Найдя силы предпринять какие-то телодвижения и посмотреть на экран БПК, я, огорчённо вздохнув, вновь вжал подушку в голову. По местному времени было раннее, даже слишком раннее, утро. Настолько раннее, что его можно было назвать поздней ночью, хотя лучи светила, пытающиеся проникнуть сквозь занавешенное простынёй с кровати Доржи окно, были не согласны с последним тезисом. – Команда, подъём!!! – крик капитана пробил подушку и вонзился мне в мозг. Ну вот какого чёрта там случилось? Проклятая дверь снова открылась, на этот раз от пинка Гнидого. Он стоял в расстёгнутых штанах и спешно напяливал верхнюю одежду. – Быстро, быстро, быстро! – коновал подскочил ко мне, сдёрнул одеяло и бросил его прочь. – У нас пара минут, хватай ствол. После этого он выбежал из комнаты. Я со всей возможной скоростью оделся, с трудом натянул ботинок на протез – пока навык ещё не выработался, вставил наушник, распихал клинки и магазины по местам, засунул в кобуру 14-миллиметровый и, подумав, прихватил дубинку. Заворачиваясь в полюбившуюся сетчатую накидку, я вывалился в коридор. Там уже стояли Гнидой и капитан. Последний, увидев меня, заорал в одну из комнат. – Инес, иди хоть голой, только ствол возьми! Через пять секунд она вышла из комнаты. Примечательно было отсутствие на её торсе одежды, кроме лифчика и распахнутой куртки. По ходу движения она пыталась засунуть свой пистолет в кобуру, но координация после сна ещё не восстановилась. – Всё, бегом! Мы поспешили за капитаном, который припустил так, словно его в зад ужалили. Под недовольные комментарии других жильцов мы высыпались из подъезда. Бубнов впрыгнул в заведённую машину, что стояла около здания. Я, Гнидой и Инес полезли на заднее сиденье. Как только за последней захлопнулась дверь, машина взвизгнула покрышками и погнала по кривой улице. Вместе с этим заговорил Сэнду, занимающий место водителя. – Вроде успеваем, они даже не должны знать о нас. – Эй, объясните, что за паника? – Инес наконец застегнула куртку и теперь поправляла остальную одежду. – Рейд на легионеров. Ячейку срисовали только вот, мы ближе всех, – капитан говорил с ней, одновременно судорожно тыкая в БПК. – Мы вроде как не силовики. – У них все заняты. Мы будем там быстрее. – А какого рожна тут я, а не Флюгер и Двадцатка? – Флюгер на деле. Двадцатка в борделе. – Начальник недоделанный! – Сэнду говорил отрывисто и, по обыкновению, раздражённо. – На каком деле, а? На каком деле, тебе заплатили за то, чтобы ты всякой ерундой не страдал и не сорвал нам сроки. – Сроки сорвутся, если там меня пристрелят, Сэнду. – Нет, Бубнов, – бюрократ выделил интонацией фамилию капитана, словно передразнивая его привычку обращаться к другим по именам, – они сорвутся, если федералы пронюхают, что ситуация с Легионом ни разу не под контролем и припрутся сюда. А мы достаточно наследили, они могут срисовать склад с грузом. Или корабль. Или ещё что. Всё, приехали. Мы покинули машину и подошли к грязному зданию с двумя подъездами. Небольшое, облупившееся, четырёхэтажное. Сэнду глянул в свой БПК – пурпурный, ассиметричный, федеральными стандартами тут и не пахло – и начал распоряжаться. – Второй этаж. Зайдёте с обоих концов – тут коридоры совмещённые. Всех в расход. Можете не скрываться, всё законно. Пошли. Чиновник уставился на нас, не понимая, почему мы ещё не кинулись грудью на амбразуру. Команда же ждала приказа капитана, у которого имелся иной взгляд на ситуацию. – Нет, Сэнду, ты возьмёшь свой ствол и пойдёшь с нами. Будешь проход держать. Стреляй по всему, что выйдет со второго этажа, мы зайдём с другой стороны. Во взгляде пижона смешались несколько эмоций. Было видно его недовольство тем фактом, что им командует какой-то контрабандист, да к тому же искажает его приказы. Но всё же он смог притупить свою гордость. – Дьявол с тобой, но дай мне человека, – сказав это, Сэнду подскочил к багажнику своего автомобиля, достал оттуда какой-то лёгкий карабин и армейский бронежилет, который стал спешно натягивать на себя. – Инес, пойдёшь с ним. И броню отдай. – Что? – По тебе стрелять не будут. А по мне будут. Так что выбирай, либо броник, либо будешь караулить выход один. Кажется, Сэнду хотел сказать что-то оскорбительное, но сдержался и отдал требуемое Бубнову. Разделившись на две группы, мы вошли в здание. Пока мы с Гнидым поднимались по лестнице, Бубнов, идущий позади, начал излагать план: – Вламываетесь, сразу продвигаетесь, стреляя по всему. Я буду сзади. Вот вход… Сразу после этих слов дверь открылась и из-за неё попытались выбраться два человека, обвешанные сумками. И пока происходил обмен удивлёнными взглядами, Бубнов выхватил револьвер и парой выстрелов проделал в легионерах отверстия. Дальнейших распоряжений не требовалось – мы с Гнидым залетели внутрь. Прихожая, везде видны следы спешных сборов. За ней – коридор, простирающийся до другого конца здания, на всём его протяжении – двери по обе стороны. От их количества мне поплохело. Всё закрыто, кроме двух комнат посередине, там ничем не заблокированные проходы. Наверное, кухня и санузел. Итак, приступаем. Первые две двери по коридору напротив друг друга. Гнидой из автолазера прошивает обе по очереди, после чего ударом ноги сшибает правую. За ней просквожённый труп. Вторая дверь на мне – лежащий безоружный человек, глядящий на меня с ужасом, изо рта течёт кровь. Добиваю выстрелом в голову. Третья – вламываемся по той же схеме, расстреляв замок и просквозив пространство за дверью. Открываем – никого. Два шага внутрь. Сверху со шкафа на Гнидого падает тень, вооружённая ножкой от табурета. Смазанный удар по голове, нападающий пытается перейти в партер, но пара пуль в живот из моего пистолета его откидывают. Поднявшийся Гнидой в расстроенных чувствах выпускает в него очередь. – Патроны экономь. Коновал ничего мне не отвечает. В коридоре послышались выстрелы капитанского револьвера. Выглядываю. Труп у открытой двери дальше по коридору. Обмениваюсь кивками с Гнидым и вламываюсь в дверь напротив. В комнате людей нет, только пара кроватей и шкафов. Разряжаю остатки магазина в мебель, перезаряжаюсь. Проверяю шкафы и под кроватями – никого. Если так пойдёт дальше – у нас патроны закончатся быстрее, чем легионеры. Пора и самому начать экономить. Одной фрагментирующейся пули достаточно, чтобы замок вылетел с мясом. Слышу возню внутри, прижимаюсь к дверному косяку и толкаю дверь, которую тут же разносит на куски выстрелом. Экономия экономией, но жизнь дороже. Просовываю пистолет в комнату и вслепую выпускаю весь боезапас в том направлении, откуда велась стрельба. Перезаряжаю – последний магазин, да и тот заполнен бронебойными, что сейчас вообще некстати. В этот момент с другого конца коридора по мне начинают стрелять. Ничего не остаётся, кроме как кувырком залететь внутрь только что обстрелянной комнаты. Два тела, оба пока живы. К счастью, в них достаточно отверстий для того, чтобы они прекратили сопротивление и спокойно истекли кровью. Реквизирую оружие стрелка. Больше всего похоже на полуавтоматический дробовик, но с ним что-то не так. Срываю патронташ с тела, вижу неаккуратно обрезанные самопальные патроны. Проверяю маркировки на стволе – так и есть, это перепил из полицейского травмата. Да, со снабжением у них тут туго. Выстрелы в коридоре продолжались, но к ним добавились и другие, в том числе и знакомые хлопки. Инес и Сэнду присоединились к перестрелке. Когда выстрелы стали реже, ко мне в комнату забежал Гнидой. Вновь обменявшись кивками, мы расстреляли дверь напротив, вломились туда. Пусто. Только открытое окно со отпечатком следа на подоконнике. Тем временем у Гнидого осталась последняя батарея для автолазера. Дальше шли открытые комнаты санузла слева и кухня справа. На другом конце коридора Инес начала смещаться вперёд. Позади меня осторожничал Бубнов, не спешивший продвигаться, как и Сэнду. С Гнидым рвёмся вперёд – он в санузел, я на кухню. Тут никого, только гарнитур, холодильник, стол с остатками завтрака и грязной посудой, рядом с ним работающая плита и сковородка с кипящим маслом. Там же стояло блюдо, с наваленными на него кусками непонятно чего, судя по всему, обжаренными во фритюре. Эх, а ведь я даже не позавтракал. Тут раздался крик Гнидого. Я обернулся и увидел падающую фигуру коновала, из которой торчал нож. Над ним возвышалось четырёхрукое нечто. Я выстрелил, но не попал. Противник совершил пируэт и приземлился посреди коридора. В нижних руках были ПП, ими он начал поливать пространство по обе стороны от себя. Я выстрелил ещё раз, но одна из его рук разложилась в небольшой щит, которым он отбил всю картечь, если это была она. Не имею представления, чем снаряжены эти патроны. В следующий момент его другая рука дёрнулась вперёд и меня бросило на кухонный стол, развалившийся под тяжестью удара. Направленный импульс. Но он промахнулся – основная ударная волна прошла мимо меня и выбила окно. Это значит, что автонаведения, как у Двадцатки, у него нет. Следовательно, шансы есть. Долетев на столешнице до пола, чувствую спиной вилку, пробивающую кожу. Сдавленно стону и выхватываю пистолет. Стальной урод это замечает, но я успеваю выпустить три пули, две из которых попали в него. Четвёртую он умудряется отбить, после чего подскакивает к останкам стола и замахивается щитом. Кажется, мне намереваются отсечь голову предметом, явно для этого не предназначенным. Пятая пуля пробивает его торс и меняет траекторию движения, мешая моему обезглавливанию. Тем не менее он успевает выбить пистолет из моей вытянутой руки. Замахнувшись во второй раз, несостоявшийся головоруб вновь нацелился на моё расчленение. Мне же оставалось только выхватить термокинжал и нож, чтобы попытаться заблокировать его выпад. Но вот только кое о чём не подумал этот механический уродец – если в обычном и непримечательном человеке имеется лишнее отверстие, оно необязательно должно быть смертельным. Из сортира заработал ствол Гнидого, и, кажется, он потратил достаточно времени на прицеливание, потому как спустя мгновение у киборга лопнула голова. Но события и не думали останавливаться. Звуки бьющегося стекла и возгорания, вскрик Инес, труднопереводимые матюки Сэнду. Две фигуры выбегают из коридора, в спину им летят пули. Первая из фигур закидывает нечто в сортир, снова звук бьющегося стекла, там вспыхивает пламя. Гнидой ревёт. Тут рявкает кинетический револьвер со стороны капитана, и парочка, избежавшая всех пуль, сворачивает на кухню. Прямо ко мне. Я пару раз в своей жизни метал ножи, почему бы не попробовать и сейчас? Кидаю нож в того, что ближе ко мне, но промахиваюсь. Клинок пролетает мимо ошарашенного лица и влетает в сортир, из которого, спотыкаясь, вываливается Гнидой и, пытаясь скинуть загоревшуюся куртку, бежит в сторону входа. Передо мной два противника, бутылкометатель, который после пролетевшего мимо физиономии ножа нацелился на меня, и его спутник, в руке которого я обнаружил зажатые ножницы. Кажется, он собрался вонзить их куда-нибудь в моё тело. Но в тот момент, когда Гнидой вывалился из сортира, он взревел с новыми силами. Это напугало владельца ножниц, и он оглянулся. Я незамедлительно подскочил к его дружку и, сделав финт, вонзил ему выключенный термокинжал в бедро, за что тут же получил по лицу. Потеряв ненадолго ориентацию в пространстве и последний клинок, я отшатнулся и упёрся в плиту. Товарищ пострадавшего решил всё же закончить намеченное и бросился на меня, нацелившись ножницами в район груди. Я всегда говорил: «Если ты безоружен, а против тебя человек с ножом, заточкой или штыком – лучше беги». И как же обидно, что я не в состоянии последовать своему же совету. К счастью, в спину мне упёрлась ручка сковородки, за которую я тут же схватился. Усилие, кривая траектория удара – рука с ножницами отбита раскалённой сковородкой. Но гораздо результативнее оказалось кипящее масло, которое очень удачно окатило лицо оппонента. Крик несчастного был громче любого другого звука в этом доме. Я и не знал, что люди могут настолько пронзительно орать. Тем временем другой легионер вытащил кинжал из своего бедра и приготовился заколоть меня им же. Опрометчивое решение – кровотечение убьёт его за несколько минут. С другой стороны, вряд ли он надеялся ещё куда-то сбежать, скорее всего, просто хотел напоследок понаделать во мне отверстий. Это меня не устраивало. Замедлив противника брошенной сковородкой, я вытащил дубинку и, уклонившись от неловкого выпада, выбил нож у него из рук. Сближение, попытки блока, точный удар по голове – последний легионер падает на грязный пол. И всё это происходило под сатанинский крик обожжённого маслом человека, застреленного в следующую секунду Бубновым. Наступила тишина. Глава пятнадцатая. Импровизированный антракт Я наконец смог вздохнуть полной грудью. В лёгкие тут же устремилась вонь палёного мяса – жертва фритюрницы причиняла неудобства даже после смерти. Желудок, пустой со вчерашнего дня, вывернуло наизнанку. Тем временем Бубнов, убедившись, что кроме желчи из меня ничего не вытекает, вернулся в коридор и начал командовать: – Инес, бери Сэнду и перепроверь все комнаты. Гнидой, иди на кухню, там штопайся. Ян, потуши огонь в сортире. После этого капитан, по пути поставив мусорное ведро в раковину и открыв кран, присоединился к Инес, и они начали обход. Сэнду же пренебрёг словами капитана и, не обращая внимания на его взгляд, прошёл на кухню, открыл холодильник, достал оттуда бутылку, уселся на остатки стола и, грязно выругавшись, выжрал залпом всю склянку. Я в это время опорожнял наполнившееся мусорное ведро на остаточные очаги огня в санузле. Оно бы там и без меня потухло, но было легче выполнить приказ, чем обсуждать его. Слегка пошатываясь, подошёл Гнидой. Из него всё ещё торчал нож, но вокруг раны были видны следы пены, оставшейся после медицинской обработки. Он тоже сквернословил, но более внятно, чем Сэнду. Хромая, подошёл к окну и, попутно пнув четырёхрукий труп, прислонился к подоконнику. Завистливо посмотрев на пустую бутылку рядом с чиновником, он достал какую-то ампулу, небольшой баллончик со спреем и занялся самолечением. Тут подал голос Сэнду. – Тебе вообще нормально с дыркой в кишках? – А ты догадайся. – Гнидой, кажется, хотел съязвить ещё что-то, но вспомнил приказ Бубнова «не выделываться» и продолжил уже нормально: – Ливер в порядке, он только печень проткнул. Там всё синтетическое, так что от кровотечения не сдохну. Эй, инвалид, не стой столбом, помоги. Когда меня окликнули, я был занят тем, что изучал вилку, которая ранее продырявила мою спину. Засохшие кусочки пищи на столовом приборе свидетельствовали, что стерильностью тут и не пахло. – Вытащишь, когда скажу. Из него торчал обычный кухонный нож, кровь вокруг него уже свернулась. Спустя некоторое количество аккуратных действий и сдавленных вздохов из коновала был извлечён инородный предмет. Рана тут же слабо закровоточила, и Гнидой, бурча о стоимости своей печени, продолжил врачевание. Одолжив у него антисептик, я занялся собой.