Сандра. Он так и не нашел в себе силы, чтобы прийти к ней в последний раз в отделение патологии, где ее труп сейчас вскрывают студенты-медики. По этой причине до сих пор не была назначена дата официального погребения. – Что там сегодня? – крикнул таксист назад. Убавить звук ему в голову не приходило. – Что вы имеете в виду? – удивленно спросил Марк. – Ну, в «Хакслис». Кто выступает-то? «Я похож на человека, собирающегося на рок-концерт?» – Без понятия. Мне просто нужно заскочить в бюро. Попай взглянул в зеркало заднего вида, снова шмыгнул носом, дав понять, что думает по поводу офиса в таком месте. – Я тащусь от «Эйши», – ни с того ни с сего заявил он. Видимо, ожидал удивления, что у бодибилдера может быть такой необычный музыкальный вкус. Марк пытался его игнорировать. Ему нужно было собраться с силами, чтобы отсортировать вопросы, на которые его мозг так и не нашел ответов: «Почему я не могу попасть к себе в квартиру? Если Сандра умерла, как она могла открыть мне дверь? Если она жива, почему не узнает меня?» – Кем вы работаете? – спросил водитель. Сейчас ему приходилось перекрикивать не только индийскую музыку, но и невнятное шипение из рации. «Неудивительно, что я не могу собраться с мыслями». Сначала Марк решил сразу поехать к Константину. Но потом вспомнил, что на его рабочем компьютере в бюро «Пляж» сохранены все данные из памяти телефона. К тому же тех нескольких купюр, что лежали в кошельке, не хватило бы на поездку ни до семейной виллы в Сакрове, ни до частной клиники Константина на Хеерштрассе. «01621…» Марк ломал себе голову. У сотовых номеров Сандры и Константина был одинаковый код. Он также знал, что каждый номер заканчивался на 66. «Дьявольские числа», – как-то раз пошутила Сандра. К сожалению, она не дала ему подсказку для оставшихся четырех чисел посередине. Марк почувствовал себя, как в детстве, когда они с Бенни пытались взломать велосипедные кодовые замки на школьном дворе. Было абсолютно невозможно случайно подобрать правильную комбинацию телефонного номера. «Давай-ка все по порядку. Сейчас ты поедешь в бюро, зарядишь телефон, вернешь себе деньги, а потом и жизнь. Свою идентичность». На таксометре выскочило двенадцать евро тридцать центов, и тут в голове Марка сформировалась мысль. Он попытался отогнать ее от себя, но в следующий момент понял, что должен решиться на это, если хочет выяснить, что происходит. Если кто-то произвел манипуляции с его мобильным, то это можно было проверить только с помощью телефона стороннего человека. – Простите? – Он прикрыл свой мобильник так, чтобы водитель его не увидел, и нагнулся вперед. – Вы не могли бы сделать мне одолжение? Попай тут же убрал ногу с педали газа и свернул на обочину, хотя до цели оставалось всего двести метров. – Денег нет? – подозрительно спросил он и обернулся. Марк просунул телефон под бедро. – Нет, нет. Мне кажется, я потерял свой телефон. Вы не могли бы набрать мой номер? Марк указал на телефон водителя, который был вставлен в пластиковый держатель рядом с таксометром и служил навигатором. – Потеряли? Вы же разговаривали, когда садились в машину. Черт! Марк был настолько растерян, что даже не подумал об этом. – Это мой второй телефон. А вот блэкберри пропал, – поспешно соврал он. Таксист был настроен скептически. – Вы голубой? – спросил он. – Почему вы так решили? – Ну, это распространенный трюк. Я звоню вам, чтобы у вас остался мой номер. Но я не такой. Хотя я и ношу кожаные вещи, но это не означает… – Нет, не волнуйтесь. Я действительно просто хочу знать, потерял ли я где-то свой служебный телефон или он остался у моей подружки. Я бы и сам себе позвонил, но у меня аккумулятор разрядился. – Марк снова вытащил свой мобильник. Водитель по-прежнему сомневался. – У меня все равно скрытый номер. – Видите, тогда вообще без проблем. Попай напряг бицепс, презрительно фыркнул, затем почти силой вырвал телефон из крепления и набрал номер, который продиктовал ему Марк. – Гудки идут, – сказал он спустя какое-то время и отстранил телефон от уха. Марк слышал тихие сигналы, хотя на его дисплее не отображался входящий звонок. «Значит, я был прав. Они просто заменили сим-карту. Но зачем?» – Разве вы не сказали, что оставили его у подружки? – Водитель вывел Марка из задумчивости. – Да? – А здесь какой-то мужчина. – Что? Попай протянул ему телефон назад. – Извините, видимо, я ошибся номером. – Ничего страшного, а с кем вы хотели поговорить? Марк назвал ему свое полное имя и уже собирался положить трубку, как мужчина дружелюбно рассмеялся: – Ну, тогда вы по адресу, дружище, в чем дело? – Простите? Телефон грозил выскользнуть из его влажных пальцев, а пульс участился в два раза. – Итак, я Марк Лукас, – сказал незнакомец на другом конце, – с двумя «к». – Он захихикал. – Подождите секунду. – Раздался шорох, и мужчина глухо спросил: – Все в порядке, милая? И тут Марк выронил трубку. Когда услышал смех женщины на заднем плане. Сандра. 17 – Эй, а сдача! – крикнул ему вслед таксист, но Марк не обернулся. Ему срочно нужно было выбраться из такси. Наружу, на свежий воздух, хотя он знал, что это не поможет сдержать рвоту. Обычно тошнота подкатывала вскоре после приема таблеток. Но сейчас причиной стал исключительно телефонный разговор, который он только что вел с незнакомцем. «Незнакомец, который носит мое имя? Живет моей жизнью?» Такси остановилось не на той стороне. Несмотря на усталость, Марк пытался бежать последние сто метров до светофора, чтобы перейти дорогу и попасть в бюро, но уже через несколько шагов у него закололо в боку. Раньше он легко пробегал по десять километров. После несчастного случая его физическая форма была не лучше, чем у ракового больного. И сейчас, после всего произошедшего с ним сегодня, это было неудивительно. Константин объяснял его слабое состояние не только побочными эффектами иммуноподавляющих медикаментов, которые должны были предотвратить отторжение осколка в затылке. «Это твоя душа, которая без тренировки хочет пробежать марафон», – сказал он, желая уговорить зятя на психологическое лечение. Марк прижал руку к боку и попытался направить дыхание в точку боли, как его учил брат. Когда они были еще детьми и регулярно спасались бегством от контролеров в метро, задолго до того, как между ними возникла ненависть. – Я теряю рассудок, – раз за разом повторял он. В дождь на улице было мало прохожих, и ни продавец газет, ни парочка студентов, ни большое иностранное семейство не удивлялись качающему головой и что-то бормочущему мужчине. Не в Берлине. Не в этом районе. – Либо я сошел с ума, либо в клинике со мной что-то сделали, – сказал Марк самому себе. Подходя к светофору, Марк миновал аптеку, решетка которой была уже опущена, но в окне горел свет. Он взглянул на часы. 21:57. «Вечернее дежурство» – светилась табличка в витрине. Впервые за долгое время ему хоть в чем-то повезло. У него оставалось еще три минуты, чтобы купить медикаменты. Марк позвонил. В следующий момент к нему сзади подошел мужчина с полиэтиленовым пакетом в руке и зажег сигарету. В отражении стеклянной двери Марк разглядел, что у парня текла кровь из носа. Ему было лет восемнадцать, может, меньше. Изображение исчезло, когда стеклянное окошко открылось изнутри и усталый аптекарь молча кивнул. В руке он держал пульт управления, которым переключал телевизионные каналы, пока его не побеспокоили. Марк вытащил пластиковую блистерную упаковку, из которой были уже выдавлены все таблетки, и протянул ее мужчине, которого – согласно бейджу на халате – звали А. Штайнер. – Аксемносфальт? – недоверчиво прочитал он на обратной стороне, словно Марк требовал героина. – У вас есть рецепт? Марк помотал головой. Раньше он всегда получал лекарство в больничной аптеке после перевязки. – Никогда о таком не слышал, – сказал аптекарь и зашаркал в медицинских ортопедических тапочках за прилавок. Марк слышал, как открывались и снова закрывались ящики металлического шкафа. – И принесите, пожалуйста, заодно аспирин и драже «Вомекс А», – крикнул он вслед аптекарю.