– Есть. Как проверить? – Если заводские маркировки не кривые, скорей всего нормальный товар. Реактивный гранатомёт, многоразовый. Два фугасных, два осколочных, два плазменных. – Есть. – Радиомины, шесть штук. Газовые гранаты, четырнадцать штук. Коробка дымовых шашек. – Есть. – Хирургическая сумка, медицинский рюкзак, снаряжённый. – Если тут чего-то не хватает, то это узнает только коновал. – Пускай, просто пробегись глазами. – Вроде есть. Всё? – Нет, погоди. Эй, а что с пистолетами? – Да, сейчас. Изобразив приступ забывчивости, дрыщ передал Доржи пластиковый контейнер с ручкой. Наш переговорщик самостоятельно осмотрел содержимое. После этого он передал кейс с деньгами, которые дрыщ тут же начал пересчитывать. Флюгер как раз засунул последний ящик в фургон, и мы хотели погрузиться, но амбалы нас остановили, жестами попросив подождать, пока закончится пересчёт денег. Эксцессов не произошло, и спустя минут пять мы выехали из гаража. Как только наш фургон покинул территорию, я, зажатый коробками и ящиками у задних дверей, сообщил Доржи о находке в экзоскелете. Его реакция была, на мой взгляд, недостаточно эмоциональной. – Ясно. Поройся там пока едем, вынь да выкинь. – И всё? А что, если там ещё жучки напиханы? – Это значит то, что там ещё жучки напиханы. И всё. У нас нет времени, чтобы с этими гнилыми торгашами возиться. Считай этот жучок платой за дешевизну и забудь о нём, у нас есть более важные… гмм… задачи. И он был прав – эти «задачи» приближались вместе с резиденцией нашей команды, в которой Бубнов, отдавший, судя по всему, за снаряжение все свои накопления, озвучил собравшейся команде план действий. Глава двадцать седьмая. По соображениям ненависти – Всё на месте? Проблемы были? – Да, на месте. Вроде всё исправно, но ещё перед делом проверим. Насчёт проблем – Ян нашёл жучок в экзоскелете Гнидого, уже избавились. – Хм. – Бубнов обвёл собравшуюся в полном составе команду тяжёлым взглядом, вздохнул и начал говорить: – Первое – Сэнду не должен знать ничего. Сегодня его не будет, до завтра скроем все следы. Второе – действуем по плану. Без рисков и самодеятельности. Грузимся в фургоны – второй пригнала Инес – едем в арендованный гараж в километре от точки. Там снаряжаемся, проверяем стволы, роботов, оттуда к Ангелу. Я с винтовкой и базукой буду на крыше, оттуда прикрою. Инес и Доржи – за рулём. Остальные – на штурм. С вами два робота. Командует Гнидой. – По периметру раскидаете четыре радиомины, две будут болтаться на андроидах, возьмёте по необходимости. Угоните тачку, затем протараните ворота, положите всех во дворе, потом внутрь. Я займусь окнами. Не позволяйте им шмалять – на пальбу съедется весь город. Флюгер расстреливает все четыре этажа из гранатомёта газовыми. На фугас переключишься, только когда скажу. Только. Когда. Скажу. Понял? – Залетайте через правое крыло, не жалейте газ-гранаты. Силовики и подкрепления на мне. Радиомины установите по периметру, на месте скажу, как и где. На них намалёваны номера, не спутаете. Детонатор у меня. Сразу на четвёртый этаж – кабинет Ангела там. Как только поднимется серьёзная стрельба – разнесу ракетами стену у лестницы слева. Туда не суйтесь. Главная задача – убить Ангела так, чтобы всем было очевидно, что это сделал картель. Нужно её тело, пригодное для опознания. Когда закончите дело – сваливаете. Фургон Доржи будет напротив ворот, Инес – за забором с противоположной стороны. Отход по обстоятельствам. После дела встречаемся на другой хате – адрес у всех есть. – А уточни насчёт Ангела, что с ней делать-то? – Инес вклинилась в инструктаж. – Тебе ничего. Флюгер и Гнидой повесят её. – Зачем? – спросила немного ошарашенная Инес. На лице Бубнова отразилась сиюминутная усталость. Видя это, Доржи взял слово: – Картель любит казни. Обычно он для устрашения распинает жертв. На это времени не будет, но я пару раз натыкался на информацию, что они вешали своих предателей на кишках – Ангел не предатель, но лучше идей нет. Инес скривилась. Видимо, представила, как это всё будет выглядеть. Не обращая больше на неё внимания, Бубнов перешёл к окончанию инструктажа. – Боевые гранаты – только когда поднимется шум, не раньше. Вопросы на месте, берите всё необходимое и выезжаем. Флюгер, захвати это, – Бубнов указал на коробку с изолентой, ленточными пластырями, проволокой и прочей расходной ерундой, которая не теряет актуальности со времён своего появления. Мне пришлось опять лезть в фургон, места в котором не прибавилось. Со вздохом я протиснулся между коробками и подумал о ноющих ранах, которые ещё до конца не зажили, и к которым в скором времени могут прибавиться новые. Мы вновь покатились по извилистым улочкам. Пока ехали, я заметил, что Флюгер, придерживая одной рукой коробку, вертит те самые чётки, от которых небрежно отмахнулся Бубнов, известный нелюбитель всего, что связанно с тюремным заключением. Ладно, мне не жалко, пусть забирает. Поездка была спокойной. Единственное, что произошло за это время – во мне начало нарастать какое-то Чувство. Что это было за Чувство, я пока не понял, но было оно странным и каким-то позабытым. Приехали. Доржи, вылезая из машины, гыкнул, смерив насмешливым взглядом криво припарковавшуюся Инес, но в следующий момент Флюгер впихнул ему в руки коробку, и тот заткнулся, занявшись вместе с остальными перетаскиванием снаряжения. Завершились разгрузочные мероприятия переносом двух наитяжелейших ящиков в просторный гаражный бокс. Бубнов огляделся на улице и, зайдя, подал знак Флюгеру. Тот с шумом закрыл сегментированные ворота, и все уставились на капитана и стену рядом с ним. Она была примечательна тем, что на ней была нарисованная мелом схема, обозначавшая, судя по всему, логово бандитов Ангела. – Чего вылупились? Работаем! – Капитан начал отдавать распоряжения: – Гнидой, влезай в экзоскелет. Ян, Доржи, займитесь плащами. Краска и трафареты в углу. Инес, подсоби с роботами. Как оказалось, у местного наркокартеля был свой знак, и сейчас мы с балаболом малевали на синих плащах белой краской во всю спину какой-то символ. Было похоже на стилизованную букву местного алфавита. В это время, пока Гнидой залезал в свой экзоскелет, а Флюгер рассортировывал оружие, единственные люди с высшим пилотским образованием на сотни метров вокруг, вытаскивали из ящиков двух андроидов, изготовленных и оформленных в стиле «синтетический человек» или, если выражаться простым языком, белая морда. – Надеюсь вы их не из фетишистского стрип-куба стащили, – пробормотала Инес, созерцая мертвецки белую грудь андроида, исполненного в виде черноволосой женщины. – Вообще-то мы за них заплатили. И за перепрограммирование тоже! – говоря это, Доржи нечаянно вдохнул пары краски, распыляемой мною из баллончика, и закашлял, дёрнув трафарет. Символ картеля получился кривым. – Не, серьёзно, где вы их взяли? – Теперь Инес рассматривала второго андроида, имеющего мужские очертания фигуры и лица, но лишённого первичных половых признаков. – Списанные официанты. В их партии накосячили с заводской смазкой неразборных соединений – теперь они скрипят, как мозги Флюгера при чтении уличных указателей. Ай! Эй! Этим нельзя кидаться! – Доржи, потирая голову, поднял брошенную в него Флюгером газовую гранату и, проверив кольцо, поставил её к стенке, подальше от себя. Пока Двадцатка проводила непонятные мне манипуляции со своим снаряжением, мы начали облачаться в собственную снарягу, попутно проверяя её. Доставшийся мне армейский броник был несколько тяжёл, но это скорее успокаивало, чем напрягало. Разгрузка была подогнана без затруднений, плащ пришёлся почти впору, с небольшим запасом. И пусть он сидел на бронежилете по-уродски, красота меня сейчас волновала меньше всего. Теперь шлем. Господи, надеюсь, Бубнов на них не сэкономил. Ну то есть само собой, он сэкономил, как выглядел тот барыга, я ещё помнил. Просто очень хочется, чтобы экономия не оказалась излишней. Надел, включил, открыл интерфейс. Аккумулятор шлема – 98 %. Предполагаемое время работы – пассивный режим – 19,30 часов, активный режим – 3,77 часа. Сойдёт. Пока проверял функции шлема, одним ухом слушал разговоры команды. – Эй, а вы что, одевать их не собираетесь? – в голосе Инес, всё ещё находящейся около андроидов, сквозило недоумение. – А сейчас мы, по-твоему, чем занимаемся, наркоманка? – Гнидой, подгоняя плитник под грудастую фигуру белокожей дамы, вопросительно посмотрел на обладательницу груди органической. На мой взгляд, он определённо не тот человек, который имел моральное право так называть Инес. И вообще, после всего того, что он делал в своей жизни, у него моральных прав в целом было немного. – Да не броню, нормальную одежду. Куртки там, обувь. – А на черта? – Хотя бы для того, чтобы внимания поменьше привлекали. – Моя дорогая пилотка, – сейчас голос Гнидого перестал быть сальным, как это обычно бывало в разговорах с Инес и полностью заполнился нежным разочарованием в умственных способностях оппонента, – внимание к этим двум телам будут привлекать не их голые задницы, а ручные пулемёты. Ещё вопросы? У уязвлённой в том числе и мерзким феминитивом Инес вопросов не было, и она стала молча снаряжать магазины к своему ПП. Я же занялся приматыванием трофейной заточки к протезу. Хотелось бы встроить в искусственную ногу что-то полезное, но простор фантазии пока ограничился изолентой и куском заточенного металла. Бубнов, видя, что Двадцатка снарядила свои магазины и уже закончила облачаться в свою индивидуальную защиту, подозвал её и указал на роботов. После короткого диалога я услышал ясное: «Это не буду трогать», после чего она, не обращая внимания на раздражённые комментарии Бубнова, удалилась в другой угол гаража. Что ж, её неприязнь к робототехнике периодически мешала. Забирая оружие и патроны, я с некоторой завистью посмотрел на экзоскелет Гнидого и спросил: – А мне можно тоже экзоскелет? – Такие вещи предназначены для тех, кто умеет ими пользоваться, – ответил эскулап. – Пфф! Тебе виднее. – Да, мне виднее. Пока я проверял положенную мне штурмовую винтовку и всё, что с ней связанно, периодически кидал взгляды на Двадцатку, прикручивающую к шлему полноценный фильтр со шлангом, вместо повседневного фильтра-таблетки. Какой ствол она предпочтёт в этот раз? Ну то есть оружейная база была всегда одна – восьмимиллиметровый пистолет, которых у Двадцатки было два. Но её оружие было модульным, и поэтому под задачи она собирала из него то лёгкую винтовку, то ПП с барабанными магазинами и расходным стволом. Сейчас, кажется, это будет классическая пара пистолетов, без видимых изменений в морфологии. Разумеется, никуда не делись камеры с оружия, целеуказатели, напрямую работающие с её шлемом, и ещё пара датчиков, которые и давали Двадцатке возможность стрелять не хуже робота. Не уверен, что эту систему действительно можно называть «автонаведением», но её так называли все в команде. Продолжало нарастать Чувство. Это был не страх, не волнение – что-то другое. К чёрту, разберусь с этим позже. Так, вроде всё собрал, всё снарядил. Клинки на месте, а в разгрузке даже нашёлся узкий кармашек для термокинжала. Учитывая, сколько на мне будет снаряжения, доставать его из-за спины будет проблематично. Дубинку закинул в рюкзак, который оставлю в машине, вряд ли мне она понадобится. Плазменный резак со всеми запасными картриджами засунул в одну из спортивных сумок, которые были навалены в углу. Наверное, Доржи позаботился – его обязанностью было думать о всяких мелких расходниках. Штурмовая винтовка заряжена, к бою готова. Глушитель делал её громоздкой, но жаловаться на такое сейчас было не время. Магазины рассованы, газовые гранаты тоже. А вот когда я пытался взять свою долю боевых гранат, мною было испытано удивление. – Эй, Доржи, что это за… Что это? – Это я тебя спрашивать должен, что это, ты же проверял товар. Очевидно, гранаты. – Это дерьмо Флюгер проверял. Почему гранаты выглядят, как моя дубинка? – Ян, мать твою, не отвлекай, я делом занят. Ты уже большой, сам разберись, – сказал Доржи и с сосредоточенным видом продолжил надевать свой лёгкий бронежилет. Задом наперёд. Я вытащил гранату. Она действительно выглядела, как моя дубинка. Я и дубинку вытащил, чтобы сравнить. Да, это один и тот же металлический шар на цилиндрической ручке, но граната была легче и не имела шипов. Повертев её в руках, я обнаружил, что шар откручивается. Удостоверившись, что кольцо, расположенное в ручке гранаты, закреплено, я разобрал оба предмета.