Сажусь на кровать. Дамир подходит близко и встает так, что его член покачивается на уровне моего лица. Взгляд сам собой упирается в него. — Не смотри на него так, — хрипит Дамир, берет меня за подбородок и поднимает вверх. — А то мы опять никуда не пойдем. Собирайся. Я зайду за тобой через полчаса. Наклоняется и целует. Быстро одевается и уходит. — Куда мы едем, Дамир, — спрашиваю я уже в машине. — На дегустацию. Я же сказал. Мы действительно приезжаем на винодельню. Для нас уже забронирован столик. После легкой трапезы нас ведут в подвалы. Громадные бочки с вином. Бокалы с разными сортами вин. И аромат, от которого кружится голова. — Какое вино ты любишь? — спрашивает Дамир. — Никакое, — честно отвечаю я. — Я не пью почти. — Ну, здесь грех не выпить. Я же с тобой. Так что, можешь начать дегустацию. Прямо там, в подвале, нас сажают за столик с легкими закусками и поочередно подносят бокалы. Хозяин винодельни много рассказывает через переводчика о сортах вин, об истории своей винодельни, о своем труде. И все это под приятную музыку. Это все действует и правда расслабляющее и я пробую по чуть-чуть разные сорта. Обсуждаю с Дамиром, что понравилось, а что не очень. Он, кстати, практически не пьет. Ему же за руль. Через какое-то время мне становится так легко. Музыка звучит уже у меня в голове. И мне даже кажется, что я покачиваюсь ей в такт. Я все чаще смеюсь шуткам хозяина винодельни, ловя на себе суровый взгляд Дамира. Мне хочется, чтобы ему тоже было весело, и я лишь улыбаюсь в ответ. — Нам пора, — неожиданно произносит он, когда хозяин винодельни присаживается к нам за столик. Берет меня за локоть и тянет вверх. И я чувствую, что встать не получается. Вроде, вот, что сложного? Подними попу. Но никак. Я с удивлением смотрю на ухмыляющегося Дамира. А он просто хватает меня и кладет на плечо. И так и несет к машине. Сажает на переднее сиденье, пристегивает и сам садится за руль. И все это молча. А мне хочется поговорить с ним. Но он не расположен к общению. Отвечает на мои вопросы односложно. И я тоже замолкаю. И смотрю на него. Он сосредоточен на дороге. На меня не смотрит. Брови нахмурены. — Останови машину, — прошу его. Он оборачивается и с удивлением смотрит на меня. — Тебе плохо? — задает логичный вопрос. — Останови машину, — повторяю я свою просьбу. Он выруливает на обочину и тормозит. Поворачивается ко мне. — Только не в машине, Милана, — говорит с ухмылкой. — Мне хватило того раза. А я молча перелажу и сажусь на него. Дамир удивленно смотрит на меня. Обнимаю его за плечи, устраиваюсь поудобнее, елозя на нем, и тут же ощущаю, как что-то твердое упирается в меня. Он хватает меня за ягодицы и сжимает их. — Ты пьяная, Милана, — усмехается. — Ты вообще не умеешь пить… Не даю ему договорить и целую его. Приподнимаюсь и опять опускаюсь и трусь о его член в брюках. Я делаю бесстыдные вещи. Но сейчас я не думаю о моральной стороне своих поступков. — Милана, — шепчет Дамир, — ты хочешь здесь? А сам уже задирает платье на мне и отводит в сторону трусики. И я слышу звук расстегивающегося замка. И этот секс такой медленный, тягучий, с оттяжкой. Не забирающий силы, а наполняющий ими. Я чувствую приближение, но не стремлюсь ускорить его наступление. Пока Дамир не хватает меня за талию и не начинает сам двигать меня. Быстрее и жестче. И нас опять накрывает. Я кладу голову ему на плечо. Грудью ощущаю его сердцебиение и шепчу на ухо: — Ты любишь меня, Дамир? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 80. Дамир В своей жизни слова «я люблю тебя» я говорил только одной женщине — своей матери. Остальным женщинам они были не нужны. Им нужно было от меня другое — деньги. И сейчас, услышав этот вопрос от Миланы, я теряюсь. Конечно, она никогда не спросила бы меня об этом, будучи трезвой. Но вот она шепчет мне эти глупые слова на ухо и, так и не дождавшись от меня ответа, поднимает голову с моего плеча и смотрит в глаза. И я вижу, что она ждет ответа. А что я могу ей сказать? Я не знаю, что такое любовь. Любовь к матери — да. Но не любовь к женщине. Я не уверен, что то, что я сейчас испытываю к Милане, и есть любовь. Ответить ей то, что она хочет услышать, только ради ее сиюминутного счастья? Но я хочу быть честен с ней. Честен в наших отношениях. Если они есть у нас. Прежде чем ответить ей на этот вопрос, мне нужно разобраться в себе. Я постоянно оттягивал это, откладывал на потом. Потому что это сложно. Никогда раньше ни одна девка не цепляла меня так, как Милана. Я чувствую, что теряю себя рядом с ней. Ее власть надо мной увеличивается с каждым днем. И мне кажется, она это тоже чувствует. А так не должно быть. Смотрю в эти голубые глаза, в которых так ярко выражено желание их хозяйки получить ответ. Здесь. Сейчас. Прямой ответ на прямой вопрос. И, если я его дам ей сейчас, то получается, что уступлю. Дам ей повод убедиться, что она сильнее меня. Но, даже если это так, об этом никто не должен знать. Поэтому я убираю рукой волосы ей за ухо и говорю как можно мягче: — Милана, ты выпила лишнего. Я не подумал, что твой организм совсем не подготовлен к дегустации. Поговорим позже. Приподнимаю ее и пересаживаю на пассажирское сиденье. Застегиваю ширинку. — Нам завтра рано вставать. Поэтому лучше вовремя лечь спать, — добавляю, не глядя на нее, и завожу машину. В гостиничном номере Милана первая идет в душ. Я не присоединяюсь к ней. Хочу доказать сам себе, что могу. Только когда она выходит из ванной, я иду туда, по пути приобнимая ее и целуя. В этот момент она не смотрит на меня и не отвечает на поцелуй. Наверняка, обиделась. Но пусть привыкает, что не все будет идти так, как ей хочется. В наших отношениях будет так, как хочу я. Я стою под струями воды, оперевшись руками о стену и опустив голову. И что-то внутри не дает мне покоя. Ведь был такой ахуенный день. И до этого тоже. Но Милана одним своим вопросом просто все перечеркнула. Все испортила. Ударяю о стену кулаком. Выключаю воду и выхожу. Милана лежит, свернувшись калачиком, на краю кровати. Уверен, что не спит еще, но старательно делает вид. — Я пойду к себе, — говорю, натягивая брюки и рубашку на еще не до конца высохшее тело. Она тут же поворачивается и опять смотрит на меня так, что мне становится тошно от самого себя. И я убираю взгляд. — Вещи надо сложить, — как будто оправдываюсь я и ненавижу себя за это. Так и не застегнув рубашку, выхожу из номера. На следующее утро я опять появляюсь в ее номере. Но лишь для того, чтобы забрать в аэропорт. Мы сдержанно целуемся. Она — от обиды, я — от досады. Никто не начинает важный, но такой неприятный разговор. За все время пути до аэропорта и перелета мы обмениваемся парой ничего не значащих фраз. Мне хочется в салоне бизнес-класса прижать ее к себе. Впиться губами в упрямый рот и опять подчинить ее себе. Протиснуть руку между худых ножек и заставить покраснеть. Но я вижу, что она не готова к этому всему. Сидит, отвернувшись, и усердно рассматривает облака в иллюминатор. И сейчас я не хочу идти наперекор ее желанию. Не могу. Поэтому просто накрываю ее ладонь своей рукой на подлокотнике и закрываю глаза. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 81. Милана