальником. Он так расположил у холма половину своих воинов, что со стороны казалось, будто это весь его отряд. При помощи ружей они легко сдерживали натиск вооруженного только луками противника в течение нескольких часов. Тем временем остальные воины скрывались на обрывах в зарослях можжевельника. А ночью спустились в долину, неожиданно подкравшись к врагу, и напали на него с тыла. Одновременно бросился в атаку и отряд во главе с Уа-ка-ра. В рядах арапахо началось страшное смятение, и юты одержали полную победу. Как я уже сказал, все это стало мне известно гораздо позднее. Я говорю об этом сейчас, чтобы показать, почему мы не могли больше рассчитывать на помощь Уа-ка-ра. Юты не стали нас задерживать. Они вполне полагались на свои собственные силы и на свое умение обращаться с огнестрельным оружием. Поблагодарив вождя за все, что он сделал для нас, и поручив его заботам нашего раненого товарища, мы распрощались с ним. Я не видел, как он прощался с Мэриен. Никто из нас не присутствовал при этом, так как мы уехали вперед, а она несколько задержалась. Может быть, девушка обещала ему, что они еще встретятся, потому что все мы рассчитывали на это. Не знаю, какие чувства испытывал вождь, расставаясь с белой охотницей, которую он взял под свою защиту. Трудно поверить, что молодой индеец, столько времени находившийся в обществе такой красавицы, не полюбил ее. Но если это и было так, то любовь его не встретила взаимности. Выразив желание примкнуть к нашей партии, Мэриен подвергала себя страшному риску. Стеббинс, считавшийся ее мужем, мог предъявить на нее свои права, здесь он был всесилен. Но тем не менее Мэриен была тверда в своем решении. Она нежно любила сестру и ради ее спасения готова была подвергаться любым опасностям. Отговаривать ее было бесполезно, а кроме того, без ее помощи все наши попытки оказались бы бесплодными, потому что Лилиен могла отказаться слушать меня. Возможно, она уже относилась ко мне с полным безразличием. Как ни странно, всякий раз, когда мне вспоминался брошенный букет, вызвавший у меня в свое время сладкую надежду, я испытывал острую душевную боль. Тот, кто окружал девушку таким вниманием, мог рассчитывать на успех. Устоит ли она против такой ловкой осады? Вот почему я надеялся только на влияние Мэриен. Глава XCI. НОЧНОЙ ПРИВАЛ Мы снова проехали через верхний каньон Уэрфано, держась берега реки. За ним мы достигли места, где караван разделился: золотоискатели и драгуны свернули на юг, чтобы по долинам Хилы и Мохаве достичь Калифорнии. За верхним каньоном долина Уэрфано поворачивает к северу, и по ней лежит путь к перевалу Робидо. В этом направлении пошел караван мормонов. Идти по их следу не представляло никакого труда — колеса и лошадиные копыта оставили ясные отпечатки. Судя по их количеству, отряд был значительно больше, чем мы предполагали. Впрочем, это не имело особого значения, так как мы не собирались применять силу. Я считал, что многочисленность отряда нам даже на руку, потому что среди большого количества людей труднее уследить за отдельным человеком и сразу заметить его исчезновение. Мы подъехали к перевалу Робидо, когда солнце садилось за необозримой долиной Сан-Луиса, и там обнаружили место, где накануне караван останавливался на ночлег. Койоты бродили меж тлевших еще костров, над которыми поднимался тонкий прозрачный дымок. Теперь мы уже знали историю захваченного Кровавой Рукой фургона. Наш проводник узнал ее от посланца Стеббинса. Повозка принадлежала к каравану «святых» и отстала от него совсем недалеко. Когда арапахо напали на нее, трусливые мормоны, вместо того чтобы прийти на помощь своим несчастным товарищам, предпочли спастись бегством и остановились, только когда достигли перевала Робидо. Проводник объяснил также, почему не вмешался конвой. Оказалось, что и золотоискатели и драгуны давно уже расстались со своими неприятными спутниками и немного их обогнали. Они, вероятно, ничего не знали о кровавой драме, разыгравшейся в долине Уэрфано. Мы решили провести ночь на месте покинутой стоянки. Нам было известно, что мормоны находятся впереди нас на расстоянии примерно тридцати миль. Они расположились лагерем на берегу Рио-дель-Норте, в ожидании ответа от Уа-ка-ра. Мы должны были нагнать их на следующий день. Разогнав койотов, мы начали ставить наши палатки из бизоньих шкур. Их дали нам наши друзья юты. Одна из них предназначалась для Мэриен, другая — для остальных. Мы, в том числе и Мэриен, могли, конечно, обойтись без таких удобств, но у нас имелась другая цель. Дело в том, что в течение нескольких дней нам предстояло путешествовать с мормонами. Эти палатки должны были служить нам не столько местом отдыха, сколько скрывать нас от слишком любопытных взглядов. Ведь нам время от времени предстояло восстанавливать наш грим. Несмотря на то что эти места часто посещаются как индейцами, так и белыми, никто нам до сих пор не повстречался. Но все же мы продвигались вперед с большой осторожностью, опасаясь встречи с нашими недавними врагами арапахо, но не с теми, которые были разбиты в сражении, а с каким-нибудь из преследовавших меня прошлой ночью отрядов. Как уже упоминалось, некоторые воины возвратились к холму. Но ведь другие, воодушевляемые желанием отомстить или надеждой отличиться, могли продолжать поиски. В таком случае не исключалась возможность встретиться с ними или, если бы они первые нас заметили, попасть в засаду. Отряд моих преследователей во всяком случае не мог быть меньше нашего. Невероятным казалось, чтобы менее дюжины воинов находилось там, где каждую минуту они рисковали встретиться с более сильным отрядом своих врагов ютов, не говоря уж о конвое каравана. Боясь, что арапахо находятся впереди нас, мы приняли все меры, чтобы избежать встречи с ними. Однако мы не заметили никаких признаков присутствия индейцев. В каньоне мы видели следы их лошадей, но ни в прерии, ни у перевала Робидо их не было. Если отряд и направился дальше, то, несомненно, по какому-нибудь другому пути. Никаких следов присутствия арапахо мы не нашли и на месте привала мормонов, хотя внимательно осмотрели все вокруг. Что касается меня, я искал следы совсем другого рода, но безуспешно. В конце концов мы убедились, что нам не надо опасаться индейцев. Даже наш осторожный траппер счел возможным зажечь огонь, и мы развели огромный и яркий костер, для которого использовали полуобгоревший хворост, разбросанный на месте привала. Огонь был нам нужен не для защиты от холода, так как ночь была теплая, а для приготовления ужина. После еды мы уселись вокруг костра покурить, и Мэриен удалилась в свою палатку. Вскоре она снова вышла, но, вместо того чтобы присесть у нашего веселого огонька, медленно пошла по направлению к реке. Молодой охотник тут же вскочил и смущенно направился к палатке, но не к ее, а к нашей. Он мог бы, конечно, избавить себя от труда делать вид, что рассматривает снаряжение. Эта уловка никого не обманула, особенно когда он, закончив осмотр, направился в ту же сторону, что и охотница. — Влюбленные? — полувопросительно прошептал Арчилети, с выразительной улыбкой глядя на удалявшуюся фигуру молодого человека. — Да, влюбленные, которые были долго разлучены. — Карамба! Неужели? В таком случае, это и есть соперник мормона? Я утвердительно кивнул головой. — Неудивительно, сеньор, что она и смотреть не хотела на этого лицемерного святошу. Ваш товарищ настоящий красавец. Теперь я понимаю, почему отважная охотница вздыхала по своему далекому дому в Теннесси. Так, продолжая курить и лениво разговаривая, мы продолжали сидеть у костра. Глава XCII. ПЕРЕОДЕВАНИЕ Костер наш уже догорал, когда влюбленные вернулись. Прогулка при лунном свете несомненно вызвала у них много сладостных воспоминаний, и неудивительно поэтому, что им хотелось ее продлить. Однако нам всем следовало отдохнуть — пора было устраиваться на ночлег. Мы больше не опасались нападения арапахо, но все-таки решили соблюдать осторожность и по очереди охранять лагерь. Мэриен, конечно, была избавлена от этой обязанности и, пожелав нам спокойной ночи, удалилась в свою палатку, у входа в которую расположился верный Волк. Переодевание отложили до утра. Траппер остался на страже, а мы забрались в палатку, чтобы подкрепиться сном в ожидании будущих событий. * * * Ранним утром, прежде чем солнце осветило снежные вершины, мы были уже на ногах и, наскоро позавтракав, приступили к переодеванию. Главным костюмером был Арчилети, который хорошо знал особенности одежды ютов. Самому мексиканцу не нужно было переодеваться. Трапперы часто гостили у ютов, и Уа-ка-ра мог попросить его провести мормонов через пустыни Колорадо. Он собирался появиться в их лагере в своем мексиканском костюме, зная, что это не вызовет никаких подозрений. Поэтому он мог помочь нам гримироваться. Первая проба была сделана на мне. Довольно резкие черты моего лица давали возможность легко сделать из меня индейца, и, когда мои шея, руки и физиономия покрылись красной краской, я превратился в весьма внушительного краснокожего воина. Рубаха из оленьей кожи, гетры и мокасины скрыли остальные части моего тела. Несколько длинных прядей, выстриженных из хвоста и гривы моего араба и ловко вплетенных в мои собственные темные волосы, и убор из перьев дополнили одеяние, которое сделало бы мне честь даже на парижском маскараде. С такой же легкостью совершилось превращение Уингроува, но с Верным Глазом дело обстояло сложнее. Вздернутый нос, редкие рыжие волосы и зеленовато-серые глаза казались непреодолимым препятствием. Арчилети, однако, доказал, что он искусный художник. Шевелюра Верного Глаза была густо смазана угольной пастой, черные круги вокруг глаз сделали незаметной разницу в оттенках радужной оболочки и зрачка. На лицо была положена грунтовка из красной охры, поверх которой наведено вдоль носа несколько черных полос. Они замаскировали его курносость, превратив бывшего стрелка в заправского индейца. Мэриен сама была своим костюмером, и, пока мы возились снаружи, она занималась туалетом в палатке. Костюм ее не нуждался в больших изменениях, поскольку он уже был индейским; требовалось только изменить лицо. Но как? По правде сказать, меня все время волновала мысль, что девушку узнают, и я старался придумать, как обойтись без рискованного появления Мэриен в лагере мормонов. Однако, когда я увидел вышедшую из палатки охотницу, все мои опасения исчезли. Лицо ее было выкрашено соком ягод, на щеках нарисованы круги из красных точек, а поперек лба проведены белые линии. Хотя эта уродливая раскраска и не могла скрыть красоту девушки, она так изменила ее внешность, что даже Уингроув, пожалуй, не узнал бы своей невесты. Тем более могла она ввести в заблуждение Холта и Стеббинса. Вскоре мы закончили наше переодевание, спрятали снятую одежду и, сложив палатки, двинулись в путь. Верный Волк сопровождал нас. Я был против этого, так же как и наш проводник, но Мэриен не хотела расставаться с товарищем, уже не раз защищавшим ее. Но собаку тоже трудно было узнать. Она была острижена и покрашена так, что походила на индейского пса. Глава XCIII. КАРАВАН МОРМОНОВ После нескольких часов езды мы достигли западного конца перевала и, объехав выступающую скалу, увидели перед собой широкую долину. — Смотрите! — воскликнул мексиканец. — Вон лагерь мормонов! Траппер остановил лошадь, и мы все последовали его примеру, глядя в ту сторону, куда он указывал. Перед нами расстилалась долина Сан-Луиса. Она была совершенно гладкой, и сейчас, когда над ней висела белая дымка тумана, ее можно было принять за огромное озеро. Вдали на западе виднелись неясные очертания гор Сан-Хуан, за которыми вырисовывались светлые вершины Серебряных Гор. На севере более ясно обозначались поросшие лесом склоны Сьерра-Мохада и Саватч, а справа и слева возвышались покрытые снегом Пайкс-Пик и вершина Вато-йа. Они, как гигантские часовые, охраняли вход в эту прекрасную долину, по которой извилистой блестящей лентой струился поток. С возвышенности, на которой мы стояли, нам было хорошо видно его русло до самых гор Сан-Хуан. В одной из дальних излучин виднелся лагерь мормонов. Если бы мы не ожидали его там увидеть, то вряд ли догадались бы, что это такое. В туманной дымке, окутавшей долину, с трудом можно было различить несколько маленьких светлых пятен. Мексиканец объяснил, что это фургоны, и я подтвердил его слова, взглянув в свою подзорную трубу. Те, что были видны, стояли к нам боком, образуя, очевидно, одну из частей круга, внутри которого, вероятно, находился лагерь. Я продолжал смотреть в трубу, выискивая его обитателей, и рассмотрел как людей, так и животных. Я даже различал по одежде мужчин и женщин, двигавшихся около фургонов, но не мог разобрать, чем они занимались. Нас, однако, это не интересовало. Мы не собирались подкрадываться тайком, так как, полагаясь на свой грим, решили прямо, не скрываясь, ехать к лагерю. Был полдень, и мы расположились на отдых. Хотя нас отделяло от мормонов довольно большое расстояние, мы не торопились, потому что не хотели приближаться к ним раньше вечера. Мы знали, что на нас будет устремлено много любопытных глаз, а в сумерки это было бы менее опасно. Мы могли бы, конечно, приехать и ночью, когда обнаружить обман было бы вообще невозможно, но опасались, что тем внимательнее будут рассматривать нас утром. Мы рассчитывали, что для удовлетворения любопытства наших будущих попутчиков достаточно получаса. И лучше всего, если эти полчаса придутся на сумерки. Впрочем, мы не ждали, что нас будут рассматривать, как диковинку. «Святые», конечно, уже встречали на своем пути дружественных краснокожих, и с ними даже ехало несколько индейцев. Имелась, однако, еще причина, почему мы хотели попасть в лагерь до наступления ночи. Нам необходимо было засветло ознакомиться с расположением фургонов и с окружающей местностью. Кто мог знать, как обернется дело? Может быть, удобный случай представится в первую же ночь. Нам не очень хотелось изображать проводников и охотников и гораздо приятнее было бы отказаться от этих должностей, еще не вступив в них. * * * Последние лучи заходящего солнца озаряли вершины Серебряных гор, когда мы подъехали к лагерю мормонов. Теперь можно было точнее определить величину каравана. Он состоял примерно из двадцати больших крытых фургонов и нескольких повозок меньшего размера. Последние были на рессорах и являлись, по-видимому, более комфортабельными экипажами наиболее обеспеченных «святых». Большие же фургоны с бычьей упряжкой принадлежали простолюдинам, и из них-то и был построен круг, внутри которого находился лагерь. Это ограждение строится таким образом: два передних фургона останавливаются рядом вплотную друг к другу, два следующих подвозятся к ним с обеих сторон так, чтобы их передние колеса касались задних колес первых фургонов. Следующие располагаются попарно в том же порядке до тех пор, пока таким образом не выстроится половина всего каравана. Вторая половина строится точно так же, с той лишь разницей, что каждую пару подвозят к внутренним сторонам предыдущих фургонов. Таким образом, фургоны образуют неправильный круг. В одном месте обычно оставляется промежуток, служащий для входа. Когда внутрь загоняют лошадей и скот, этот вход можно закрыть, протянув поперек веревку. В случае опасности путешественники укрываются внутри такого ограждения, так как фургоны образуют надежный заслон. Их парусиновые крыши заменяют собой палатки, где удобно и спокойно располагаются на ночь женщины и дети. Снаружи ставятся часовые, а вокруг рассылаются конные дозоры, предупреждающие о приближении врага. Подъехав к лагерю, мы убедились, что мормоны расположились на стоянку именно таким образом. Более легкие повозки были завезены внутрь ограждения. Там же взволнованно толпились женщины и дети, очевидно, заметившие наше приближение. Мужчины остались снаружи. Лошадей и скот тоже не загоняли внутрь. Наш отряд был слишком мал, чтобы вызвать тревогу даже при неожиданном появлении. Нас же, конечно, ожидали и сразу признали за посланцев вождя ютов. Когда мы оказались совсем близко от лагеря, к нам навстречу поскакало несколько всадников. Мексиканец прицепил к шомполу кусок белой оленьей шкуры и начал ею размахивать — общепринятый символ мира, признаваемый и американскими индейцами. В ответ нам махнули чем-то вроде полотенца или скатерти, после чего, пришпорив коней, всадники приблизились к нам и остановились ярдах в тридцати. Мексиканец и предводитель мормонов выехали вперед, обменялись рукопожатием и начали разговор. Я слышал, как траппер на своем ломаном английском языке объяснял, что он — проводник, которого прислал Уа-ка-ра, а мы охотники юта и будем снабжать караван дичью. Выехавших нам навстречу мормонов было всего шесть человек, и я подумал, что если остальные переселенцы похожи на них, то это довольно неприятная компания. Впоследствии я узнал, что нас встретили даниты, или «ангелы-мстители», сопровождавшие караван. Более подходящим для них названием было бы «дьяволы-мстители», потому что я никогда не встречал субъектов более злодейского вида. Пятерых из них я, насколько помнил, никогда прежде не видел, а с шестым столкнулся всего один раз, но запомнил его хорошо. Увидев хоть раз физиономию бывшего суомпвиллского учителя, невозможно было ее забыть. Человек, разговаривавший с мексиканцем, был не кто иной, как Стеббинс. Говорили они недолго, так как в словах траппера не было ничего неожиданного или подозрительного. Предводитель мормонов указал нам участок, где мы могли устроиться на ночлег. Он находился за пределами лагеря и поблизости от реки, что как раз соответствовало нашим желаниям. Подъехав к указанному месту, мы начали ставить палатки. Глава XCIV. ЛАГЕРЬ Как только стало известно, кто мы такие, «святые» сейчас же столпились вокруг. Чуть ли не девять десятых всего лагеря — мужчины, женщины и дети — принялись нас рассматривать. Нам удалось при некотором усилии выдержать это испытание, приняв безразличный вид, который отличает настоящих индейцев. Мы старательно делали вид, что не понимаем замечаний окруживших нас зевак. Траппер время от времени отвечал им на своем ломаном английском языке, мы же ничего не говорили, но, усердно занимаясь своим делом, украдкой поглядывали на толпу. Я заметил, что больше всего внимания привлекает к себе охотница, и на минуту меня охватил страх. Правда, ее лицо, руки и шея были выкрашены красной краской и при беглом взгляде ее можно было принять за индианку, но редкая красота Мэриен вызывала желание рассмотреть ее поближе. Кое-кто из стоящих вокруг даже не находил нужным скрывать свое восхищение. — Чертовски красивая девка! — заметил один. — Кто она такая? — обратился он к мексиканцу. — Скво юта, — ответил тот и, указывая на меня, добавил: — Сестра этого вождя охотников и сама тоже охотница — бьет оленей, бизонов, горных баранов. — Черт с ней, что она охотница. Если бы ее лицо хорошенько протереть мочалкой с мылом, она была бы красотка хоть куда! Парень, так красноречиво высказывавший свое мнение, был одним из тех шести, что встретили нас, когда мы подъезжали. Его спутники стояли тут же, уставившись на девушку своими рысьими или, скорее, волчьими глазами. Сам Стеббинс, прежде чем отойти от нас, внимательно оглядел Мэриен, хотя явно ее не узнал. Остальные продолжали громко выражать свое полунасмешливое восхищение. Я, так же как сама Мэриен, очень обрадовался, когда палатки были наконец поставлены и она могла скрыться от любопытных взглядов. Нам представилась теперь полная возможность изучить мормонов, так сказать, в домашней обстановке, ибо им и в голову не приходило, что мы их понимаем. Большинство из этих переселенцев были простые фермеры, сапожники, кузнецы, столяры и тому подобное, с самыми обыкновенными лицами, не выражавшими ни особой святости, ни особой греховности. Но среди них попадались и другого рода «святые» — с более хитрыми и порочными лицами. Это были люди, которые, несомненно, вступили в секту, стремясь к благам земным, а вовсе не небесным. Все они занимали высокое положение среди мормонов, являясь «пастырями» остальных. Однако я недолго их рассматривал. Меня занимало другое. Я давно уже то и дело внимательно поглядывал на вход в лагерь, окидывая зорким взглядом каждого, кто появлялся оттуда, будь то мужчина или женщина. Но до сих пор безрезультатно — те, кого я ждал, не появлялись. Вход находился примерно в двухстах ярдах от наших палаток, но даже на таком расстоянии я узнал бы огромную фигуру скваттера. Что касается Лилиен, то мое сердце сразу подсказало бы мне, что это она. Но ни отец, ни дочь не показывались, хотя вокруг нас все время толпилось много народу. Было по меньшей мере странно, что Холт и Лилиен не последовали общему примеру. Естественное любопытство и чисто детское желание взглянуть на наш наряд и раскраску должны были бы заставить Лилиен выйти. Мое удивление возрастало по мере того, как один переселенец за другим появлялись из-за фургонов, а тех, кого я ждал, все не было. Постепенно оно перешло в огорчение, а потом и в беспокойство. Меня начало мучить жестокое подозрение: а находится ли вообще Лилиен в лагере мормонов? Может быть, мы идем по ложному следу? Вдруг Холт остался с золотоискателями? Ведь история, рассказанная Су-ва-ни, в конце концов, ничего не доказывала. Быть может, Лилиен уехала с тем драгуном, который преподнес ей букет, перевязанный шнуром от его пояса?