Как будто меня это может напугать. Жду, когда за Тиной закроется дверь, и подхожу к аппарату. — Твой пульс повысился при моём появлении, Шай. Хочешь увидеть мой? — она дёргает рукой, когда мои пальцы касаются датчика. Она подозрительно следит за мной, хрипло дыша. Снимаю с её пальца напульсник и надеваю на свой. Смотрю в её глаза и жду, когда на экране появятся мои цифры. Аппарат начинает пищать, говоря о том, что пульс просто невероятно завышен. — Мой зашкаливает. Я даже не удивлён. Со мной это происходит каждый раз, когда я думаю о тебе или же вижу, — слабо усмехаясь, снова одеваю на её палец напульсник и отхожу. — Надеюсь, ты… пришёл не для того, чтобы… извиняться. Это унизительно. — Ей сложно говорить. Она практически шепчет. Ещё бы, после того как яд едва не сжёг ей всю трахею и лёгкие. — А мне плевать, ты же знаешь, мой долг быть самым тупым мудаком в этом мире. Не могу отходить от своей роли. — Мне сложно сейчас держать «марку» и улыбаться, словно ничего не заботит. Опускаюсь на стул и сбрасываю халат, а затем куртку. Хотя здесь прохладно, но у меня жар от того, что я сейчас собираюсь делать. Я чертовски волнуюсь. — Что ты хочешь, Рейден? — спрашивает она. — Тебя. Вот так просто, Шайди. Я хочу тебя, и ничего не изменилось. Никто не виноват в том, что случилось. Это просто произошло, и надо принять факт. У Лорейн с детства было психическое расстройство, о котором я не знал. Она привязывалась к людям, и когда они уходили из её жизни или же просто обращали внимание на других, то начинала мстить им и тем, кто стал причиной их ухода. Маршал горюет, но он знал, что когда-то Лорейн выйдет из-под контроля. И да, я пришёл извиниться за то, что сказал тебе тогда, — замолкаю, следя за выражением лица Шай. А оно безмолвно, как будто она не слышит меня. Только устало и скучающе смотрит в мои глаза. Хорошо, я это заслужил. — Если бы ты была на её месте, и я держал бы твоё мёртвое тело на своих руках, то сам убил бы её. Я никогда не простил бы ей того, что она забрала у меня смысл моей жизни. Я, скорее, пошёл бы в тюрьму за убийство и никогда не пожалел бы об этом, потому что причин, чтобы двигаться дальше даже искать не стал бы. И мне было стыдно за то, что я получил какое-то странное облегчение, когда стоял у могилы Лорейн. Из-за этого я злился и на себя, и на тебя одновременно. Ведь настолько цинично осознавать, что груз упал с моих плеч благодаря смерти другого человека, которого я знал практически всю жизнь. — Тебе… не нужно объясняться, Рейден. Я всё… я это тоже проживала, и… тебе надо идти дальше, — шепчет Шай и смачивает сухие губы языком. Просто удивительно, что она не осуждает меня. Она никогда меня особо-то и не осуждала за мои промахи. Говорила о том, что ставил не те цели, выбирал не то, но не осуждала так, как сделал бы я на её месте. Вероятно, Шайди Лоу намного лучше, чем я. — А теперь закрой рот и слушай меня, Шай. Слушай то, что я говорю тебе, и воспринимай мои слова на уровне своего сознания. Я достаточно уже слушал тебя, теперь моя очередь говорить о том, что меня изводит. Я устал, ты слышишь меня? Кивни, если полностью понимаешь мои слова. Она медленно кивает и вновь облизывает губы. Время пришло. — Я устал ждать тебя и терпеть, пока ты поборешь свои страхи. Устал жить в неведении. Устал быть мячиком, которой ты постоянно отбрасываешь от себя. Это больно. Без тебя мне чертовски больно, Шай. Я устал от такого отношения, и больше не буду терпеть подобное. Понимаешь меня? Кивни. Шай выполняет мою просьбу, и я вижу, как её пульс повышается. Прекрасно. Она меня слышит. — Я не маленький мальчик, Шайди. Мне тридцать лет, но никто не хочет дать мне самому выбрать то, что хочу я. Мной манипулировали и заставляли быть с женщиной, которую я возненавидел. Меня все пытаются учить, не считаясь с тем, что я сам умею думать и анализировать. Да, я не имею серьёзных связей, как ты или же Рокси. Но я умею бороться за своё. Умею защищать своё любыми способами. Умею любить. Я умею многое, но ты не даёшь мне показать это. Ты не позволяешь мне стать мужчиной в твоей жизни и боишься, что окажешься слабой рядом со мной. Будь такой, Шай. Будь той, кем ты на самом деле являешься, и отдай мне все эти страхи. Я не боюсь. Я долго думал и взвешивал свои решения и готов отказаться от всего здесь, чтобы сбежать с тобой. Я обожаю рисковать ради тебя, и это всегда невероятно, потому что в конце буду любить тебя сильнее, чем сегодня. Я буду благодарен тебе за другую жизнь, где бы мы ни были. Хочу стать частью твоего мира, настоящего мира, твоего, а не Круэллы. Я готов стать сообщником в любом преступлении, и да, мне есть что терять. Тебя. Моя мама поймёт меня и никогда не осудит за любовь. Она никогда не позволит мне винить тебя в том, что я сам решил для себя. Это моё право выбора, и я выбираю тебя. Выбираю навсегда, как бы сложно нам ни было в будущем. Я уйду с тобой и помогу тебе во всём. Хочу исчезнуть вместе с тобой. Я готов, и прекрасно понимаю все последствия и вероятное тюремное заключение. Но даже если это и произойдёт, я буду счастлив, потому что был любим и любил сам. Я не отвернулся и не испугался. Я был рядом с тобой. Я хочу большего. Хочу весь этот мир рядом с тобой, Шайди Лоу. Мне не нужны ни клятвы, ни кольца, ни свадьбы, ничего. Мне нужна ты, а тебе нужен я. И сейчас я хочу задать тебе очень важный вопрос, — делаю паузу, проверяя её пульс. Сто один удар в минуту. Сто пять. Сто семь. Шай смотрит на меня распахнутыми от страха глазами, и я придвигаюсь ближе к ней. — Навсегда или никогда, бабочка? Если ты выберешь никогда, то я сейчас же встану и уйду. Я буду любить тебя дальше, но больше не сделаю попыток, ни одной, чтобы встретиться с тобой. Я буду работать до тех пор, пока меня не выгонят, но исчезну из твоей жизни и буду один, потому что другой женщины не хочу. А если ты выберешь навсегда, то клянусь, что не позволю себе оставить тебя и сдаться. Я буду рядом с тобой в любую минуту и никогда не отвернусь от тебя. Буду держать тебя за руку, когда мы будем бежать из этой страны. Буду опорой для тебя, когда она тебе потребуется. Буду поддерживать тебя и помогать, защищать и любить, как нечто необъяснимое. Я буду рядом каждую секунду и не позволю тебе уйти. Я не отпущу тебя, даже если ты испугаешься. Моё сердце набирает ритм, как и её. — Рейден, ты… — Нет. Мне нужно только одно слово. Никаких объяснений. Я не дам тебе больше времени. Не потеряю это время. Я хочу быть с тобой, и мне плевать, что ты сделала в прошлом. Я приму это, как самого себя, и буду любить тебя. Навсегда или никогда, Шайди? Только одно слово. Одно, — опираясь руками по бокам её подушки, нависаю над ней. Сто десять ударов в минуту. — Я… — Навсегда или никогда, Шай? Одного слова будет достаточно, — рычу, сжимая пальцами подушку. Она смотрит на меня и нервно ищет способы, чтобы избежать ответа. — Навсегда или никогда, Шай? Отвечай прямо сейчас, — немного повышаю голос. Сто двадцать три удара в минуту. Аппарат подаёт знак, что начинается критическое время. — Навсегда или никогда? Отвечай мне. Я хочу слышать ответ. Я или ухожу, или остаюсь с тобой навсегда, и ты больше не рискнёшь оттолкнуть меня. Мне нужно твоё решение, Шайди. Я больше не хочу позволять тебе бояться наших чувств. Мы будем бороться со страхами вместе. Ты сказала, что я тот. И если это так, то ответь мне. Не причиняй мне боль, просто ответь, что ты хочешь. Навсегда или никогда? — ещё громче говорю. У меня сердце колотится где-то в горле, даже в голове шумит от напряжения. Губы Шай трясутся. Ей не хватает дыхания. Сто пятьдесят три удара в минуту. Звук аппарата становится громче. — Навсегда или никогда? Я требую ответа или разнесу здесь всё к чёртовой матери! Мне нужен ответ! Что ты хочешь от меня, Шай? Что тебе нужно от меня? — уже кричу. В палату влетают медсёстры. — Вон отсюда! — рычу, не поворачиваясь к ним. Сто семьдесят ударов. Она задыхается. — Навсегда или никогда? Одно слово! Скажи мне грёбаное слово, Шайди! — дёргаю руками, ситуация уже становится серьёзной. Пульс Шай повышается, и я вижу безумный страх в её тёмных глазах. Они блестят, но я не сдамся. — Мистер Броуд! Вы должны выйти отсюда немедленно! Меня хватают за руку, но я отталкиваю их. — Навсегда или никогда? Навсегда или никогда, Шай? Навсегда или никогда? — повторяю я, как заведённый. Дёргаю всем телом и крепче сжимаю руками подушку, на которой она лежит. Меня пытаются оттащить от Шай. — Навсегда или никогда? — кричу я. Мой голос сливается с сильнейшим писком аппарата. Сто восемьдесят три. — Отвалите от меня! Шай, ответ! Дай мне ответ! Навсегда или никогда? Уже несколько рук хватают меня за талию и тащат от неё. Я отпускаю пальцы от её подушки, чтобы не причинить боль Шай. — Навсегда или никогда? Скажи это! Оттолкни меня или приблизь! Навсегда или никогда? — расталкиваю охрану, тянущую меня к двери. Медсёстры в шоке смотрят на меня. Кричат что-то, а я впился взглядом в её губы. Неожиданно писк прекращается. Смотрю на монитор. Всё замирает. Сто три удара. Она приняла решение. Она это сделала. — Навсегда или никогда? — шепчу, боясь сейчас услышать приговор. — Мистер Броуд… — Заткнитесь! Закройте рты! Шай, навсегда или никогда? Пожалуйста, — прошу я, дёргаясь в мужских руках. От нервного напряжения меня всего колотит. Никто не понимает, что сейчас происходит. Решается моя судьба. Я смотрю на Шай и на монитор. Все показатели приходят в норму, и Шай на несколько секунд прикрывает глаза. Давай… не бойся. Я же рядом. Всегда буду рядом. Распахивает глаза, и они сверкают от той силы, которую она сейчас приложит, чтобы мне ответить. — Навсегда… — Я не слышу. Пожалуйста, скажи громче или прикажи им уйти, — прошу я. Боюсь, что это моя фантазия. — Оставьте нас… всё в порядке. Оставьте, — Шай поднимает руку, и медсёстры хмуро смотрят то на неё, то на меня. Она подносит кислородную маску к лицу и делает несколько вдохов, а затем опускает её. Я понимаю, что меня уже никто не держит и медленно подхожу к койке. — Навсегда или никогда? — повторяю я. — Навсегда, — хрипло говорит она. Боже. Ударю ладонями по лицу. Мои руки дрожат. Провожу ими по волосам и улыбаюсь. Нет, я смеюсь от облегчения. — Ты сумасшедший, — уже шепчет Шай. Оборачиваюсь и вижу озадаченные лица персонала и охраны. — Что вылупились? За дверь. Здесь вам больше делать нечего. Вон, я сказал. И, к слову, я имею на это право. Вон из палаты моей женщины. Вон, — указываю пальцем на дверь, и, видимо, со мной проще не спорить, потому что они все выскакивают за дверь. Подхожу к ней и наклоняюсь. — Вот и всё, Шайди. Ты моя. И с этого момента только попробуй меня оттолкнуть. Я буду обнимать тебя до тех пор, пока ты не сдашься. Я люблю тебя. Чёрт, я так сильно тебя люблю, — обхватываю её бледное лицо ладонями и прижимаюсь к её сухим губам своими. Она моментально кашляет, и я отрываюсь от её губ, забывая о том, что ей сложно дышать. — Прости, бабочка. Но меня сейчас переполняют эмоции, и я хочу тебя целовать. Я хочу трогать тебя. Хочу поверить в то, что ты моя. Моя, понимаешь? Только моя, и я буду любить тебя. Мы исчезнем, когда ты захочешь. Я всё брошу ради тебя. Но не тебя. Боже, бабочка, ты сделала меня самым счастливым мужчиной на этой планете. Слышишь меня? Счастливым, а не разбитым, не раскаявшимся, не ощущающим боль. Спасибо, что выбрала меня. Спасибо, — целую её лицо, и она хрипло выдыхает. Глажу её щёки и вижу слабую улыбку. — Ты безумный мотылёк, Рейден Броуд. Ты самый… — Да, самый лучший для тебя. А ты лучшая для меня. Я люблю тебя. Люблю тебя, и не надо говорить мне в ответ это же. Просто прими мою любовь и меня всего. — И тебе не страшно? — Ни капли. Я не боюсь будущего, потому что ты со мной. Я не думал раньше, что из-за одного человека начну сходить с ума от боли одиночества. Это намного страшнее, чем всё, что ты скрываешь и планируешь. Не дам тебе сбежать без меня. Я пойду с тобой. И хватит думать о том, что я испугаюсь. Не думай за меня. Не решай за меня. Оставь это мне. Я справлюсь, понимаешь? Дай мне свободу действий в своей жизни. Позволь мне заботиться о тебе так, как я хочу. Позволь мне любить тебя. И, к слову, ты уже дала согласие на всё, что я буду делать. Да, я буду тебе приказывать. Буду с тобой ругаться и спорить. Я тот самый, и у меня есть власть над тобой. Смирись с этим. Ведь ради этого я готов умереть, — осторожно целую её губы и моментально отклоняюсь. — Ты должен знать последствия. Они будут некрасивыми…