— Да куда беречься-то. Эдак остановишься, обленишься, начнёшь ворон считать, оглянуться не успеешь, как тебя уже обошли соратники, и поглядывают с высока. То ведь не только мне урон, но и роду которому я служу. А как мне с иными тягаться, кои имеют учеников помощников? Там где они идут вразвалочку, мне, чтобы за ними поспевать, жилы на кулак приходится наматывать. — Кто тебе рассказал? — опустившись в своё рабочее кресло, и откинувшись на спинку, спросил начальник стражи. — Так от меня ведь хорониться тяжко, Сергей Юрьевич, — слегка развёл руками Брилёв. — Кто посмел… — начал было заводиться Ковалёв. — Не стоит, — покачав головой, оборвал его целитель. — Ну сам посуди, кто сможет мне противиться. Тогда уж со мной первым и разбирайся. Не потому ли прежде чем заговор плести, меня на свою сторону перетянули. Вообще-то, есть смысл в том, чтобы выяснить от кого именно протекло. Взять за отвороты, прижать к стенке, да разъяснить олуху царя небесного, как нужно себя вести с целителями. Ведь постоянно на инструктажах говорится, чтобы не встречаться с ними взглядами. Только это ведь всего лишь слова, не имеющие особого веса. Но когда они ложатся на конкретный проступок, то и звучат иначе. Вычислить нужного стражника не так чтобы и сложно. Круг посвящённых в вопросы относительно отступившегося княжича невелик. Однако, показывать Брилёву, что этот вопрос не останется без последствий, Ковалёв не стал. — Не хотел тебе этого говорить. Да и князь со мной согласился, — вместо этого, слегка развёл руками начальник стражи. — Он понимает, чего именно ты захочешь, но риск слишком велик. Волчонок набирает силу. Опять же, к этим выводам пришли не только мы, но и другие, кто сумел получить сведения. — Их не так уж и много. Царь, да великий князь Менский. У иных нет нужды столь пристально следить за княжичем. Если и стали присматриваться, то только после захвата дирижабля. — Он не княжич, — покачав головой, возразил Ковалёв. — Ну, не княжич, и не княжич. Зато девица при нем точно молодая целительница. И я даже догадываюсь, кто был её учителем. Ибо самородков, достигших столь значимых высот в её возрасте быть не может. — Что, так сильна? — Твои соглядатаи не напутали с её возрастом? — Не напутали. Девице только девятнадцать лет. — В эти годы, и такие способности. Уверен, если вы покажете её фотографии прислуге покойного князя Кувалдыкского, то в ней опознают полюбовницу его почившего целителя Фёдорова. Она исчезла из княжеской усадьбы как раз накануне бунта, и следы Анастасии затерялись. Тогда на её исчезновение никто не обратил внимания. Ну мало ли какие слабости у нашего брата или сестры случаются, мы ведь то же люди. И тут всплывает это. Если кто ещё прознает, непременно постарается прибрать девчонку к рукам. — Для целителей настолько важно иметь ученика? — хмыкнул начальник стражи. — Для нас настолько важно иметь не столько ученика, сколько помощника, способного поддержать в развитии дара. Поэтому я помогу разобраться с Григорием, а ты мне захватить Анастасию. — Иными словами, ты отправишься вместе с моими людьми? — искренне удивился Ковалёв. — Именно, — подтвердил Брилёв. — И как ты заставишь её помогать себе? Судя по тому, что известно мне, между ними имеют место амурные отношения. — Нет неуступчивых людей, есть те, кто плохо просит. Так что, я заполучу её, и что-то мне подсказывает, что вместе с ней и дневники Фёдорова. — А дневники-то тебе зачем? — Мы не всегда посвящаем окружающих в свои достижения, только в случае нужды. В основном наши изыскания остаются в секрете. Нередко упираемся в непробиваемую стену, но иногда ознакомившись с работами других, получается её преодолеть. Просто потому что они могут упираться в ту ж стену, но подойдя к ней другим путём. И это может оказаться подсказкой. Словом, я желаю получить и её и бумаги. — В таком случае тебе следует поспешить. По имеющимся у меня сведениям, Горин сейчас нуждается в большой сумме. Боярин Каменец выкупил у него пленников, но этих денег явно недостаточно. Так что он совсем скоро отправится в Псков, чтобы реализовать захваченные в бою амулеты. — Я буду готов уже через час, — поднимаясь, заверил целитель. — Группа вылетает через два. Будь на княжеском лётном поле, — вставая из-за стола, чтобы проводить его, уточнил начальник стражи. Каждый должен заниматься своим делом. Брилёв всегда придерживался этого правила, и требовал того же от других. Поэтому, на любые просьбы не связанные с его родом деятельности неизменно отвечал отказом. Его дело, здоровье и защита членов великокняжеского рода, в части касающейся, познание природы силы, контроль за изготовлением амулетов и артефактов. Остальное вне его юрисдикции. Он и за пределы кремля-то практически не выходил, а если и покидал его то ненадолго и недалеко. Исключение, ежегодные съезды одарённых с обменом опытом. Именно там в основном и разрешались вопросы с тупиками, а вовсе не путём похищения чужих секретов. Хотя и такое бывало, чего уж греха таить. Но прежде не мешало бы понять, кто из соратников в принципе занимается или занимался этой проблемой. Но в этот раз Брилёв отступил от принципов и предложил свою помощь Ковалёву. Он не сделал этого даже когда хотел заполучить Григория себе живым, для проведения исследований. Но можно ли сравнивать воскресшего княжича с возможностью обрести ученицу, да ещё и имеющую наследство в виде дневников Фёдорова. Коль скоро тот держал её дар в тайне, то наверняка сознавал риски, и озаботился сбережением своих трудов. Иначе и быть не может. Впрочем, княжича всё равно упокоили бы при первой возможности. Так что и смысла влезать никакого. Одарённая же угрозы князю не несёт, и даже напротив, только на пользу, ибо сильный целитель на службе рода, дорогого стоит. И не в последнюю очередь в репутационном плане… На лётном поле Брилёв появился в назначенный час. Ни минутой раньше, ни минутой позже. От «Мартына», грузопассажирского аэроплана, рассчитанного на шесть пассажиров, уже исходил заунывный вой предохранительного клапана парового котла. Пилот занял своё место, и заканчивал предполётную подготовку. Двое стражников устроились на заднем сиденье пассажирского салона. Ещё один принял у Брилёва саквояж с вещами, и передал в багажное отделение. Хорошев, один из доверенных лиц Ковалёва, встречал целителя у самолёта. — Здравия, Никифор Авдеевич. — Здравствуйте, Глеб Павлович. Я вижу, зарезервировано только одно пассажирское место, — намекая на то, что Григория захватывать никто не собирается, произнёс Брилёв. — Приказано доставить вашу ученицу в лучшем виду и с максимальным комфортом, — подтверждая его слова, ответил стражник. — Кого-то ждём? — Остаётся только определиться, где вы желаете лететь, в пассажирском салоне, или рядом с пилотом. — Давайте сразу договоримся, Глеб Павлович. Я конечно по статусу старше, но группой и операцией командуете вы. Меня рассматриваете как средство и оружие. Я расскажу что именно могу предложить, но как это использовать, решать будете сами. — Я понял, Никифор Авдеевич, — с нескрываемым облегчением ответил Хорошев. Признаться, он ожидал столкнуться со снобизмом, Брилёва, ни разу не отличавшегося простотой в общении, и всегда указывавшего на свой социальный статус. Но разум ему это всё же не застило, что не могло не радовать. Хорошев, в свою очередь, приятно удивил целителя, устроившись не впереди, а рядом с Брилёвым. Лететь долго, и им нужно о многом переговорить. В частности, о порядке их действий. — Никифор Авдеевич, не подскажете, как именно вы планируете осуществить захват? — поинтересовался Хорошев, когда «Мартын» занял эшелон в тысячу сажен. — Вы читали материалы, о том как действовала Анастасия Ильинична? Никаких Насть, объектов и целей. Уже сейчас в подкорку каждого нужно вбивать уважение к его будущей ученице. Он собирался добиться её искреннего расположения, и она по праву должна будет занять своё место, согласно полагающегося ей статуса. — Каким-то образом лишала людей сознания пачками, а когда те приходили в себя, то оказывались связанными. Или она их убивала, а потом поднимала «Лекарем». Тут непонятно. — Именно это собираюсь проделать и я, — не вдаваясь в подробности, произнёс Брилёв. — А теперь, не могли бы вы поведать мне о деталях операции, чтобы мы могли сориентироваться, как именно станем действовать. Только в подробностях. Время ведь у нас есть. — Времени у нас с избытком, — кивнув согласился Хорошев… Перелёт прошёл без проблем. Выработка плана операции, на самом деле заняла совсем немного времени. Ещё бы, когда в деле должен был участвовать одарённый. Стражник не мог поверить, что подобное в принципе возможно, но целитель заверил его, что именно так всё и будет. Если только в трактире не случится посетителей без амулетов. Но сомнительно, чтобы Горин назначил встречу в дешёвой наливайке, так как купец может на это отреагировать крайне негативно. В приличных же заведениях, минимум «Лекарь» на пальце непременно найдётся. Разумеется не считая прислуги, но это такие мелочи, что не стоит даже брать в расчёт. Словом, единственное неудобство испытываемое Брилёвым в полёте, это скука. Читать книги он не больно-то и любил, работать не мог, доступа к источнику нет. При мысли об этом, в груди сладостно и в то же время тоскливо заныло. Возникло жлание всё бросить и вернуться обратно. Хм. Тревожный звоночек. Похоже он начинает зацикливаться на источнике, а это чревато. С этим нужно что-то делать. От осознания этого он даже разволновался, что ему было не свойственно. Однако, довольно быстро успокоился. Разве он не этим занимается прямо сейчас. Ученица серьёзно разнообразит его жизнь и внесёт в неё новые краски. — Слушаю тебя, — коснувшись горошины за ухом, произнёс Хорошев. Брилёв вопросительно посмотрел на него, и тот поднял указательный палец левой руки, мол, обождите минуту. В ответ целитель кивнул, и вновь посмотрел в окно, на проплывающее под ними побережье крупного острова Псков. Они были на месте. Ещё немного, и «Мартын» пойдёт на посадку. — Хорошо. Отличная работа, — удовлетворённо произнёс Хорошев, и его палец сместился коснувшись уже другой горошины. — Тихон, как у тебя дела? Это хорошо. Бери под наблюдение лавку и глаз не спускай с купца. Мы будем в городе в течении получаса, цель выдвинулась из Менска, и будет в течении пары часов, — и опустив руку уже к Брилёву. — Никифор Авдеевич… — Не нужно. Я всё понял. Мы прямо вовремя. Признаться, я и не надеялся, что сумеем обойтись без задержек. — Одно плохо, действовать придётся сходу, нормально изучить место не получится, — дёрнув уголком губ, произнёс Хорошев. — Ничего, Глеб Павлович, экспромты порой получаются куда лучше тщательно продуманных и проработанных операций. — Григорий Фёдорович уже доказал, что способен удивить, да и его помощник, бывший владимирский сыскарь, дорогого стоит. Действовать против него подобным образом, настоящая авантюра. — У вас есть другие предложения? — Увы. Уже сейчас добраться до княжича трудно, со временем это станет только сложнее. — Тогда давайте просто сделаем это и вернёмся в Большекаменск, — пожал плечами Брилёв. Лично он никаких сомнений не испытывал. Главное пусть его доведут до нужного места, а там уж он покажет, что значит по настоящему сильный одарённый. Аэроплан приземлился на небольшой частной взлётной полосе, всё ещё покрытой плотным снежным покровом. Ещё немного и начнётся весенняя распутица. Впрочем, аэродромов эта проблема не коснётся. Не так уж и сложно сделать твёрдое покрытие, чтобы можно было летать круглогодично. Достаточно отсыпать хорошим слоем утрамбованного гравия. Хозяин полосы предоставил в аренду свой автомобиль, что делал уже неоднократно. Похоже, Хорошева тут знают, и ценят как щедрого клиента. В город отправились вчетвером, пилот остался и уже приступил к подготовке вылета обратно. Время в запасе имелось, поэтому они остановились у чайной в центре Пскова. Оно можно и дождаться нужного момента с пользой дела, и от места должно быть не так далеко. Сомнительно, что княжич потянет купца куда-то на окраину. — Началось, — убирая руку от уха, произнёс стражник, и вновь потянулся к чашке с чаем. — Купец выехал из лавки? — уточнил Брилёв. — Да. Теперь ждём, куда он направится. — Ну что же, подождём, — потянувшись к заварному пирожному, произнёс целитель, не выказывая волнения. К слову, ни капли бравады и показного спокойствия. Он был полностью уверен в своих силах и успехе. — Говори, — минут через десять, вновь коснувшись горошины произнёс Хорошев. — Понял. Выезжаем. — Где? — коротко поинтересовался целитель.