Он улыбается очень открыто. К тому же по дороге в больницу он не доставал меня расспросами и мне очень хочется побыстрее попасть домой. Поэтому сажусь опять на заднее сиденье и говорю адрес. Практически всю дорогу Ренат обсуждает что-то по телефону, изредка бросая на меня взгляд в зеркало заднего вида. Когда мы подъезжаем к моему дому, Ренат поворачивается и говорит: — Приехали! — Спасибо. — Передать что-нибудь Дамиру? — он смотрит на меня из-под темных очков. У меня внутри сразу же все съеживается от одного упоминания этого имени. И память предательски выбрасывает перед глазами картины последних дней. Хватаюсь за ручку двери. — Нет! — чуть ли не кричу и пулей выскакиваю из машины. Забегаю в подъезд и спиной прислоняюсь к холодной стене. Кажется, что каждый удар сердца проникает в свежую штукатурку и разносится по этажам. Чтобы хоть как-то успокоиться, поднимаюсь домой по лестнице, а не на лифте. Перед дверью встаю и перевожу дыхание. Шарю в сумке, но ключей нет. Неужели забыла? Звоню. Тишина. Ещё раз. А вдруг что-то случилось с отцом. Начинаю колотить руками в дверь и мне, наконец, открывают. Стас. После того, что видела, он — последний, с кем я хотела бы встретиться. — Милана! Ты пришла! Ты сбежала? Что случилось? — он прижимает меня к себе. Отталкиваю его. — Где папа? — спрашиваю сухо. — Он там. На кухне. Милана, нам надо поговорить. — Не сейчас, Стас, — отстраняю его и иду на кухню. Там за столом, опустив голову, сидит отец. По всей видимости, они со Стасом пили. На столе почти пустая бутылка виски, стаканы и скудная закуска. Отец поднимает голову, видит меня и пытается подняться, но не в силах справиться с опьянением, падает снова на стул. — Миланочка, — шепчет, — доченька. Подбегаю и обнимаю его. — Все хорошо, пап, все хорошо. Мы обязательно поговорим с ним. Но не сейчас. У меня много вопросов. Но, чтобы получить на них ответы, папе надо протрезветь. — Ты дома, — папа целует мои руки. — Миланочка. У мамы все хорошо. — Я знаю, пап. Я была у нее. Пойдем, я уложу тебя в кровать. Помогаю ему подняться и веду в спальню. Укладываю в постель и целую в лоб. Уже собираюсь уйти, как отец берет меня за руку, целует ее и просит: — Прости меня, Миланочка. За все прости. — Ну, что ты, папа. Все будет хорошо. Отдыхай. Потом поговорим. Выхожу из комнаты и закрываю дверь. Стас сидит в гостиной. — Я очень устала, Стас, — говорю, не глядя на него, — иди домой. Он вскакивает и подходит ко мне. Опять пытается обнять меня. Шепчет: — Милана, расскажи мне. Он обидел тебя? Что он сделал? Я убью его! — произносит он с чувством. — Мы с твоим отцом обращались в полицию. Но нам отказали в приеме заявления. Срок не прошел и ты совершеннолетняя. Как ты? — Стас, я все видела, — решаюсь сказать правду. — Что «все»? — не понимает он. — Тебя и секретаршу. — Когда? Что ты такое говоришь? — В тот день. У тебя в кабинете. Стас, пожалуйста, уходи. Он склоняет голову и скрещивает руки на груди. — Позволь мне объяснить, — произносит спокойно. — Ничего не было. Я ее уже уволил. Она мне сама проходу не давала. А я… Я всего лишь живой человек, Милана. Ты знаешь, я люблю лишь тебя. Но есть потребности… Понимаешь? Он берет меня за плечи. У меня нет сил спорить. Хотя и противно от этого всего. Поэтому я просто киваю. Лишь бы он скорее ушел. — Как мама? — неожиданно спрашивает Стас. — Хорошо, ей сделали операцию. Кто-то перевел необходимую сумму. — Тебе сказали, кто? — Нет. Врач сказал, что человек просил об анонимности. — Молодцы, — говорит Стас. — Сделали, как обещали. Удивленно смотрю на него. — Как? Это ты? Стас! Это ты перечислил деньги? Он кивает. — Но почему? Почему ты мне не сказал? — Не успел. А потом приехал к Дамиру. За тобой, Милана, приехал. А он… Его люди избили меня. Я ничего не мог сделать, Милана. — Стас, спасибо большое, — сама обнимаю его. — Спасибо. ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Вытираю стекающие по щекам слезы. Стас обнимает меня за талию и целует в висок. — Миланочка, — шепчет в ухо, — давай все забудем. Перечеркнем. И Дамира, и секретаршу. Начнем сначала. Маленькая моя. Его губы уже на моей щеке, приближаются к губам. Чувствую, как рука сползает на бедра. — Миланочка… Одной рукой сжимает ягодицу, а второй уже лезет под майку. И, как только я ощущаю его пальцы на животе, меня прошибает разряд. — Нет! — кричу я так громко, что, наверное, меня слышат даже на улице. 36. Дамир Милана оказывается неглупой девкой. При первой же возможности сбегает.