Глава 27 Ошарашенная Сара стояла перед воротами усадьбы. – Эксперт закончила сравнительный анализ образцов ДНК вашего отца с образцами ДНК этой женщины, взятыми с частичек кожи и волос, найденных на платьях, простынях и щетках для волос в спальне наверху, – сказал подошедший к Саре Адриан. – Она на сто процентов уверена в результате. Это Андре Вассили приезжал сюда… ну… это он принимал облик женщины. Сара стояла, уставившись в одну точку на темной опушке окружающего усадьбу леса. В мозгу ее бушевала настоящая буря вопросов. Ее отец не только был трансвеститом, но еще и изменял голос и звонил самому себе на мобильный, находясь в полном раздвоении личности. Он не играл, изображая другого человека, он и был этим другим. Этой самой женщиной. Андре Вассили имел две личности. В это невозможно было поверить. Как долго он пребывал в таком состоянии? Существовала ли связь между его патологией и его убийством? Может быть, одна его личность убила ребенка и хотела скрыть это преступление, тогда как другая пыталась заставить первую признаться? Может быть, в этом заключался смысл оставленного на автоответчике сообщения: «И ты знаешь, что я не оставлю тебя в покое до тех пор, пока ты не скажешь им правду. Ты должен им сказать, кто ты есть на самом деле! Ты не можешь дольше скрывать то, что сделал. И не пытайся уничтожить улики: я их спрятала там, куда ты не осмелишься отправиться их искать». Нет, тут должно быть что-то другое, сказала себе Сара. Фаланга пальца лежала в шкатулке, просто засунутой под кровать. Разве это недоступный тайник? Немного растерявшись, Сара позвонила матери, чтобы сообщить ей об открытии и получить разъяснения. Но Камилла Вассили не захотела верить откровениям дочери и сама закончила разговор: она сойдет с ума, если и дальше будет слушать подобные вещи. – Холодно, – констатировал Адриан, зевая. Сара только сейчас поняла, что ее напарник совсем не отдыхал за день. – Вы так долго не выдержите. Вам надо хоть немного поспать. Офицер потер глаза и покачал головой: – Пока что кофе еще действует. Я вам скажу, когда больше не смогу. Какой у нас следующий этап? – спросил Адриан. Сара слышала вопрос, но ей понадобилось больше, чем обычно, времени, чтобы обработать информацию. – Инспектор? – повторил Адриан. – Мы должны понять, как открытие двойной личности моего отца может вывести нас на след его убийцы. Это единственное, что нам остается. Но нам понадобится помощь. Она позвонила Тобиасу. Мобильный долго звонил без ответа, прежде чем она наконец услышала сонный голос старого медэксперта: – Простите, что беспокою вас в такое позднее время. – Я же вам сказал, что вы можете мне звонить когда угодно. Скажите, что я могу для вас сделать. Она сообщила ему последние результаты расследования и добавила, что нуждается в помощи квалифицированного психиатра, чтобы тот помог ей разобраться в поведении людей, страдающих раздвоением личности. – Я знаю одного врача, который мог бы вам помочь. – Только не такого, который сотрудничает с полицией. – Нет, нет, я уже понял, что в нашей конторе вы больше не пользуетесь репутацией святой. Не беспокойтесь, этот психиатр учился со мной в медицинском, я его отлично знаю. Мы привыкли помогать друг другу. Я предупрежу его о вашем звонке и вышлю вам его номер. – Он мне нужен как можно скорее… – Иначе говоря: сейчас. Посмотрю, что я смогу сделать. – Спасибо. Через пятнадцать минут после того, как Сара нажала отбой, она получила сообщение от Тобиаса. Гюнтер Сворд ждал ее звонка. Тобиас уточнял, что у того есть скайп, если она предпочитает этот способ связи. Сара поспешила в гостиную, где Эрика, в маске и перчатках, распиливала найденную фалангу, собирая опилки в плексигласовый контейнер. – Мне необходимо воспользоваться вашим вторым компьютером и каналом связи с протоколом 4G, – объявила Сара Эрике. – Пожалуйста, – ответила эксперт. Сара села на стул, запустила скайп и связалась с Гюнтером Свордом. После трех звонков на экране появилось лицо пожилого мужчины. Он только что закончил водружать на нос очки и приглаживать взъерошенные волосы. Мужчина остановил на Саре взгляд больших усталых глаз. – Здравствуйте, мадам Геринген. – Спасибо, что согласились помочь мне, несмотря на позднее время. – Полицейское расследование оправдывает любую срочность, тем более когда о помощи просит старый друг. Тобиас в несколько словах изложил мне вашу проблему. Что конкретно вы хотите узнать об интересующем вас случае? – Всё. Я совершенно ничего не знаю о происхождении и последствиях заболевания, которым, видимо, страдал мой отец. – Итак, ваш отец, похоже, был поражен тем, что называется ДРЛ: диссоциативным расстройством личности. Человек, страдающий диссоциативным расстройством, якобы имеет в себе несколько личностей, которые поочередно овладевают им. Я сказал якобы, потому что психиатрическое сообщество не пришло к единому мнению относительно данной патологии. Одни полагают, что она существует в действительности, и, например, в США она с 1994 года официально включена в реестр психических заболеваний. Для других это, скорее, результат сеансов гипноза или сильного внушения специалистов на слабых пациентов. – Если мой отец действительно страдал этим расстройством, он осознавал существование в нем различных личностей? – Это зависит от пациента. В момент смены личностей некоторые просыпаются с ощущением, что забыли какой-то эпизод своей жизни. Человек будет себя спрашивать, почему такой-то предмет лежит на этом месте, хотя он клал его на другое, почему изо рта несет водочным перегаром, хотя он ненавидит алкоголь. Но бывает и так, что две личности знакомы друг с другом, имеют общие воспоминания. В этом случае нет амнезии и больной осознаёт свою болезнь. Он даже может приближать моменты смены одной личности другой и скрывать недуг, чтобы никто его не заметил. – Поподробнее об этом. Возможно ли, чтобы окружение не замечало, что один из членов семьи поражен этим расстройством? Психиатр потер глаз за стеклом очков. – Да, поскольку больной может замкнуться в себе и сократить контакты со своим окружением. Он уединяется, мало разговаривает, постоянно имеет отсутствующий вид, часто отлучается из дома. Близкие связывают такое поведение с формой интроверсии или депрессии и вполне могут ни о чем не догадываться. Вторичные личности проявляются много реже личности-хозяйки, и той порой удается их сдерживать, чтобы отсрочить занятие ими тела, чтобы успеть найти место, где они могут свободно существовать. «Вроде этой заброшенной и удаленной усадьбы», – подумала Сара. – Больные, страдающие диссоциативным расстройством, могут доходить до того, чтобы пытаться принимать облик своего двойника? – Их тело по-настоящему не меняется, но бывает, что они меняют прическу, одежду и особенно голос. Сара вздрогнула при одном упоминании об измененном голосе отца. – Кстати, я бы хотела дать вам прослушать сообщение, которое мой отец отправил самому себе, когда был… этой женщиной. По завершении воспроизведения, когда в гостиной еще звучал скрипучий голос ее отца, психиатр кивнул: – Это обращение кажется мне достаточно показательным. Между различными личностями могут существовать подобные расхождения. Часто они даже конфликтуют друг с другом. С одной стороны – желание сказать правду, раскрыть тайну, а с другой – желание промолчать. У вас есть хоть какие-то предположения относительно того, что ваш отец мог пытаться вам рассказать? – В том-то и дело, что нет. Поэтому мне необходимо узнать причины возникновения этой патологии. – Конкретно о вашем отце я ничего не могу сказать. Но в известных аналогичных случаях всегда существует некое травмирующее событие, случившееся в детстве. Факт настолько сильный, настолько стрессовый, что мозг маленького человечка, не способный понять или объяснить страдание, вынуждает многих разделяться на несколько личностей, чтобы легче переносить реальность. Обычно в основании этого разделения личности лежат пережитые в детстве многократные факты сексуального насилия. Больной, не в силах принять факты, создает других персонажей, живущих в его теле и являющихся реальными жертвами этого насилия. Вторые личности, альтеры, являются в некотором смысле проявлениями подавленных воспоминаний. Некоторые доходят до того, что становятся демоническими формами своих личностей. Сара вспомнила о найденном в машине аметисте и о словах лесной целительницы, говорившей, что отец хотел избавиться от зла внутри его, изгнать демонов. – Вы хотите спросить меня еще о чем-нибудь? – уточнил психиатр, подавив зевок. Саре показалось, что она исчерпала все вопросы, которые могла бы задать. – Сожалею, что не мог быть вам более полезен, мадам Геринген, – извинился психиатр. – Подобные случаи сложны, поскольку часто основываются на скрытом прошлом, погребенном под тайной и страхом. Сара была убита оборотом, который приняло ее расследование. Ей хотелось бы придумать вопрос, который вывел бы ее из тупика, но мозг был пуст. – Огромное вам спасибо за вашу помощь, господин Сворд, – наконец произнесла она мрачным голосом. Она уже собралась отключить связь, как вдруг Адриан быстро положил ей руку на плечо. – Подождите! Сара остановила свою руку и с удивлением посмотрела на офицера Колла. – У меня есть один вопрос… если позволите. Сара кивком показала, что он может говорить. – Здравствуйте, доктор, – начал он. – Я инспектор Колл, работаю вместе с мадам Геринген. – Слушаю вас… – ответил психиатр, массируя лоб. – Вы сейчас сказали, что различные личности могут иметь разные привычки и предпочтения. – Да. Адриан продолжал: – А можно предположить, чтобы у одной личности была фобия на что-то, в то время как другая любила это именно по причине данного страха?