– Типа того. Валка хотел списать мне долги, если я выполню для него работу. Они перестроились и обогнали студента, который искал на улице 17-го Июня парковочное место. До университета, а значит, и следующего кругового перекрестка, оставался один светофор. – Какую работу? – Один журналист, Кен Зуковски, проводил расследование, посвященное Валке. Слишком тщательно проводил. Я должен был его убить и отрезать пальцы. Или наоборот. А затем покинуть город. – Он посмотрел в зеркало заднего вида. – Проклятье, я уже несколько часов назад должен был оказаться в Амстердаме. Теперь я труп. – Почему? Бенни вздохнул. – Потому что я, разумеется, блефовал. Вчера вечером я был у Зуковски и предупредил его. Затем хотел обойти всех и попрощаться. Ну, ты знаешь, со всеми, кому я благодарен. С друзьями, знакомыми или даже незнакомыми, кто помог, когда мне было плохо. Как, например, профессор. Он сунул руку в боковой карман куртки и достал мятый листок. В списке с десятью именами три первых были зачеркнуты, третьим был Хаберланд. Марк отметил, что его имя не значилось на листке. – Поэтому я и поехал с вами за город. Пока ты прогуливался с Хаберландом, я положил ему часть денег Валки на кухонный стол. Он один из немногих, кто действительно заботился обо мне. Доктор это заслужил. Значит, вот в чем дело. Постепенно все обретало смысл. – Как и Леана? – спросил Марк. Они остановились на светофоре, и Бенни удивленно посмотрел на него. – Ты отблагодарил свою медсестру деньгами Валки? – Пятнадцать тысяч, да, – кивнул Бенни после длительной паузы. – Я думал, что покину город прежде, чем Эдди захочет вернуть их обратно. Но он выставил ультиматум. – Что в кровавом пакете? – спросил Марк, все еще сомневаясь. – Свиная голова. Мой прощальный подарок для Валки. Он должен найти ее, когда откроет багажник, а я давно буду в другой стране. Светофор загорелся зеленым светом, и тут словно прорвало дамбу, которая до этого мешала Бенни говорить. Он, не закрывая рта, рассказывал обо всем: как вчера ночью его остановил дорожный патруль, и полицейские чуть было не обнаружили в его багажнике оружие, которым он должен был убить журналиста. В конце он рассказал Марку и об убитой девочке. – А потом появился ты с этой параноичкой, я не успел вовремя смыться, и теперь за мной гонятся люди Эдди. Бенни рванул вправо и в последний момент выбрал съезд с кольца на Эрнст-Ройтер-плац. Они помчались вниз по Бисмаркштрассе в сторону Немецкой оперы. – Почему ты никогда не обращался ко мне со своими финансовыми проблемами? Марк поискал пакет с таблетками в куртке и решил, что выронил его в другой машине, во время аварии. Теперь ему лишь оставалось надеяться, что тошнота не усилится. – Помимо того что в последнее время мы были не особо близки? – Бенни взглянул на него и рассмеялся. – У тебя нет девяноста тысяч евро. «Господи. Так много?» – Зачем, ради всего святого? – Тебе лучше не знать. Марк постарался не кричать. С братом было бесполезно ругаться, это еще никогда не помогало. Чем сильнее ты пытался достучаться до него, тем больше он замыкался в себе. – Но почему Валка? Черт, я знаю людей, которые не будут разбивать тебе коленные чашечки, если ты задержишь платеж. – Да? Если ты намекаешь на своего тестя, то я лишь посмеюсь. – Почему? – Он разорился. – Что? Желтый сигнал светофора сменился красным. Для Бенни это был знак ускориться, хотя все другие машины рядом с ними тормозили. – Что ты имеешь в виду? – изумленно спросил Марк. Бенни бросил взгляд в зеркало заднего вида, словно боялся, что их снова преследуют. Марк обернулся, но никого не заметил. – Он не рассчитал со своей клиникой. Ты что, не читаешь газет? «Нет. В последние недели внешний мир меня почти не интересовал». – К тому же один из его хирургов имплантировал дефектные сердечные клапаны. Это не вина Константина, но процесс все равно ведется против него. Ему даже вилла больше не принадлежит, куда мы сейчас едем. – Бенни посмотрел на Марка: – Ты ведь еще туда хочешь или уже нет? 61 Человеческий мозг в состоянии отгородиться даже от неоспоримых истин, с которыми придется столкнуться всем: возраст, болезнь, увядание, собственная смерть. Это ждет каждого из нас и тем не менее кажется нереальным. Кто-то другой мешает карты, которыми мы играем, и, как бы часто мы ни отчаивались по этому поводу, в конечном счете благодарны за милость системы. Потому что продолжили бы мы свой жизненный путь, если бы могли заглянуть в будущее? Этим вопросом задавался Марк, стоя перед виллой своего тестя. Бенни остался в машине и обещал ждать его на подъездной дорожке, хотя и сомневался в плане, который привел их сюда. – Что ты ищешь? – спросил он Марка, перед тем как тот вышел из машины. – Правду, – ответил Марк. Константин пытался свести его с ума из-за своих долгов? Хотел объявить Марка недееспособным и в качестве опекуна распоряжаться доходами от продажи сценария? Как бы то ни было, Марк хотел вернуть свою жизнь, даже если это будет жизнь вдовца. И он знал, что Константин стоит между ним и правдой. Он должен серьезно поговорить с ним. Чтобы прекратить все это. Так или иначе. Он заколотил в дверь. Раньше Константин держал запасной ключ в лодочном сарае, на случай если случайно захлопнет дверь. Но те неосторожные времена давно прошли. После взлома три года назад, в результате которого Сандра потеряла их первого ребенка, был привлечен эксперт по вопросам безопасности. С тех пор появилась система видеонаблюдения, которая сообщала о посетителях в доме ненавязчивым сигналом. А вместо ключа требовался соответствующий отпечаток пальца. Но сегодня Марку не пришлось прижимать указательный палец к холодному считывающему устройству. Потому что дверь была не заперта. Она открылась, когда он постучал. – Кто-нибудь есть? Марк вошел в холл и сразу почувствовал перемену, хотя все стояло на своих местах: маленький столик у входа, на который можно было положить телефон и ключи, большие мраморные шары, украшавшие обе лестницы наверх. И большое зеркало в серебряной раме, в котором посетители казались выше и стройнее, чем были на самом деле. Обычно это с порога приводило гостей в хорошее настроение, но сегодня Марк его так и не почувствовал. И не только потому, что его тесть никогда не оставлял дом незапертым. А потому, что он услышал чужие голоса. Мужчина и женщина. Оба звучали радостно и производили впечатление близких знакомых. Они вели разговор на втором этаже. – Это я, – крикнул Марк вверх по лестнице. Никакого ответа. Только тихое хихиканье, за которым последовал длинный монолог мужчины. Он начал подниматься по ступеням, по которым раньше ходил с Сандрой каждое второе воскресенье. Два раза в месяц Константин приглашал семью на чаепитие. После ранней смерти его жены все рассчитывали на то, что традиция оборвется, но он продолжил ее. Так что они по-прежнему ездили к нему, чтобы, сидя в библиотеке перед камином – всего в доме их было три, – поболтать о событиях прошедших дней. Каждое второе воскресенье. До аварии. Марк добрался до верхней ступени, и голоса стали громче. – Константин? – хрипло крикнул он. Уже несколько часов Марк ничего не пил, и язык казался посторонним предметом во рту. Коридор перед ним протянулся в обе стороны. Слева находились гостевые спальни, справа – кабинет и библиотека, откуда доносились голоса. Марк был теперь так близко, что частично мог разобрать разговор. – Я бы на такое не пошла, – радостно запротестовала женщина. – Правда? Не уверен. Вспомни-ка свою самую неловкую ситуацию, – ответил мужчина. – О, недавно в бассейне, но я не могу тебе это рассказать. Оттого что пара не отвечала ему, хотя он несколько раз обратил на себя внимание, становилось жутко. Поэтому Марк решил с этой секунды вести себя как можно тише и на цыпочках повернул направо в сумеречный коридор. К голосам примешивалось тихое электрическое потрескивание, чем ближе он подходил к кабинету. Тот находился приблизительно в середине коридора, наискосок от маленького гостевого туалета. – Лгунья, – засмеялся мужчина за дверью. – Нет, правда, я уже точно не помню. – Ну надо же, как специально. Марк затаил дыхание, нажал на тяжелую ручку, открыл дверь и замер. В кабинете, в котором парочка так возбужденно болтала, все было перевернуто вверх дном. Торшер лежал поперек разрезанного кожаного дивана. Персидский ковер, как огромный носовой платок, был скомкан и брошен к пустому стеллажу. Все имевшиеся в кабинете книги, картины, фоторамки и произведения искусства валялись на полу. Марк огляделся в поисках пары и обнаружил ее за пыльным стеклом. Опрокинутый телевизор лежал за тем, что осталось от вытекшего аквариума. Удивительно, что старый аппарат еще работал, а не испустил дух, как рыбки на паркете. – Что вы думаете? Нам важно ваше мнение! – сказал на матовом экране мужчина, который выглядел как карикатура на ведущего утреннего шоу. Он был в радостном галстуке, радостном пиджаке и с радостной улыбкой. Камера развернулась и показала студийные кулисы и платиновую блондинку-коллегу.