Теперь он точно видел, что это классическое эльфийское заклинания стазиса. Но не было времени любоваться, нужно срочно действовать. Он потянулся к чёрному кокону, оплетающему его душу, и резкими ударами концентрированной магической энергии начал расширять крохотное отверстие к магической части души. Полученных остатков маны хватило, чтобы в три раза расширить прореху, после чего ритуал закончил своё действие, полностью сняв стазисное поле. Дмитрий вернулся к реальности, с удовлетворением отмечая увеличившийся поток маны от своего магического начала. Раньше ему нужно было потратить две недели на заполнение малого накопителя, теперь же достаточно четырёх суток, что намного лучше, хотя далеко от идеала. Затем его внимание приковал саркофаг. Он был сделан из священной древесины мелорна и покрыт орихалковым напылением. А внутри… он чувством леса ощущал наличие жизни. Набрав полную грудь воздуха, Карпов шагнул в центр ритуального круга и плавным движением сдвинул крышку саркофага. От увиденного внутри у него глаза поползли на лоб. В саркофаге лежал старый эльф. Именно старый, а не древний. Его лицо было похоже на сморщенную курагу, кожа желтая и сухая. Но самым удивительным оказалось то, что лицо старика ему было знакомо. Дедок распахнул глаза и пронзительными блеклыми глазами уставился на Карпова. – Ректор Ириэль?! – изумлённо на певучем эльфийском воскликнул Дмитрий. – Кто ты, воин в адамантиевой броне? Голос ректора магической академии был сухим и хриплым. Он даже не предпринял попытки встать. – Это я, Линаэль, – поспешно снял шлем скафандра он. Старик прищурился и с невероятным изумлением в голосе произнёс: – Хуман, который говорит на языке перворожденных?! Ох, ноосфера, чего только на старости лет не померещится… – Да нет же! Я Линаэль, маг-природник, учился у вас на кафедре общей магии со сто семьдесят тысяч семисот семнадцатого года по девятьсот семнадцатый. – Хн?! – старик прищурился и активировал магическое зрение. Его глаза распахнулись не меньше, чем у Карпова. – Ох тыж! И правда эльф. Но что с тобой сотворили орочьи демоны?! Почему ты в шкуре хумана? – Это долгая история, ректор Ириэль. Если вкратце, то орочий божок во время развоплощения закинул мою душу в тело хумана из параллельной вселенной. Но я не думал, что с того момента прошло так много времени. Для меня миновало лишь несколько лет. Более того, я даже не подозревал, что это мой родной мир. Я попал в него случайно, так же случайно обнаружил ваш саркофаг. – Ох-хо-хо, – прокряхтел Ириэль, принимая сидячее положение. – Таких случайностей не бывает. Тебя вела интуиция мага… Карпов поспешил к старику на подмогу. Он подсобил ему выбраться из саркофага и усадил в свое кресло, сам же поспешно покинул скафандр и занял менее удобное кресло для посетителей. Старик бегло осмотрелся и печально вздохнул. – Не вышло… – Что не вышло, уважаемый ректор? – Ничего не вышло, – ещё более грустно произнёс Ириэль. – Линаэль, я умираю. У меня остались считанные часы. Поэтому выслушай мой рассказ. – Умираете?! – застыл в ступоре Карпов. – Как же так? Я могу… – Не можешь! – твердо сказал старик. – Более опытные маги пробовали, но не смогли, и ты не сможешь. К сожалению, мой организм полностью исчерпал все резервы, мне уже ничего не поможет. Погружение в стазис было последней отчаянной попыткой магов спасти самых достойных и опытных коллег. Тысяча самых сильных и умелых магов, которым оставалось жить совсем недолго, была погружена в стазис в надежде, что потомки сумеют найти способ избавиться от проклятья орочьих демонических отродий! – Проклятье? – с ужасом прошептал Карпов. – Да, Линаэль, такое же проклятье, которое лежит и на твоей душе. – Но как так вышло? – Война с орками шла на истощение. Нам пришлось прибегнуть к крайнему способу – использовать заклинания последнего шанса. Эльфы-смертники одновременно нанесли удар и начали уносить на тот свет целые орочьи станы, уничтожая души орков и развоплощая мерзкие духовные отродья – их покровителей. Именно божки были основной целью, поскольку без них поганые орки ничто не могут нам противопоставить. Но божки не собирались погибать просто так. Перед своей окончательной гибелью они использовали силы своих разрушаемых душ и объединённой мощью наложили на всех эльфов от мала до велика своё мерзкое проклятье. Наши души были оплетены коконом, из-за которого вся наша раса лишилась магических способностей и бессмертия. – Но… – Линаэль опустил плечи, он чувствовал себя так, будто на него взвалили гигантский валун. – Почему вы не сняли проклятье? Даже я, всего лишь тысячелетний природник, придумал несколько способов избавиться от этой мерзости. Мне только не хватает маны. – Не обольщайся, малец, – прохрипел Ириэль. – Мы тоже думали, что избавиться от проклятья просто. Но оказалось, что стоило начать отдирать чёрные нити, как они резко вырывали от души обе части: магическую и бессмертную. В результате получался инвалид, обладающий лишь шестью частями души вместо восьми. После такого ритуала эльфы начинали стареть с ужасающей скоростью. – Это ужасно, – ещё сильнее поник Линаэль. – А вы не пробовали действовать иначе? – Конечно пробовали! – в голосе Ириэля прорезались нотки раздражения. – За кого ты нас держишь, юнец? Я учил студентов ещё когда твоих дедов в планах не было! – И как? – Как видишь, магия при мне, – грустно вздохнул старый эльф. – Да, Линаэль, нам удалось создать ритуал, с помощью которого возможно сохранить хотя бы одну часть души – магическую. Бессмертие при любых раскладах не получалось сохранить. При попытках сделать это, проклятье опутывало всю душу и убивало эльфа. В итоге все маги предпочли хотя бы сохранить магические способности. – А обычные эльфы? – С ними проще. После того, как маги обрели прежние возможности, мы провели масштабный ритуал, который освободил всю нашу расу от проклятья. Но вместе с ним ушло в небытие бессмертие. После этого продолжительность жизни эльфа стала составлять жалкие тысяча-полторы тысячи лет. Но это у молодежи. Эльфы, которым перевалило за пять тысячелетний, быстро старели. Нам пришлось подпитываться напрямую от мелорнов. – Праной? – с ужасом спросил Линаэль. – Праной, – сухо кивнул старик. – Ох, орочьи портянки! Вы стали мелорновыми наркоманами… – Да, к сожалению, маги и старшие перворождённые оказались привязаны к нашим священным деревьям. К счастью, с обычными эльфами подобного не случилось. Но даже прана мелорнов не способна продлевать жизнь бесконечно долго. Наши тела изнашивались и дряхлели, мы старели, будто какие-то хуманы. Тридцать циклов (три тысячи лет – один цикл равен столетию) – это максимум, который возможно продержаться на пране. Я полностью истощил все ресурсы своих организма и души. Мне больше ничем не помочь. Нам предстоит последняя беседа, и я рад, что смогу напоследок поговорить с достойным первородным и своим учеником. – Но если вы так говорите, то к чему было погружение в стазис? Разве вы не говорили о надежде? – Это всё ерунда, – отмахнулся Ириэль. – Мы согласились на погружение в стазис лишь бы успокоить более молодых магов. Я, как и другие старые маги, прекрасно понимал, что никто не найдет лекарства от старости. Бессмертия не вернуть назад. Часть души ни отрастить, ни пришить, а без неё все трепыхания бесполезны. Конечно, у каждого до последнего теплилась надежда на чудо, но на то она и надежда, что помирает последней. Хе-хе-хе! – смех старика был хриплым и натужным, напоминая воронье карканье. Карпов от таких новостей начал впадать в отчаяние. – Погодите, ректор Ириэль, я встречался с теми, кто называет себя эльдарами. Они смертные и не владеют магией, по крайней мере те из них, которые попадались мне на глаза, хотя внешне они точь в точь перворожденные. И продолжительность жизни у них около тысячи лет. – Видимо, это наши дальние потомки. К этому всё и шло. – Хм?! – Линаэль вопросительно приподнял правую бровь. – Простые эльфы при поддержке некоторых магов решили пойти особым путём. В поисках решения проблемы маги начали проводить ритуалы, выкачивая знания из ноосферы. В первое время было много несчастных случаев, многим эльфам спалило мозги, но результаты не замедлили проявить себя. Нам стали доступны знания технических цивилизаций иных миров. – И вы начали развиваться технически? – Развиваться? – усмехнулся Ириэль. – Вернее сказать – мы стали копировать то, что было изобретено в параллельных вселенных. Изначально всё было задумано с благими целями – с помощью техники вернуть нашей расе магию и бессмертие. Но… – Но?! – Всё пошло не так… Ты же знаешь об опасности ноосферы? – Конечно, – кивнул Линаэль. – Легкодоступная информация вызывает привыкание. – Именно так! Да, всё именно так. Первым делом была создана нейросеть. – Нейросеть? Сейчас ими все пользуются, чтобы ускорять изучение профессий. – Раньше было наоборот, – продолжил тихим голосом старый эльф. – Перворожденные пользовались нейросетью, чтобы знания из ноосферы закачивались на неё, а потом в щадящем режиме записывались в мозги. Так смертность от получения информации из ноосферы упала до нуля. Казалось, что это оглушительный успех. – Казалось? – Да, казалось… – тяжко вздохнул Ириэль. – Потом начался бум технического прогресса. Мы строили заводы, дроидов и звездолёты, создавали автоматизированные медицинские капсулы. Эльфы начали быстро размножаться. Никогда до этого наша цивилизация не знала такого бума деторождения. В одной семье могло за цикл появиться до трёх десятков детишек. – Тридцать детей за цикл?! – глазами с пятирублёвые монеты уставился на старика Карпов. – Вижу, ты удивлён. Я тоже удивлялся по-началу. Потом привык. Но детей нужно было учить, а магов на всех не хватало, к тому же они не были привязаны к материнской планете. Молодежь устремилась к далёким звёздам. Так появились кристаллы с профессиональными навыками. Зачем каждый раз качать знания из ноосферы, если достаточно записать знания специалиста на кристалл, а потом их копировать молодежи? Так мы тогда думали. Лишь потом поняли, что это очередная ловушка, но было уже поздно. Эльфы разучились учиться, они лишь могли получать готовые знания и немного расширять их с опытом. Молодежь разучилась широко мыслить – всё в рамках шаблонов. Их мысли стали о технике и материальных благах. Они устремились покорять космос, забыв об изначальной цели – возвращении нашей расе бессмертия и магии. – В чём-то я их понимаю, – произнёс сгорбившийся Карпов. – Зачем магия, когда всё способна заменить техника? Я и сам чуть было не попал в эту ловушку. Халявные знания кружат голову. Не замечаешь, как подсаживаешься на этот информационный наркотик. – И ты попал в этот капкан, – с грустью посмотрел на бывшего студента Ириэль. – Печально… – Неужели не существует способа снять проклятье без последствий? – Возможно, такой вариант существует, – не стал совсем уж расстраивать молодого сородича Ириэль, – но мы его не нашли. Я готов признать, что мы совершили неверный выбор. Были предложения среди молодых магов попытаться перекинуть проклятье на другого, но расчеты показали, что это нереально. – Почему? В теории это осуществимо. – Лишь в теории. Для переброса проклятья нужно переселить душу в другое тело. Были проведены эксперименты. Тело клона не годилось – душа перемещалась в него полностью вместе с проклятьем. Переселение души в тело другого эльфа давало несколько разных эффектов. Если это был зараженный эльф, то происходил обмен проклятьями. Единственный отчасти рабочий вариант – переселение в тело эльфа следующих поколений, но это бесполезно, поскольку проклятье делилось пополам. Часть сжигала бессмертное начало, а часть переходила на душу молодого сородича. Тот же эффект давал ритуал очищения. – А если обменяться телами проклятому и очищенному от проклятья? – внимательно посмотрел на старика Линаэль. – Ке-ке-ке! – хрипло рассмеялся Илинэль. – Хочешь поменяться со мной телами? Я не против пожить ещё немного, пусть и в теле хумана. Вот только боюсь, что ты долго в моей дряхлой тушке не протянешь. – Вы проверяли? – Нет, – мотнул головой ректор магической академии. – Такое безумие никому в голову не приходило. В теории проклятье сожрёт твоё бессмертное начало и ты окажешься в моем помирающем теле с разблокированной магией. – Я бы хотел взглянуть на ритуал, – упрямо произнёс Карпов.