— Правда? — отвлекает меня мать Лейлы и обращается к Милане, — Миланочка, сыграй нам. Я ведь тоже давно не слушала тебя. — Фортепиано расстроено, мам, — она натянуто улыбается матери. — И потом я думаю, своей игрой не смогу удовлетворить изысканный вкус Дамира Зариповича, — с этими словами она опять поднимает на меня взгляд и один уголок ее губ приподнимается. Стерва. На хуй мне твоя игра. Ты удовлетворишь меня в другом. Клянусь. Посмотрим, как ты будешь усмехаться, когда я вгоню свой член в твой рот. Я смотрю на ее губы и живо представляю, как они скользят по мне, засасывают и причмокивают. Сука, в штанах становится тесно. Хорошо хоть мы за столом и никто не видит, что происходит под ним. — Ну, что ж, — пожимает плечами ее мать, — раз инструмент расстроен… — Мне пора, — Милана внезапно встаёт из-за стола. — Я обещала встретиться сегодня с подружками. Приятно было познакомиться. Она говорит это, глядя на стол. — Уже? — спрашивает Костров. — Да, пап, я обещала, — Милана целует отца и мать и уходит из комнаты. — Мне тоже пора, — говорю и гляжу на часы. — Как, Дамир, и ты уже уходишь? — теперь Костров удивляется уже в мою сторону. — Да, мне надо ещё поработать. — Ну, ладно. Спасибо, что зашел, — он пожимает мне руку. Я прощаюсь с его женой и мы идём в коридор, где в сумке уже копошится Милана. — Мам, вызови такси, — просит она. — Не люблю я эти такси, — недовольно ворчит мать. — Влад, когда уже починят машину Миланы? — Обещали к концу недели, — отвечает Костров. — А куда Вам надо? — спрашиваю я Милану даже чересчур вежливо. — Я доеду на такси, — упрямо отвечает она, не глядя на меня. Пожимаю плечами. — Миланочка, — обращается к ней мать, — мне будет спокойнее, если тебя отвезёт Дамир Зарипович. Милана смотрит на мать, потом на отца и выдавливает из себя: — Хорошо. Мы с ней выходим из квартиры и идём к лифту. Пока ждём лифт, я, не стесняясь, рассматриваю Милану. Она, конечно же, чувствует этот взгляд. Пальцами теребит застёжку сумки и упорно смотрит на двери лифта. Наконец, он приходит. Я пропускаю ее вперёд, лишний раз позволяя себе оценить ее зад. Так и нагнул бы её прямо здесь. Раздвинул бы её булки и порвал целку. Но нет, успокаиваю сам себя, ещё не время. Я хочу ее трахнуть не из-за ее ахуенного зада, а чтобы отомстить. Поэтому я подожду. Желание мести во мне сильнее желания выебать ее во все щели. Когда лифт приходит в движение, она, наконец, открывает свой сексуальный рот и говорит: — Вы — друг моего отца и лишь поэтому я не рассказала подробностей нашей встречи. Но знайте, что я презираю таких мужчин, которые используют силу, чтобы получить желаемое. Да она борзеет на глазах. Я нажимаю на кнопку «Стоп». ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ 6. Дамир Лифт резко останавливается. Так, что девчонка ойкает от неожиданности и испуганно смотрит мне в глаза. Куда же подевалась вся ее спесь? Где эта самоуверенность? Милана делает шаг назад и упирается в стенку. Буквально вжимается в нее так, что, наверное, каждый сантиметр ее тела сейчас касается стены. Я пристально смотрю на нее. Она не моргает, но и взгляд не убирает. Ее губы пересохли. Уверен, ей хочется облизать их, но она боится сделать одно неверное движение. И это правильный страх. Именно так и должна себя чувствовать женщина перед мужчиной. Делаю шаг к ней, оставляя между нами расстояние. Понимаю, что стоит мне еще приблизиться к ней и коснуться ее, и я могу сорваться. Не могу позволить себе такую слабость. Она все равно будет моей. Но не сейчас. Она — не главное в моем плане. Она — лишь небольшой приятный бонус. Бонус, без которого можно было бы вполне обойтись, но от которого не отказываются, если дают. Упираюсь руками о стену лифта по обе стороны от ее головы. Смотрю на эту маленькую сучку, которая едва достает мне до плеч. — Ты просто не встречала настоящих мужчин, девочка. Настоящий мужчина ни перед чем не остановится в достижении своей цели. Я всегда получаю то, что хочу. В том числе и силой. Страх в глазах Миланы растет. Ощущаю это. Воздух пропитывается ее страхом. Адреналин у нас обоих зашкаливает. Только у нее он связан со страхом, а у меня — с ощущением власти. Превосходства. Но она ещё пытается сопротивляться своему страху. Пытается что-то доказать, прежде всего, себе. Хотя и обращается ко мне. — Отпустите меня! — требует пересохшими губами. Так и не решилась их облизать. И это самый правильный ее поступок. — Включите лифт немедленно! Я опоздаю. Надеюсь, мы видимся с Вами в последний раз. Поэтому не имеет значения, как и что Вы получаете. Ох, как же ты ошибаешься. Я усмехаюсь, убираю руки со стены и отступаю на шаг назад. Ещё не время. Она судорожно шарит по стенке лифта в поисках кнопки, не переставая смотреть на меня. И в глазах ее все еще страх. Наконец, нащупывает нужную кнопку и лифт опять начинает движение. Весь путь вниз она не делает ни одного движения. Так и стоит у стенки лифта и не сводит с меня глаз. Мне нравится это ее поведение. Гораздо больше чем дерзость. Наконец, лифт останавливается на первом этаже и двери открываются. Видя, что она не собирается отлипать от стены, выхожу первым. Следом идет она. Мы выходим из подъезда. Милана поднимает вверх голову и машет рукой. Я тоже смотрю туда. Костров с женой на балконе. Провожают любимую дочку. Их «радость на старости лет», как выразился сам Костров за столом. А ведь и правда, Милана, похоже, — поздний ребенок. Слишком уж стары Костровы для такой молодой дочки. И такие поздние дети особо любимы родителями. Хорошо. Тем больнее будет момент, когда я заберу себе эту их «радость». — Я сяду к Вам в машину только потому, что смотрят родители, — цедит Милана сквозь зубы. Усмехаюсь. Она ещё стоит какое-то время и, видимо, ждет, пока я открою ей дверь и помогу сесть. И лишь когда я обхожу машину и сажусь сам за руль, она недовольно фыркает, сама открывает себе дверь и садится. Завожу машину и смотрю на нее — сидит, нахмурившись, сложив руки на груди и поджав губы. Резко трогаю, выезжаю со двора и жму на тормоз. — Выходи, — говорю, не глядя на нее. Девчонка явно не ожидала. Смотрит на меня удивленными глазами.