Испуганная Сара заметила в нескольких метрах от себя дверь в туалет, за которой и скрылась, прежде чем послышались голоса и шум шагов. Когда за дверью установилась тишина, она приоткрыла ее и бросила взгляд на большой зал. В нем расположились человек двадцать. Кто они? Зачем пришли сюда? Сара надеялась воспользоваться тем, что присутствующие сидят к ней спиной, чтобы проникнуть в здание глубже и найти доступ на парковку, но возле дверей зала стояли вооруженные люди. Даже если бы они приняли ее за сотрудницу, она была практически уверена в том, что ей нельзя было сейчас находиться в этом зале. Риск разоблачения был слишком велик. Надо было подождать, пока все уйдут. Свет в зале приглушили, освещенной осталась только сцена. Уверенной походкой вошел одетый в костюм Адриан. После того как установилась торжественная тишина, в динамиках зазвучал его голос, а на огромном экране появилось его лицо. – Дамы и господа инвесторы. – Он сделал паузу. – То, что вы сейчас услышите и увидите, является одной из самых строго охраняемых тайн планеты. Не сомневаюсь, что по окончании этой конференции вы оцените собственную ответственность за будущее человечества. Адриан обвел взглядом аудиторию и низким голосом объявил: – В настоящий момент нас убивает бесшумная эпидемия. Эпидемия, число жертв которой все время возрастает. Эта эпидемия не рак, не чума, не туберкулез и не диабет. Эта эпидемия – депрессия. Сара заметила, что огонек у него в глазах загорелся ярче. – По данным Всемирной организации здравоохранения, депрессия стоит на первом месте среди причин импотенции. Ежегодно восемьсот тысяч человек кончают жизнь самоубийством. Ожидается, что в 2030 году депрессия займет второе место среди причин смерти во всем мире, уступив лишь сердечно-сосудистым заболеваниям и опережая все прочие болезни. Такого в истории еще никогда не было. Адриан сделал долгую паузу, после которой продолжил: – По подсчетам ученых, депрессией страдают триста миллионов человек во всем мире. Во всех развитых странах расходы на поддержание психического здоровья за последние десять лет удвоились. Человечество чувствует себя плохо. Оно умирает. Мы присутствуем при вымирании нашего биологического вида. Не потому, что его истребляет другой вид, а потому, что у него больше нет сил жить. Словно в ответ по залу пробежал шепот. – Что происходит? – продолжал Адриан. – Почему? Почему человечество охвачено этой эпидемией депрессии и душевных страданий, несмотря на то что условия жизни улучшаются, а ее продолжительность увеличивается? Адриан дождался, пока стихнет эхо голоса, и заговорил вновь: – В действительности объяснение простое. Пугающее для нашего будущего, но простое. Оно находится в одном из последних и революционных открытий в биологии: эпигенетике. Адриан поднял палец, будто священник, призывающий паству внимательно слушать проповедь. – Все вы знаете, что каждый из нас имеет генетический код, передаваемый от родителей. Код этот не меняется с того момента, как сформировался в эмбрионе. Амфитеатр дружно закивал в знак согласия. – До последнего времени считалось, что наш геном окончателен и зафиксирован пожизненно. Так вот, недавно было сделано открытие, что, хотя гены не меняются, их проявление в нашем организме может варьироваться. Нечто похожее на регулятор громкости в музыкальном проигрывателе. Ген – музыкальная нота, она неизменна; эпигенетика – наука, изучающая мощность, с которой нота может воспроизводиться, от нулевой до оглушающей. Например, два человека имеют ген, благоприятствующий развитию диабета. Если долгое время считалось, что риск развития заболевания одинаков для тех, кто обречен на него своей ДНК, то сегодня известно, что все будет зависеть от качества жизни каждого. Здоровая, счастливая жизнь, при которой человек расцветает, усыпит ген диабета. У того же, кто не будет заниматься спортом, испытывать постоянные лишения или стрессы, степень проявления гена диабета увеличится. Присутствующие обменялись несколькими словами. В своем укрытии, затаив дыхание, Сара ловила малейший звук, готовая броситься на первого, кто войдет. – Но это открытие приобретает цивилизационый размах благодаря работам Эммы Уитлоу. Эта австралийская исследовательница в области молекулярной биологии открыла, что данная модуляция гена находится в сперматозоидах и яйцеклетках. Иначе говоря, она передаваема! Наши предки передали нам не только свои гены, но и степень их проявления. Поэтому мы говорим о наследственной травме. Ребенок, чья мать или отец пережили травму, резко изменившую метилирование одного из их генов, увидит отпечаток ее в своей собственной ДНК, хотя сам эту травму не пережил. Эпигенетика безоговорочно доказывает, что если человек стал жертвой насилия, породившего в нем неизгладимую тревогу, то его дети и дальнейшее потомство будут рождаться на свет с этой же тревогой, даже если им неизвестен характер трамвы, пережитой их предком! У них появится генетическая отметина. И отметина эта будет передаваться от поколения к поколению! Такая передача зафиксирована у потомков людей, переживших холокост: их дети и внуки – все имели слишком сильные изменения гена NR3C1, отвечающего за тревогу. Такие же наблюдения были сделаны и у детей женщин, бывших беременными во время терактов одиннадцатого сентября. Короче, наука доказала то, что психогенеалогия предчувствовала: мы несем в нашем теле историю наших предков, даже если не знаем ее. Сара слышала последние слова Адриана, но, находясь в сильном психологическом напряжении, не восприняла их. И лишь когда в аудитории возник сильный шум, поняла, что он открыл слушателям нечто важное. – Вообразите себе, что это означает для нашего биологического вида! – воскликнул Адриан. – Взять хотя бы только Европу. Все мы потомки людей, знавших и переживших психологические травмы двух мировых войн! Две мировых войны прописались в нашем эпигеноме. Следы двух этих апокалипсисов живут в наших семьях и продолжают передаваться новым поколениям. Точно так же обстоит дело с преступлениями коммунизма, геноцидами в Руанде и Югославии. А можно заглянуть в историю и глубже. Что сказать о французах, переживших якобинский террор Французской революции? Вообразите себе эпигенетические изменения у тех, кто пережил эти массовые бойни. Представьте те психологические травмы, которые они, сами того не желая, передали своим детям, те, в свою очередь, своим, и так далее. Мы, живущие на этой Земле, – собрания травм наших предков, а следующее поколение будет еще более травмированным и выродившимся, чем наше. Адриан перевел дыхание и сделал глоток воды. Сара сгорала от нетерпения. Ей надо было как можно скорее пробраться в паркинг, а для этого у нее не было иного выбора, кроме как нейтрализовать охранников. Она заметила бобину с полотенцем из ткани, повешенную для вытирания рук. При помощи скальпеля она разрезала ее надвое и стала медленно бесшумно разворачивать. Из конференц-зала до нее по-прежнему доносился голос Адриана: – На протяжении тысячелетий эпигеному гомо сапиенса удавалось уравновешивать наследственность и травмы. Но невиданный взрыв числа депрессий открывает нам жуткую истину: наша природа достигла предела своей сопротивляемости. Накопление за длительный период большого числа крупных трагедий расстроило человеческий эпигеном настолько, что он больше не может восстановить равновесие. Если мы не поможем нашим телам и нашим мозгам исправить наши эпигеномы, то подпишем смертный приговор нашему биологическому виду. Через два-три поколения мы исчезнем с лица Земли. Сара завершила разрезание полотенца, намотала концы себе на кулаки и дернула их в стороны, чтобы натянуть ткань. Затем она приоткрыла дверь туалета в тот момент, когда Адриан, казалось, снова собирался огласить нечто важное. – Однако существует решение, позволяющее избежать этой катастрофы, – с гордостью объявил он. – Как я уже сказал, исследователи в области эпигенетики доказали, что наш эпигеном можно в течение жизни изменить в лучшую сторону. Наше тело и наш мозг способны исправлять унаследованные ими травмы. При наличии положительных факторов, влияющих на качество жизни, разумеется: здоровой пищи, регулярной физической активности, благоприятной окружающей среды, профессиональной деятельности, способствующей развитию индивида, счастливого семейного и дружеского окружения и, это на первом месте, уважения к самому себе. Когда все эти факторы соединяются, наблюдается корректировка проявления генов нашей ДНК. Здесь, в нашем экспериментальном центре, и нигде больше, благодаря согласию и поддержке российских властей, мы уже начали создавать эпигеномы, которые спасут человеческий род. Сара воспользовалась нетерпеливым ропотом аудитории и хлопнула дверью туалета так, чтобы хлопок услышал единственный охранник, стоявший у задней двери зала. Затем она отпрянула назад и приготовилась. Кровь гулко стучала у нее в висках, и теперь слова Адриана доносились до нее смутно: – Здесь мы производим мужские и женские гаметы очень высокого эпигенетического качества, из которых были стерты прошлые травмы. Как? Организовав для деревенских доноров программу, обеспечивающую идеальное равновесие регулирования генов. В это мгновение дверь в туалет медленно открылась. Затаившись за створкой, Сара, чье сердце учащенно билось, напрягла мускулы. Внутрь зашел коренастый мужчина. Едва он шагнул через порог, Сара напала на него сзади. Она заткнула ему рот полоской ткани и ударила ногой под колени, чтобы он повалился на спину. Падение было таким резким, что его череп глухо ударился о плитку на полу, по которой стала растекаться лужица крови. Восстановив дыхание, Сара бросила полоску ткани и выглянула в приоткрытую дверь. Казалось, никто не слышал падения охранника. Адриан на подъеме продолжал свою речь: – В эпоху, когда спрос на гаметы никогда еще не был так высок, особенно после легализации фармакогеномики, в эпоху, когда с пугающей быстротой падает фертильность, в эпоху, когда человечество вымирает от психического вырождения, наш центр предлагает вам основателей нового, исправленного человеческого вида. Сара сжала скальпель и хотела выйти из туалета, как вдруг дверь с грохотом распахнулась. Второй охранник не успел даже вскрикнуть. Она нанесла ему резкий удар по кадыку, чтобы нейтрализовать голосовые связки. Более живучий, чем она предполагала, мужчина схватил что-то висевшее у него на поясе. Сара слишком поздно заметила блеск ножа. Она отбила руку противника ударом вниз. Однако металлическое острие задело ее живот и воткнулось в бедро. Она ответила молниеносно, и мужчина не успел увернуться от лезвия ее скальпеля, которое перерезало ему горло. Сара смягчила падение своей жертвы, удержав за плечи. Из амфитеатра доносился громкий голос Адриана: – Мы располагаем, и вы можете в свою очередь тоже получить их, ключами от человечества 2.0 с первыми гаметами исправленного эпигенома! С искаженным от боли лицом Сара прислонилась к стене, рассматривая глубокую рану, распоровшую ее бедро. Она схватила тряпку и перетянула бедро, заглушив крик боли, уткнувшись ртом в сгиб руки. В тот самый момент, когда она бессильно сползла на пол, под вой сирены затрещала переносная рация охранника: – Тревога! Внимание всем сотрудникам службы безопасности. Сбежал объект Геринген. Возможно, скрывается под видом медсестры Стеллы Ворсоу. Объект опасен. Немедленно обезвредить. Глава 48 Из туалета Сара слышала возмущенные крики и приказы, смешивавшиеся с воем сирены. Адриан в микрофон призывал собравшихся сохранять спокойствие и проследовать к выходу из здания. Несмотря на то что бедро словно проткнули раскаленным штырем, Сара опустилась на колени рядом с только что нейтрализованным ею охранником и сорвала с него рацию, подобрала нож, с которого все еще капала кровь, встала и выглянула в щель двери. Мимо как раз проходил быстрым шагом высокий мужчина с седеющими волосами. За ним последовали другие инвесторы, и наконец казалось, путь был свободен: в зале не осталось ни одного человека. Сара пошла вдоль стены к выходу, расположенному у сцены. Но нога так болела, что ей пришлось остановиться. Взятая ею рация охранника заработала: – Внимание подразделениям охраны. Пропуск медсестры Стеллы Ворсоу был использован для входа в конференц-центр. Возможно, объект находится там. Сара сжала кулаки и дохромала до двери. Едва она ее открыла, как распахнулись створки двери на противоположном конце амфитеатра. Светящиеся лучи автоматных прицелов пронзили темноту, и в зал вбежали двое охранников. Сара попала в коридор, в конце которого увидела лифт. Она дошла до него так быстро, как только позволяла ее рана, и нажала на кнопку вызова. Дверцы сразу же открылись. Она шагнула в кабину и нажала единственную имевшуюся кнопку с цифрой 0. Едва двери начали закрываться, как пуля разнесла на куски зеркало у нее над головой. Под оглушительный грохот, в котором смешивались эхо выстрела, вой сирены и звон разбитого стекла, между створками дверцы просунулся высокий ботинок. Сара выхватила свой нож, упала на колени и вонзила клинок в ногу охранника. Тот завопил от боли и убрал ногу, дверцы закрылись, и кабина начала спуск. Сара не успела даже перевести дух, как уже приехала. Она сбросила халат и, свернув его в комок, просунула между дверцами лифта, чтобы не дать им закрыться. Оставшись в одной майке, судорожно прижимая правую руку к бедру, она, хромая, доковыляла до единственной двери в коридоре и наконец попала в подземный гараж. – Вы никуда не поедете, Сара. Путь ей преградил Адриан, направивший на нее пистолет. Сара уже бывала в таких ситуациях. Секрет заключался в немедленной реакции. Она схватила пистолет за ствол и вывернула запястье Адриана. Но ее подвел упор на раненую ногу. Она потеряла равновесие и, падая, попыталась увлечь за собой Адриана. В этот момент в паркинг ворвались двое охранников. – Она напала на Исправителя! Огонь! – крикнул один из них. – Не убивайте ее! – завопил Адриан. Прогремели три выстрела, и Сара упала на пол. Глава 49 Адриан, шатаясь, отступил к стене и сполз на пол, сжимая в одной руке пистолет, а другую, красную от крови, прижав к груди. Оба охранника лежали на спине, получив каждый по пуле в голову. Сара поднялась невредимая. Почему Адриан стал стрелять в своих охранников? Сара доползла до него и забрала его пистолет. – Парковка за дверью. Возьмите это, – пробормотал он, протягивая ей ключи от машины.