Лично у Яны, воспитанной простыми нравами на заимке и в лесу, всегда был один вопрос. Какая собака проплатила восстание? За чей счет банкет? Сейчас она бы это тоже узнать не отказалась. Кто проплачивает освобожденцев? Листовки, методички, брошюры, бомбы, переезды, перевозки, документы... Вот ноль она в экономике, а так бы точно раскопала. И не поверили бы ей. Стопроцентно. Ладно, ее это не касается! Ей Нини пристроить, в Звенигород отправиться, Гошку забрать... а дальше? А ее какое дело? Ее здесь все равно не будет. И кстати - Гошку можно отправить именно что к Нини. Пусть заботится. Девчонка явно умнеет, рана и сопутствующие обстоятельства резко мозги прокачивают. Вот и сейчас лежит, изображает из себя дохлую лебедь, но слушает внимательно. И молчит. Главное - молчит. Яна-то прекрасно с жомом Зерняем беседовала. Дело привычное, где кордон, там и деревни, а крестьянство... в чем-то оно не изменилось. И плевать, что царя свергли, что коммунистов закопали... пшенице - плевать. И корова сама себя не подоит, и собака лает так же... Темы были привычные. Озимые, всхожесть, погода, скот... жом расслабился окончательно и даже посоветовал девушкам, куда бы им спервоначалу ткнуться. Яна и ткнулась. Жом Зерняй снял им номер на постоялом дворе, а потом уж Яна прошлась по городу - и перетащила сестренку в доходный дом жамы Желтобрюховой. Нынче дохода у дамы не было, жильцы разбежались, и двоих девушек она приняла сначала с некоторым опасением... кого может тянуть в город при революции? Девок легкого поведения, точно! Получила от Яны убедительные разъяснения, что они - НЕ ТАКИЕ! И первого, кто перепутает, лично Яна пристрелит. Вот из этого самого револьвера и пристрелит! Поверила. Что ж не поверить после демонстрации револьвера - Яна его держала спокойно, привычно, и оружия не боялась. Такое люди подмечают легко. Иной за оружие схватится, как за последнюю надежду, гуляет оно у него в руках, пляшет, а то и вовсе каменеет, какое там - курок нажать? Не выронить бы! А Яна оружие держала спокойно. Оно давно стало продолжением ее рук. Правильное у Яны было отношение к оружию. Спокойное. Почти как у кардинала Ришелье, который приказал написать на пушках «Ultima ratio regum». Последний довод королей. Довод, да. Но - последний. А до того мы и мирно договориться попробуем, но если что - не обессудь. Жама Желтобрюхова это спокойствие оценила. Получила оплату за месяц вперед. Порадовалась. И стала опекать Нини, как родную. А Яна принялась шляться по городу. Волосы под куртку, штаны, шапка, оружие... то ли девка, то ли парень - унисекс. Но точно вооруженный и опасный, шпана к ней старалась не вязаться. А Яне позарез надо было познакомиться с кем-то, кто гоняет паровозы. Или ездит на них... проводник, машинист, да хоть кочегар! Ей надо пристроить Нини на поезд! В идеале отправить малявку в Герцогства, но если не получится, то хоть куда удрать. Бесполезно. Словно отводил кто. Яна почти слышала смех Хеллы, когда судьба подарила ей встречу с портным Борхой. Гопников Яна пристрелила. Кажется, даже насмерть, но ей было глубоко плевать. Не доросли здесь еще до адвокатов, которые любую законную самозащиту представят неспровоцированной агрессией. А вот с ее точки зрения - планета чище будет. И портному Яна помогла добраться до дома без задних мыслей. А когда узнала, что он портной, даже порадовалась. Сама она шить не умела, а кое-какой гардероб ей был необходим. Вот и пришла на следующий день, с деньгами и заказом. Благо, деньгами ее покойные освобожденцы снабдили - хоть новое авто покупай! Борха ее принял, как родную, а вот с заказом огорчился. Мол, простите, тора, помочь не могу. Уезжаю. Могу рекомендовать двоюродного брата, он хоть и похуже шьет... До брата Яна уже не дослушала. Уезжает!? Как!? Куда!? С кем!? И самый главный вопрос - нельзя ли с вами!? Борха тоже долго не думал. Яна показала ему рубиновую брошь, и пообещала отдать, если Нини благополучно окажется в герцогствах. Как узнает? А телеграмму отправите. Благо, телеграф пока работает, вот, условимся, на имя кого, что, как... а если что... У вас тут, господин Лейва, родственники остаются, так? Рука у Яны не дрогнет. Нельзя сказать, что Борха был в восторге. Но... брошь была дорогой, Яна убедительной, а подорожная все равно выписана на большее, чем надо, число людей. Яна порадовалась и пошла убеждать Нини. И тут - началось! * * * - Почему!? - Потому что так надо! - Я не поеду! - Почему!? - Потому что не хочу! - Зинаида, прекрати немедленно! Ты что - не понимаешь?! Здесь ты в опасности! - А ты!? - А я могу о себе позаботиться! - Вот и обо мне позаботишься! Яна ругалась. Угрожала. Попросту орала благим матом. Бесполезно. Когда на Нини находило вдохновение, она становилась достойной дочерью и последовательницей Аделины Шеллес-Альденской. Или - целого стада упертых ослов! Наконец, Яна поняла, что без правды не прорваться, и решилась. - Зинаида. Ты должна уехать, а мне необходимо остаться. И - помолчи. Я слышала все твои доводы, а вот ты сейчас услышишь от меня то, что все поменяет. У меня есть сын. Немая сцена. И только ветер, ветер, ветер от ресниц... Наконец, Зинаида опомнилась. И даже квакнула нечто вроде: правда!? Но как!? Яна пожала плечами - и честно рассказала. А вот так! - А папа? - Знал. - А мама не знала...