– И давно ты там? – Третий день. – А чего молчишь? – Беспокоить не хотел. Клавдия отложила мобильный и сказала: – Навестим дорогого друга. – Навестим, – согласилась я. Пока Клавдия одевалась, я еще немного пошарила в интернете. Ничего интересного, что касалось бы нашей клиентки, не нашла. Если Вова оказался в больнице надолго, очень может быть, что «постояльца» из Трусовой не выйдет. Хотя лично я в Клавдию верила. Она и без Вовкиной помощи запросто справится. Подруга заглянула в кабинет, одетая весьма скромно. Скромно для нее, я хотела сказать. Ярко-красный плащ, туфли на высоченной шпильке, на голове черный берет с вуалью, украшенный фиолетовой розой. – Чует мое сердце, мы вступили в полосу невезения, – заявила она. – Тебя угораздило наткнуться на преступников, а Вовчика – ногу сломать. Теперь моя очередь. – Что еще за очередь? – Беда не приходит одна, – вздохнула Клавдия. Покинув дом, мы направились к ее машине. «Порше Кайен» стоял во дворе особняка. – Ни к чему мне сейчас неприятности, – пожаловалась подруга. – У меня еще кредит не выплачен. – Может, все образуется, – сказала я. – Как же… вот прям печенкой чувствую испытания. Напомни заглянуть в «послания», когда вернемся. Вдруг чего путное подскажут. – Почему бы тебе не расширить диапазон? Библия – весьма солидная книга. – Может, и придется. Надо в кулинарию заехать. Вовчик, поди, с голодухи пухнет. – В больницах кормят. – Такого, как он, хрен прокормишь. Просто диву даюсь, куда вмещается столько жратвы в таком дохлом теле. «Дохлое тело» Владимира Юрьевича было прикрыто цветастой простыней. В палате стояли три кровати, но соседи отсутствовали, хотя налицо были явные признаки их существования. В коридоре я заметила двух смурных мужичков на костылях. Должно быть, Вовчик успел вызвать у них обоснованное беспокойство. – Привет, – увидев нас, буркнул он. – Здравствуй, чудо голубое, – сказала Клавдия и приложилась к его лбу, Вова слегка заерзал, то ли от душевности распирало, то ли одолевала тревога. Не за бренное тело, на него Клавдия не посягала, затрещиной наградить могла, если попадал под горячую руку, но планов захвата никогда не строила, еще в первую встречу безошибочно определив, куда влечет Вову. Хотя по сторонам поглядывала с вожделением. На любовном фронте у нас и правда застой. Я к этому относилась спокойно, Клавдия начала нервничать. С Вовкой в нашу первую с ним встречу она была чрезвычайно ласкова и даже потрепала его по щеке, прощаясь, чем очень меня смутила. С моей точки зрения, он был совершенно неподходящей кандидатурой на роль возлюбленного. Достаточно сказать, что подружка выше его на целую голову, к тому же дама в теле. – Все не так плохо, – на всякий случай заметила я, когда мы после встречи с бывшим опером, а ныне частным сыщиком, направлялись к машине. – Я имею в виду: иногда стоит подождать светлого чувства, а не хватать первое попавшееся под руку. – Ты об этом чудике? – хмыкнула Клавдия. – Так он до сих пор не прибранный, потому что женский интерес его гнетет. – Почему? – нахмурилась я. – Потому. О таких, как Вовчик, в прежние времена говорили: «ни в…», как интеллигентно назвать женский половой орган? – Вагина, наверное, – пожала я плечами. – По-моему, звучит по-дурацки. Ну да ладно… Короче, раньше говорили так: «Ни в вагину, ни в Красную армию». Вот и выперли из ментовки сироту… – Ты думаешь? – А чего тут думать? – Тебе видней, ты у нас ясновидящая. Само собой, к Вовчику я начала приглядываться и вскоре заподозрила, что Клавдия права. Попривыкнув к нам, Вовка свои предпочтения уже не скрывал, но когда Клавдия о них заговаривала, начинал краснеть и стыдиться, наверное, потому, что выражений она обычно не выбирала. С выражениями, как я уже сказала, у нас беда. Вот и сейчас Вовчик хлопнул глазами и обиженно насупился. Тут я заметила синяк под его левым глазом и ссадину на скуле. Клавдия величественно опустилась на единственный стул, я устроилась на подоконнике. – Как же тебя угораздило? – кивнув на ногу в гипсе, спросила она. – Как, как… так. – Акела промахнулся, – сказала я. – И, видно, здорово, – сказала Клавдия. – Фингал впечатляет. Хук с левой? Вовка сокрушенно вздохнул. – Он сказал, что баб терпеть не может. – Кто он? – Клиент. – С женой, что ли, разводится? – Делят опеку над детьми. – Тю… еще б ему баб любить… Вовчик, я тебе уже говорила: между «терпеть не могу баб» и «отчего бы не трахнуться с мужиком» – довольно существенная дистанция. Кстати, Лизка, как интеллигентно сказать «трахаться»? – Заниматься любовью. – Тьфу… точно банки с огурцами закатывать. А если любви нет? – Вступать в интимную близость. – Звучит еще противнее. – Отсюда вывод: без любви лучше не трахаться. – Пропадает девка без любви, – вздохнула она. – Это ты о ком? – Не бери в голову, просто мысли вслух. Клавдия достала из пакета контейнеры с провизией, купленной в кулинарии, и принялась кормить Вовку. Тот усердно жевал и светлел на глазах, оптимистическое мировосприятие стремительно к нему возвращалось. – Ешь, ешь, для тебя готовила. – Еще один талант Клавдии: врать без зазрения совести, при этом вкладывая в слова всю душу. Не будь я вместе с ней в кулинарии, свято бы поверила, что она полдня простояла у плиты. Вовка наконец наелся и с блаженным видом откинулся на подушку. – Не вовремя ты свалился, сокол мой, – посетовала Клавдия с материнской любовью. – Выгодное дельце наклевывается? – Похоже, так. – Вот, черт… – Вовка поморщился. – Может, вы сами? А я помогу, чем могу. – Сами-то мы с усами, но… Нет ли у тебя хорошего человека на примете? Чтоб заменил тебя на время больничного. Вовка задумался. Подозреваю, одолевали его мысли разные. В том числе и такие: как бы за время больничного не лишиться выгодной работенки. А ну как человек из помощника превратится в конкурента? Но и помочь Клавдии было необходимо, ибо если Вован не поможет, то найдется кто-то другой. В общем, как ни кинь, всюду клин. – Если только Андрея попросить, – наконец заявил он. – А что за дело? Я, достав мобильный, нашла статью, которую мы недавно читали, и сунула под нос Вовке. Он пробежал ее глазами. – Убили родственницу клиента? – обрадовался Вова. Радость, надеюсь, относилась к собственной догадливости, а вовсе не к убийству. – Ее дочь подозревают в злодействе. Нам хотя бы узнать, что менты по этому поводу думают. – Справки я наведу, слава богу, знакомые еще остались. – И в деньгах нуждаются, – не удержалась я от легкого ехидства, намекая, что знакомые в противном случае шарахались бы от нашего сыщика, как черт от ладана. Клавдия взглянула укоризненно, а я пожала плечами, мол, извини, погорячилась.