— Дача? Нет. Подруга предложила, а я вот взяла. Что добру пропадать? У нее урожай в этом году на удивление выдался. Все, я готова, необходимые документы собрала. — Отлично. Идемте. Мы на машине.— Калинин поднялся на ноги и отправился к выходу. А я с интересом смотрел на круглый стол, накрытый скатертью, которая, как и воротник Анны Степановны, была связана вручную. Вообще, заинтересовал не сам стол. И даже не скатерть. Ваза. Большая ваза, в которой стояли темно-бордовые розы. — Какие красивые цветы… — А…Да. Это тоже я привезла от подруги. Красивые, действительно. — Анна Степановна сняла фартук и бросила его в кресло, где только что сидел начальник первого отдела. — Ясно… Маслова застыла в дверях комнаты, ожидая, когда я соизволю выйти. А меня прямо заклинило на этих розах. Было ощущение … наверное, дежавю. Словно вот точно так же я стоял и смотрел на похожий букет. На очень похожий букет. — Извините, Максим Сергеевич, разве мы не торопимся? — Анна Степановна тактично просила меня свалить из квартиры. Намек я понял. Поэтому развернулся и вышел в подъезд. Маслова закрыла входную дверь на ключ, сунула его под коврик и двинулась следом. Когда оказались на улице, Калинин уже устроился за рулем в заведенной машине, ожидая нас. Я сел на переднее пассажирское сидение, Анна Степановна, что логично, сзади. — Владимир Александрович вы ничего от меня не скрываете? — Спросила она вдруг, когда мы тронулись с места. — А зачем мне это нужно? Вы знаете, я сам заинтересован в поисках Вашего мужа. — И как это вообще могло произойти? Куда он мог деться? Какой-то страшный сон просто... — Не переживайте найдем. — Я обернулся к ней лицом. — Скажите, может есть места, куда он мог отправиться? Мало ли. Вот Владимир Александрович утверждает, будто во время работы над каким-то проектом Лев Иванович становится сам не свой. — Ну, не настолько же, — Маслова пожала плечами.— Лева бывал иногда странным, но так, чтоб молча уехать в неизвестном направлении… Нет. Да и к тому же некуда ему ехать. У нас никого нет из родных. Лев знает, у меня слабое сердце. Волноваться нельзя. Врачи рекомендовали покой и положительные эмоции. Нет, уехать он не мог. Тем более, молча. Исключено. — Мммм…. Ясно. А скажите еще… В последнее время, ничего странного не замечали в поведении мужа? — Странного? Нет. Как правильно сказал Владимир Александрович, Лева вообще становится странным, если занят какой-то интересной работой. Он забывает покушать, может уйти на завод в пижаме или домашних тапочках. Знаете, гении они такие. Как говорится, не от мира сего. Я отвернулся и уставился в окно. Вопросов у меня больше не было. Анна Степановна тоже молчала. Да и Калинин не рвался поддержать беседу. В гробовой тишине мы добрались до местного отдела милиции. — Все, приехали. Следуйте за мной. На КПП нас пропустили без проблем. Стоило лишь Калинину назвать фамилию опера, который его ждал. Постовой записал данные и мы благополучно оказались на территории. Владимир Александрович уверено промаршировал сначала к трехэтажному зданию, потом на второй этаж. Сходу открыл дверь первого же кабинета. — Здравствуй, Василий Андреевич. Вот, как и говорил, пришел к тебе за помощью. — Сообщил Калинин радостным голосом. Уж не знаю, что его так взбодрило. — Проходи, не стесняйся, — раздался в ответ мужской голос. Владимир Александрович переступил порог. Мы с Масловой двинулись следом. Нас, как бы, не звали, но я решил, можно обойтись без китайских чайных церемоний. А то полдня будем раскланиваться. А у меня еще планы. Мне еще надо с Комаровой одну интересную партию разыграть. Я бросил быстрый взгляд на часы. Прошло около сорока минут, как мы уехали с завода. По идее, должен успеть вернуться и поговорить с Мальцевым, начальником отдела главного технолога. До того, как к нему явится дорогая моему сердцу Александра Сергеевна. Ну, или не очень дорогая. Пока еще не знаю, куда повернет история после нашей очередной встречи. В кабинете обнаружился мужик, среднего возраста. Майор. Неплохо. Глядишь, будет какой-то толк. Он, кстати, если и удивился количеству гостей, то виду особо не показал. — Вот, знакомься — Максим Сергеевич, мой руководитель из Москвы. И Анна Степановна Маслова, супруга нашего пропавшего инженера. Самое интересное, Калинин представлял меня всем новым людям с интонацией, которую можно было бы перевести следующим образом:"Вот, смотрите. Явился, не запылился. Будто без него не разобрались бы. Но Вы уж потерпите. Пусть посидит, посмотрит. Дурачок". Далее все было привычно и знакомо. Василий Андреевич начал задавать супруге Маслова вопросы. Стандартный набор. Я скромно присел на один из стульев, стоявших в углу, рядом с Калининым, и наблюдал за этим процессом, вызывающим у меня умиление. Будто в прошлое вернулся. Только не в том смысле, что во времени опять перепрыгнул, а в свое прошлое. Когда только начинал работать в ментовке. — Анна Степановна, сейчас вы напишите заявление, потом я задам вам еще несколько вопросов. Держите ручку и листок. Пишите под мою диктовку. Пока Василий Андреевич надиктовывал содержание заявления Масловой, которая зачем-то, без остановки кивала в такт его словам, я со стороны изучал эту интересную особу. Вот вроде волнуется человек за мужа. Переживает. А сама крутит огурцы. Позавидуешь выдержке, однако. Мне кажется эти дебильные огурцы должны волновать ее сейчас в самую последнюю очередь. — Поставьте сегодняшнюю дату и подпись. А теперь ответьте мне еще на несколько вопросов. Сразу хочу вас предупредить, насколько Вы честно ответите, настолько будет понятно, где и как искать Вашего супруга. Не пытайтесь, что-то утаить, даже если вам не очень будет приятно слышать от меня какие-то слова. Ничего личного в этих вопросах нет. Нам они нужны для понимания ситуации. Первый вопрос. Ваш муж выпивал? Возможно у него есть другие зависимости? — Нет, что вы! Ну, выпивал раньше, как все обычные люди, в праздники. А то и вообще обходился чаем. Последние годы у Льва обострилась язва. Он, что говорится, капли в рот не брал. Алкоголизмом не страдал. Вел активный здоровый образ жизни. Вместо выпивки предпочитал гулять в лесу и очень любил природу. Грибы, например мы всегда собирали. Зеленушки. Они, знаете, так вкусно получаются, когда их закатываешь в банки. Маленькие грибочки. Можно прямо целыми и мариновать... Анна Степановна заметила грустный взгляд опера и осеклась. Она сообразила, наконец, что про грибы, это, наверное, интересно, но точно не сейчас. — Ещё один не очень приятный вопрос. Замечали вы своего мужа в изменах? Была ли у него любовница или, быть может, подруга, с которой он очень тесно общался? — Василий Андреевич снова вернулся к более насущным вопросам. — Да что вы такое говорите! — Анна Степановна возмущенно всплеснула руками. — Я же сказала, мой муж нормальный и адекватный человек. После работы всегда приходил домой. Особо никогда не задерживался. Всегда у меня на виду. На этот вопрос с уверенностью могу сказать, что таких "подруг", а уж тем более любовниц, у него не было. — Вы не реагируйте так на меня. Я ведь перед началом этой части нашей не очень приятной беседы, все объяснил. Такова моя работа. Отнеситесь ко всему происходящему с пониманием.— Опер сохранял спокойствие, несмотря на очевидное раздражение Масловой. — Да, конечно, извините. Очень сильно волнуюсь и нервничаю. Простите ещё раз. — Она провела рукой по лбу, будто вытирая невидимый пот. — В последние дни вы не замечали ничего странного за своим мужем? Расстройство? Агрессию? Взволнованность? Может быть, он вам рассказывал о каких-то проблемах? — Нет. Лёва был совсем в обычном настроении и поведение у него было нормальное. Если бы что-то произошло, то я бы это заметила, уж точно вам говорю. — Ясно... Ну, что ж. Не смею задерживать больше. — Опер кивнул супруге инженера, тем самым давая понять, что она может быть свободна. Маслова сразу вскочила на ноги и бросилась к двери. Начала дергать ее в другую сторону, а потому никак не могла открыть. Я поднялся со стула, отодвинул женщину и толкнул створку. — Спасибо. — Анна Степановна подняла на меня благодарный взгляд. — Подождите. Мы Вас отвезем. — Подал голос Калинин из-за моей спины. — Нет, спасибо. Я прогуляюсь, пожалуй. Успокою нервы, подышу воздухом. –ответила Маслова, а затем вышла из кабинета, больше не обернувшись и не попрощавшись. — Что думаешь? — Владимир Александрович, как только мы остались в сугубо мужской компании, сразу переключился на опера. — Да пока ничего. Ерунда полная выходит. Весь такой правильный ваш инженер. И вдруг пропал. Куда? Не ясно. Но... Не обессудь, Владимир Александрович... Что-то мне подсказывает, вам пока нужно подбирать на эту должность нового человека. Есть ощущение, вряд ли гражданин Маслов решил совершить променад, никого не предупредив. Морги проверили? — Обижаешь... И морги, и больницы, и все возможные места, где он мог бы оказаться по стечению обстоятельств. Даже по стечению очень плохих обстоятельств. Вот черт... Огорчил ты, Василий. Сильно огорчил. — Калинин удрученно покачал головой. — А Вы, Максим Сергеевич. Вы что думаете? — спросил вдруг мент. А Максим Сергеевич в этот момент смотрел на закрывшуюся за Масловой дверь и, честно говоря, думал вообще не об инженере. Эти чертовы розы не давали покоя. Я вдруг понял, что видел не букет. Наоборот. Я видел их на клумбе. Или на грядке. Не знаю, как оно правильно. Но точно в естественной среде обитания. Если еще более конкретно, даже не я видел, а Максим Сергеевич. И вот снова созрел вопрос. Где носило этого сукиного сына? Неужели, блин, нельзя уже нормально разложить информацию в моей башке по полочкам. Восстановить воспоминания хотя бы о последних днях жизни Максима Сергеевича. То, что они были последними, я уверен на сто процентов. Иначе не сидел бы в его теле и не смотрел бы на все происходящее его глазами. Ну, уж если заселили в данного, конкретного человека, дайте, блин, информацию. — Что говорите? — Переспросил я у опера. — Говорю, у Вас какие мысли по поводу ситуации? — Он добросовестно повторил вопрос. — Аааа... Вы об этом ... Хреновые мысли. Владимир Александрович, едемьте на завод. Мне еще кое-что важное надо сделать. Калинин послушно вскочил со стула. Мы отклонялись, договорились с опером держать друг друга в курсе, и вышли из кабинета. — Знаете, что...В личном деле имеются лишь общие данные о супруге нашего инженера. Однако, при приеме на работу ваш отдел проверяет всю подноготную не только будущих сотрудников, но и их родственников. — Да, все правильно. — Калинин покосился вопросительно. Ожидал пояснений. Или указаний. Сообразил, не просто так я об этом заговорил. — Вот и чу́дно... значит, сейчас вернемся, я наведаюсь к Мальцеву. А Вы, Владимир Александрович, как и договаривались, подготовьте не только характеристику каждого члена группы, но и данные по Анне Степановне Масловой. Только давайте сразу договоримся. Меня интересует все, что о ней известно, в подробностях. А не общие сведения. Где она родилась, когда вышла замуж и кем работает, я уже видел. В личном деле. Калинин молча кивнул. К машине мы дошли, размышляя каждый о своем. Обратно на завод тоже ехали в тишине. Не знаю, что там творилось в голове у начальника первого отдела, а я лично прикидывал, как лучше "развести" Александру Сергеевну. Сначала ее. Она мне поинтереснее будет, чем Филатова. Учитывая, что ни хрена не знаю, придётся действовать старым, проверенным способом. Как говорится, возьмём эту неадекватную особо "на понт". Глава 12.В которой обычный "развод" дает неожиданный результат, но я пока еще об этом не знаю. Саша с ужасом ждала появления человека, которого вообще никак не хотела видеть. Но она точно знала, он появится. Не может не появиться. Однако, с начала рабочего дня уже минуло пару часов, а Максим Сергеевич вовсе не спешил совершать акт возмездия в ответ за чрезвычайно насыщенный вечер. Только с самого утра несколько раз приходил в отдел и стоял в углу. Как монумент. Голубей не хватало для этой картины. Чтоб они сверху его обгадили. А так, чистый памятник. Еще вид делал, мол, все он видит, все он знает. Это ужасно нервировало. К тому же, самочувствие у девушки было настолько отвратительное, хоть ложись и помирай. Она и раньше никогда не дружила с алкоголем. Не ее это. Не ее... К счастью, хотя бы коллеги не лезли с расспросами, а лишь подозрительно косились в её сторону, недоумевая, отчего это тихоня сегодня ещё более молчалива, чем обычно. — Комарова! Саша поморщилась, поражаясь тому, какой, оказывается, у Ведерникова противный, громкий голос. И как это она раньше не замечала. — Комарова, что ты глухо-немую изображаешь? Тебя Сатана вызывает. Дуй шустрее. Он сегодня не в духе. Хотя... Оно и понятно... Всем нам сейчас тяжело... Саша на негнущихся ногах двинулась в сторону выхода из отдела, искреннее желая, чтоб лифт, с помощью которого ей предстояло подняться на один этаж выше, застрял или вообще сломался к чёртовой матери. И это при том, что замкнутых пространств девушка боялась до одури. Но она согласна была провести в тесной кабине всю оставшуюся жизнь, лишь бы не идти сейчас к Мальцеву. Сатана явно пригласил её не просто так. Поди уже готово заявление на увольнение. Скорее всего, по статье, с формулировкой, после которой ее ни в одно приличное место не возьмут. Максим Сергеевич даже не счёл нужным лично поговорить с сотрудницей, додумавшейся поливать его чем ни попадя посреди ресторана. Да к тому же ещё и оказавшейся причиной ужасной, отвратительной драки, в которой пострадала его спутница. Даже пусть эта самая спутница драку и спровоцировала. Все равно ситуация была вопиющей. Не удивительно, если Сашу еще и через товарищеский суд пропесочат. Или в заводской газете появится статья. Вот что за подлость со стороны судьбы? Столько лет делать все, чтоб стать максимально незаметной, а в итоге оказаться в центре скандала, связанного с особистом. Пока Саша добралась до нужного кабинета, в её голове промелькнула сотня вариантов предстоящего разговора. Все они были ужасными. Поэтому, едва переступив порог, первое, что она произнесла, глядя на сидящего за столом Мальцева, абсолютно неуместная, нелепая фраза : "Простите, я не хотела." — Чего ты не хотела, Комарова? — Вытаращил глаза Сатана на бледную, как смерть, сотрудницу. Которая, не поздоровавшись, не поприветствовав начальство, сразу же принялась каяться непонятно в чем.