Женщина обернулась на мои слова. Лицо у нее было... Если сказать, недовольное, то это ничего не сказать. Надо убрать дебильную привычку разговаривать вслух. А то, как дурак, честное слово. Да и вообще. Лучше держать мысли при себе. — Говорю, ничего, что я сплю? — Спросил уже громко, намекая, мол, не желает ли женщина свалить. — Да спите. Вы мне не мешаете. — Горничная равнодушно пожала плечами и протопала к зеркалу, которое тут же начала демонстративно натирать тряпкой. Елозила ею по гладкой поверхности с отвратительным скрипом. Будто специально. Будто у нее в руках и не тряпка вовсе, а наждачная бумага. — А вот Вы мне мешаете. Представляете? — Я начал раздражаться в ответ на ее хамство. Мало того, состояние не очень, так еще эта наглая обслуга ведет себя, будто я у нее дома поселился, а не в гостинице. — И? Что ж теперь? Не убираться? А Вы, между прочим, уже встать должны. Чего валяетесь? На работу, будто никому не надо. Понаедут со своих столиц. Порядочные люди до обеда по постелям не валяются. Порядочные люди приносят пользу своей стране. Женщина бубнила все это на одной ноте, продолжая драить зеркало. — Никому я ничего не должен… — Процедил сквозь зубы. Хотелось, если честно, подойти, взять эту тряпку, ведро и вышвырнуть их из номера вместе с настырной теткой. — Что говорите? Не слышу?— Переспросила она громко и даже постучала себе указательным пальцем по уху. А тереть тряпкой, при этом, начала с двойным рвением. — Ничего! С добрым утром, говорю! — Ааааа… Ну, и Вам уж тогда — здравствуйте. — Согласилась горничная, а потом оскалилась. А, нет. Пардоньте. Улыбнулась.Я так понимаю, ее гримаса обозначала именно улыбку. Я спустил ноги с постели и посмотрел на часы. Половина седьмого утра. Чокнуться можно. Потряс головой. Состояние — просто жопа. Причем, я не был вчера пьян. Ну, так… Выпил немного. Для меня эта доза вообще ни о чем. Но блин… Голова горит. Лицо горит. Мозг плавится и такое чувство, будто заболел. Еще сон дурацкий… Я не помнил, что было в начале. Только последние пять минут, перед тем, как проснуться. Главное, на полковника, который стоял напротив, спиной к окну, заложив руки за спину, смотрел именно я, но в теле Максима Сергеевича. Знал это наверняка в тот момент. И то, что звание у мужика — полковник, не просто понял по форме или отличительным знакам. Я наверняка был в этом уверен. Более того, мужик мне знаком. Во сне знаком. Потому что сейчас, даже прекрасно вспоминая все детали его лица, точно могу сказать никогда не встречал этого человека в реальности. Выходит, полковник говорил с Максимом Игоревичем. Как я во сне и определил. И еще… Сон был такой настоящий. Будто и не сон, а воспоминание. Полковник выглядел, как вояка не из моего времени. Точно. Форма какая-то левая. Да и сама обстановка кабинета, где находились, не в современном варианте выполнена. А мы точно были в служебном кабинете. Рабочая, казенная атмосфера. Ее ни с чем не перепутаешь. Стол с лампой, на которую надет абажур. Сукно, накрывающее столешницу… Как будто на съемки старого фильма попал. Хотя… Я с тоской обвел номер взглядом. Какие уж тут съемки… Все вполне реально. Встал с кровати, сунул ноги в тапочки, которые благополучно были обнаружены все в том же чемодане еще со вчера, и, прихватив полотенце, мыло, отправился в душ. Я, кстати, уже смирился с тем, что простых путей советский гостиничный бизнес не ищет. Хочешь помыться, херач на другой конец этажа. Это тебе бонус. От заведения. Зарядка в виде разминки. Максимально быстро искупался, пока вода еще теплая, и вернулся в номер. Мысли упорно крутились вокруг мужика, который привиделся. А точнее, вокруг его слов. Девка…Что, блин, за девка? Еще одна? Тут с этими-то, хрен знает, как разобраться. Новой только не хватало. Для начала — Лиличка. Удивила меня актрисулька. Вся такая из себя нежная, ранимая. Просто трепетная лань с тонкой душевной организацией. А на самом деле, оказалась та еще сколопендра. Пока злой, как собака, шел от ресторана, она топала следом, причитая и заламывая руки. — Максим, ты неправильно все понял... — Доказывала Лиличка, умываясь слезами. Ага. Вот сразу так и подумал. Не то увидел. Не туда посмотрел. И вообще я— идиот. Вообразил себе, черти что. Я на Лиличку не оглядывался. Тупо шел вперед. Слава богу, что все рядом и добрался, быстро. А то прибил бы. Молчал, пока не оказались возле порога гостиницы. — Максим! Я не знаю, как так вышло…— Блондинка жалобно всхлипнула и посмотрела на меня глазами полными слез. Ну… и актриса из нее, если честно, не очень. — Милая, скажу тебе фразу, которую ты точно знать должна. Не верю! — И что? Даже не проводишь? Максим... Идём ко мне... Прости. Ну, пожалуйста. Простишь? Я уже начал подниматься по ступеням, когда она задала этот вопрос. В голосе слышалась однозначный намек. Если поведусь сейчас на ее нытье, меня ждет приятный досуг. Обернулся, спустился вниз, поправил складку на Лиличкином платье. Как раз, рядом с вырезом горловины, который красиво спускался к груди. — Малышка, ты такая резвая девочка, оказывается. Активная. Думаю, даже если по роковому стечению обстоятельств тебе встретятся хулиганы, помощь понадобиться им. Звонкая пощечина прилетела ожидаемо. Почему-то был на сто процентов уверен, что она поступит именно так. — Ну… Зато расставлены все точки над “и”. — Я спокойно, как ни в чем не бывало, потопал обратно по порожкам. Хотя щека горела, просто мандец как. Ну, да хрен с ним. Лишь бы Лиличка уже отлепилась. Честно говоря, даже простое, банальное желание перепихнуться как-то резко пропало. За спиной раздался громкий плач Ярославны. А потом цокот каблуков, бегом удаляющийся от гостиницы. Не оборачиваясь, был уверен, Лиличка скорее всего театрально закрыла лицо ладонями и бежит теперь навстречу ветру, с развевающимися волосами... Ну, фу! Честное слово. Неужели настоящий Максим Сергеевич был таким дураком, что велся на все это два года? Мне так и одного вечера хватило. Ненавижу, когда из меня делают идиота. Прям на дух не выношу. А Лиличка не просто делала из Максима Сергеевича идиота. Она была уверена, что он идиот и есть. Поэтому с чистой совестью, совершенно не парясь, не переживая, как она доберется домой, вошел в гостиницу, планируя хотя бы отдохнуть, раз уж сам вечер был безнадежно испорчен. Тамара, как верный рыцарь, ждала меня чуть ли не у двери в холле. По крайней мере, когда я переступил порог, она слегка суетливо метнулась к своему рабочему месту и сделала равнодушный вид. Но ключ от номера протянула с улыбкой. Видимо, была счастлива, что я выполнил обещание. Пришел не поздно и один. Как воспитанный человек, поздоровался, пожелал спокойной ночи, хотя время было еще не совсем позднее, всего лишь девять часов вечера, и быстренько ретировался в номер. Вполне хватило на сегодня женского общества. Правда, не в том формате, в котором хотелось, но вот Кудряшку с ее попытками заигрывать я сейчас точно не вынесу. Пошлю к черту. А она, на сегодняшний день, самая нормальная из всех баб, встреченных мною в новой жизни. Серьезно. Остальные… Даже и не знаю, как назвать. Вошел в номер и сразу проверил сверток с личными делами сотрудников. Не знаю, зачем. Вряд ли Тамара додумалась бы лазить в моих шикарных апартаментах. Но что-то уменя начала развиваться паранойя. Сверток был на месте. Нетронутый. Это радовало. — Ну, и слава богу… — Сказал в пустоту, а потом разорвал бумагу и плюхнулся с папками на постель. Пиджак предварительно бросил на вешалку. Всего личных дел в наличие имелось семь. Непосредственно, сам Маслов Лев Иванович, Филатова Нина Ивановна, Ведерников Игорь Леонидович, Стрельникова Наталья Петровна, Сучков Натан Вахтангович, Липшиц Виктор Николаевич и, наконец, Комаров Александра Сергеевна. Вот ее дело я взял в первую очередь. Не главного инженера, а этой звезданутой особы. Если Лиличка меня просто удивила, то от гражданки Комаровой я буквально охренел. Впервые видел, чтоб в одну секунду так менялся человек. Вернее, не совсем впервые. Был у меня дружок один. В прошлой, настоящей жизни. Серега. Когда мы с ним не особо хорошо друг друга знали, на каждое мое предложение выпить, он всегда отвечал отказом. Говорил, мол, нельзя ему. Я еще смеялся, типа, что за бред. А Серега грустно так, тоскливо, отвечал, после первой же рюмки он становится совсем другим человеком. А потом я понял, что он имел ввиду. Так сложилось, выпивать нам вместе пришлось. Он взял стопку водки, проглотил ее, закинув башку назад. И когда опустил голову, я реально увидел совершенно другого человека. Отвечаю. Как в кино. Вот перед мной — нормальный мужик. Через минуту — Халк. А Серега, все. Пропал. Ушел. Нет Сереги. Вместо него — держите полнейшего неадеквата. И вернулся настоящий Серега, только когда данный товарищ с раздвоением личности полностью протрезвел. Но до этого были пьяные гонки по городу. Причем, бухой в хлам, он пытался скрыться на моей машине. А я догонял. С ментами. Ментам, кстати тоже прилетело. Серега начал из окна моей тачки швырять с их автомобиль бутылки с пивом. И все это, реально делал не он сам. А тот, второй. Но тут понятно. Мужик прошел все три Чеченские войны. А вот Александра Сергеевна Комарова… Двадцати пяти лет отроду. Она то что могла пройти? Кроме школы и института? Но в ресторане я увидел в ее исполнении то же самое, что было с Серегой. В момент, когда нахамил Александре Сергеевне, у той реально сорвало крышу. И это уже не она плескала мне в рожу вино. Кто-то другой. И вот у меня вопрос. А чем вообще на заводе занимается пресловутый первый отдел? Они же должны, как раз, отсеивать несоответствующие образу советского инженера кадры. У девки этой налицо раздвоение личности и склонность к агрессии. Она, может, вообще для общества опасна. Какого хрена ее пропустили не просто на предприятие, связанное с оборонкой, а в спецгруппу из семи человек, которая в рамках работы отдела занимается особой задачей? Короче, папку Комаровой я изучил очень внимательно. Ни черта. Родилась, училась, начала работать. Комсомолка, на хорошем счету в заводе. Сирота. Воспитывалась в детском доме, который находится здесь же, в пригороде. Родители вообще никак не фигурируют, потому что, если верить личному делу, девочку нашли на крыльце в грудном возрасте. Естественно, для нее родное государство и партия — единственная семья. Училась на “отлично”. В том числе и в местном университете на математическом факультете. Сначал окончила училище при заводе. Потом — техникум. Вышку захотела получить сама, устроилась на вечернюю форму обучения. В связях, порочащих, не замечена. Незамужем. От государства получила комнату в коммуналке. Короче, прекрасный портрет прекрасной советской девушки. Не подкопаешься. Но! При этом, отдел главного технолога стал первым местом ее работы. Год. Как и говорила Филатова. Вопросов становится больше. С хрена ли ее поставили в списки тех, кто попал в спецгруппу? Опыта, по сути, нет. Такое же недоумение у меня вызывала Нина Ивановна. Потому что была она удивительно бестолковой для инженера. Все-таки, как ни крути, но тут мозг нужен. И мозг достаточно сообразительный. А Нина Ивановна не просто даже тупая для особой работы, а вообще, в принципе тупая. И еще… Обнаружился один маленький факт. Филатова стала Филатовой не так давно. Я бы даже сказал, совсем недавно. Она меняла фамилию. Не по причине замужества. Не потому что была какая-то весомая причина. Просто поменяла и все. Остальные папки просмотрел уже бегло. Чисто интуитивно понимал, в первую очередь мне интересны эти две дамочки. С обоими что-то явно не чисто. И не могу понять, с хрена ли это заметил только я? Или не только? Но лишь у меня возникли вопросы. А у того же, например, Калинина, который непосредственно и занимался формированием спецгруппы, имелись, причины, превратиться в дурачка, который ни черта не видит странного в Комаровой и Филатовой. Потому что, он, конечно, тип суетливый, психованный, но уж точно не дурак. Да и психованность его теперь мне кажется весьма подозрительной. За что волнуется Владимир Александрович? За судьбу Маслова или за свою? В конце посмотрел внимательно личное дело главного инженера. Ну, там вообще... Хоть именную аллею славы заводи. Если верить всем перечисленным регалиям и достижениям, завод все эти годы чуть ли не на его плечах держался. Даже слезы на глаза навернулись от восторга. Чистейшей души и высоких моральных принципов человек. Короче… Я отложил папки в сторону, а потом откинулся на спину, уставившись в потолок. Гадом буду, но вся эта история пахнет какой-то дуриловкой. Не пахнет даже. Воняет. Не в плане работы. Тут все ровно. Они на самом дле занимались каким-то усовершенствованием действующей модели этого самолета. Нюанс в том, что знать бы еще каким именно. И это, кстати, момент тоже немаловажный. Надо вникнуть в суть вопроса подробнее. Но больше всего меня поражал факт, как и по какому принципу, была подобрана группа. Ладно остальные. Там, судя по информации, действительно опытные, надежные спецы. А вот парочка дам вызывала очень много вопросов. Ровно, как и Калинин, их кандидатуры пропустивший. Задание они получили три месяца назад. Тогда же был подобран коллектив... В общем, голова опухла от вопросов, которые в ней множились. День был слишком утомительный и я решил, как говорится, если что-то волнует, надо переспать с этой мыслью. Утро внесет ясность. Поэтому сложил папки в стопку, убрал их на тумбочку и завалился спать. Ну, а потом был странный сон и пробуждение под звуки уборки. В принципе, раз уж мой подъем оказался столь бодрым, решил, а не пойти ли к заводу заранее. Посмотреть. Постоять. Понаблюдать. Быстро собрался и отправился пешком в сторону интересующего меня здания. А именно, главной проходной, которой пользовались сотрудники отдела. Благо, перед заводом имелось большое троллейбусное и трамвайное кольцо. А значит, была остановка, на которой толпились люди. Я тактично пристроился в сторонке, но так чтоб не отделяться от остальных. И в то же время, видеть проходную. Ровно без четверти восемь появилась Филатова. Выбралась из подошедшего на конечную трамвая. Перед тем, как подняться по ступеням, Нина Ивановна вытащила из сумки зеркальце, посмотрелась, поправила прическу, а потом резвой козочкой поскакала к "вертушке". Ничего лишнего или подозрительного. Пожалуй, только платье сегодня нацепила более нарядное. Но это, вроде, не грех. Комарова обозначилась на горизонте минут через десять. Вид Александра Сергеевна, в отличие от Филатовой, имела грустный. Я бы даже сказал, удрученный. Во — первых, ей явно было хреново. Он морщилась при каждом шаге. Это не считая зеленоватого цвета лица. Видимо, ей не так повезло, как мне. Алкоголь оказал свое пагубное действие. А еще, Комарова заметно нервничала. Но вот уж данный факт наверное, объясним. Она ведь не дура. Понимает, как вчера выступила и чем это выступление чревато. Так-то начальству в лицо всяким дерьмом плескалась. Ну, ладно... Не дерьмом. Вином. Но выбесила меня, припадочная, очень сильно. Мало того, повела себя совершенно по-хамски, еще и рассмеялась в лицо. Ну, ничего... Ничего... Я смотрел в след скрывшейся за "вертушкой" Комаровой, и понимал, похоже, у меня есть план. Глава 10. В которой появляются новые интересные факты , а я получаю информацию, о которой раньше не знал. Первый час рабочего времени я развлекался по полной программе. Вот прямо душу отвел. Просто с каменным лицом заходил в отдел главного технолога, становился в углу и молча наблюдал за сотрудниками. При моем появлении Комарова, вздрогнув, втягивала голову в плечи. Она явно пыталась стать меньше, тоньше, а лучше — вообще невидимой. В мою сторону усердно старалась не смотреть, но два быстрых взгляда я все-таки поймал. Александра Сергеевна ужасно паниковала. Она ждала от меня ответного хода. При этом девица, сама не замечала, как с тоской поглядывает на большие круглые часы, висевшие прямо над выходом. Похоже, считала минуты до конца рабочего дня, который, вот ведь незадача, только начался. Она напрягалась каждый раз, едва открывалась дверь, впуская или выпуская сотрудников, спешащих по своим делам. Каждый раз, услышав этот звук, Комарова вскидывала голову, обводила помещение глазами, нарочито избегая смотреть в угол, где истуканом замер я. Чисто боковым зрением проверяла, ушел или нет. Хитрая девочка Саша. Я кайфовал от того, что Комаровой было страшно. Во-первых, чего уж скрывать, тупо приятно. Никогда не любил женщин, пытающихся меня "нагнуть". Затея эта глупая и с самого начала обречена на провал. Я консервативен. Считаю, женское место, может, конечно, не на кухне, но уж точно не у меня на шее. Если сильно хочется сесть сверху, то для этого имеются более подходящие части тела и находятся они значительно ниже. Против такой перспективы вообще не против. Но крутить перед моим носом кнутом ни одна, даже самая распрекрасная королева, не будет. Очень быстро пойдёт на хрен. Комарова вчера сделала то, что никому не позволялось. Нагло ржала мне в лицо. Сначала выставила дураком, а потом ржала. То в туалете, с этим платьем устроила цирк. Сначала вообще не понял, что за пугало в какой-то странной ночнушке и с хрен пойми чем на голове. Когда из скомканного платья появилось лицо Комаровой, думал, глюк. Просто это было совпадение из ряда маловероятных. Вообще, если что, в тот момент я находился в игривом настроении и планировал грязно домогаться Лиличку. А тут такое явление, переросшее в скандал. Ну и в итоге, как апофеоз, вызывающее поведение, бабская драка, смех Комаровой на весь ресторан. Поэтому, конечно, в первую очередь, сейчас я тешил самолюбие. Во-вторых, отирался почти час в отделе, не только ради того, чтоб довести эту неадекватную до нервного припадка. Суть была в другом. Хотел морально ее подраскачать. Как и Филатову. Чтоб Александра Сергеевна начала совсем сильно нервничать. Испугалась ещё больше. А потом мы с ней, как раз, и поговорим. Ну, и заодно, думал. Вообще в последнее время много думаю. Раз уж так вышло, что удивительным чудом остался жив, хоть и не совсем в том виде, в каком хотелось бы, то позаботиться о благополучном развитии своей судьбы дальше, я просто обязан. Вопрос, беспокоивший меня наряду с другими, был с одной стороны — простой, а с другой — очередная долбанная загадка. Если я умер и оказался в теле Максима Сергеевича, где, извиняюсь, сам Максим Сергеевич? Это же не пальто дать поносить, так-то. Значит, чисто теоретически, он тоже отдал концы. Пришел в гостиницу, лег и помер. Но на мне, то есть на нем, никаких следов воздействия. Имею в виду, насильственных. Значит, что получается? Правильно. Херня получается. А по хорошему, искать надо не только Маслова, чертежи и виновных на заводе, но и причину, по которой Максим Сергеевич явился в город на сутки раньше, чем обозначил свое присутствие. И между прочим, на следующий день после того, как Маслов не вернулся домой. Совпадение? Возможно. Но я давно пришел к выводу. Случайности не случайны. Во всем есть причина и связь. Через час изображать из себя монумент мне надоело. К тому же, остальных сотрудников присутствие начальства не сильно напрягало. Они были заняты работой. Изредка, по очереди, бросали взгляд, хмурились, но тут же возвращались к делам. Одна лишь Комарова нервничала слишком заметно.