Софина ухмыльнулась, глянув на Мэрибель, а в груди девушки что-то оборвалось. – А ты, девочка, оказалась глупее, чем я думала. Фауст прикрыл Мэри спиной и посмотрел на коллегу. Взгляд мужчины налился злостью. – Она не глупая. Она умеет чувствовать и быть честной с собой и окружающими. Умеет быть человечной, в отличие от некоторых. Вы действительно думали, что сможете запугать меня своими угрозами? – Он широко улыбнулся, развернулся и взял Мэрибель за руку. – Идем! Они вышли, и куратор крепко обнял ту девушку, которая за короткое время стала ему ближе всех остальных в городе. – Господи, я все испортила… она все расскажет… – Не переживай, – перебил Фауст. – Софина бы и так рассказала. Я не собираюсь прогибаться под такими, как она. Почему ты здесь? У Тита же последнее испытание. – Если честно, я хотела попросить вашей помощи… Мне очень неудобно, но могли бы вы попросить Августина дать нам с ним поговорить хоть пару минут после испытания? – Будет сделано. Идем! – Тит, выслушай меня, пожалуйста… – Августин попытался подойти к сыну, но тот сделал несколько шагов назад. Молодой человек продолжал с полнейшим омерзением смотреть на отца, и только сейчас в его голове все встало на свои места. Его лицо, вся мимика, взгляд, которым он постоянно окидывал его. Он вспомнил все. – То есть ты все это время скрывал… – Парень непонимающе помотал головой, а потом отвернулся, пытаясь окончательно переварить все, что произошло. – Это было во благо тебе. Я хотел, чтобы ты пришел к верному осознанию. – К какому осознанию?! – выкрикнул парень. – То, что мой отец ничтожество? То, что он находился рядом каждую неделю, мучил меня этими гребаными воспоминаниями. К этому осознанию ты хотел, чтобы я пришел? – Я лишь хотел показать, что изменился и жалею о том, что делал. Это было неправильно. – Неправильно? – Тит истерически рассмеялся, а потом почувствовал, что душа вдруг так заболела, что мир закружился. – Я не хочу с тобой разговаривать. Задавай свой вопрос, и я ухожу. Августин с отчаянием опустил голову, в то время как сын продолжал смотреть на него. – Ты убил меня, Тит. Не совладал с эмоциями и убил. Парень сморщился и покачал головой в знак отрицания. – Тебя убил не я, а та боль, которую ты вселял в меня годами. Куратор терялся после каждого ответа и никак не мог собрать слова в единое целое. Между ними царила настолько угнетающая атмосфера, что каждому хотелось просто провалиться сквозь землю. – Финальный вопрос, – наконец произнес Августин. – Если бы у тебя была возможность вернуться в тот злосчастный вечер… Ты бы изменил его или оставил все как есть? Ты бы оставил меня в живых? Тит молча смотрел в глаза отцу, а потом закрыл их, вспоминая каждый свой удар. – Еще раз повторяю – не я убил тебя. Кто с детства оскорблял меня? Кто избивал меня ежедневно? – Глаза молодого человека защипало. – Ты забыл, как ломал мне кости битой, чтобы я не танцевал? Как бил меня головой, итогом чего были сотрясения? Как душил, пока мое лицо не синело от нехватки воздуха? Сломанная на мелкие кусочки психика, гора комплексов, нежелание жить. Кто это все мне дал? – Он приблизился к отцу и посмотрел с высоты своего роста. – Говорил, чтобы я поскорее сдох. Прилюдно унижал. Говорил, что таких, как я, не должна носить земля! – На пол упали капли слез. – И знаешь, что самое ужасное? Ты делал это не в алкогольном или наркотическом опьянении. Ты делал это с абсолютно здравым рассудком! Ты сам себя убил, отец. Вселил в меня это, и оно же тебя и убило. Я здесь ни при чем. Я просто хотел понимания. Обычного родительского понимания. Больше ничего. И нет, я не изменил бы тот вечер, потому что тогда я бы не оказался здесь. Только в Орлеане я смог обрести людей, которые показали мне, что, оказывается, человек имеет право на любовь и уважение. Я поступил ужасно. Ужасно! Но ты не оставил выбора, не позволил мне выбрать, что делал всю мою жизнь! Я превратился в чудовище, но именно ты сделал меня таким. Тит отошел от отца и рукавом толстовки вытер слезы с лица. Неожиданно он почувствовал, как узор на руке разрастается. Вот он – конец. Парень развернулся, подошел к зеркалу и немного отодвинул ткань одежды, чтобы увидеть ключицы. – Черный… – полушепотом произнес он, и внутри все сжалось. – Так вот как в этом городе ценится честность. Хорошо, пусть будет так. – Мне очень жаль, Тит. Я не хотел, чтобы так вышло. – Да иди ты со своей жалостью! Ты мог дать мне нормальное испытание, которое я прошел бы удачно, но нет. Надо было напоследок все испортить. А чего я ожидал… – Он сквозь боль улыбнулся. – Куда идти? Двери лаборатории отворились, и в помещение воинствующей походкой вошел Фауст. – Я так понимаю, что испытание закончено? Августин, разрешите парню поговорить со своими друзьями, пожалуйста. – У нас очередь на испытания, – пробурчал куратор в ответ. – Несколько минут. Никуда ваша очередь не денется. – Хорошо. – Августин направился к выходу из лаборатории. – По отдельности каждый на пять минут. Тит злобно посмотрел ему вслед, а как только он вышел, перевел взгляд на Фауста. – Спасибо. Рад, что здесь еще остались адекватные кураторы. – Кажется, скоро не останется. – Фауст ухмыльнулся и вышел следом за мужчиной. Спустя минуту в помещение залетела, словно ураган, Мэри. Она окинула друга взглядом, а потом нырнула ему в объятья. Тит закрыл глаза и зарылся носом в ее волнистые волосы. – Я не знаю, как буду без тебя, я не знаю… – В этот момент девушка поняла, насколько она все-таки слаба. – Все будет хорошо, слышишь? – Он отстранился и обхватил ее лицо ладонями. – Ты должна попасть на светлую сторону! Пообещай, что все для этого сделаешь! – Конечно, сделаю! Я верю, что это не конец и мы там обязательно встретимся. Молодой человек побледнел. – Что? Что не так? Нет… Только не говори… – Она поморщилась, а потом отодвинула его толстовку. – Темная сторона? – Слезы ручьем покатились по щекам. – Они издеваются? Я убью этого урода! – Успокойся, Мэри. Пожалуйста… – Тит вновь обнял ее и поцеловал в макушку. – У нас осталась пара минут. Ты правда хочешь потратить их на выяснение отношений? Давай примем случившееся как факт, и все. Значит, так должно быть. – Так не должно быть, Тит. Ты светлейший человек. Неужели тебе суждено вечно находиться с убийцами, маньяками и всякими отморозками? Так не должно быть! – Это говорит о том, что справедливости не существует. Мэри, послушай меня… – Он отодвинулся от девушки и достал из кармана письмо. – Отдай Гойо, пожалуйста. Не могу уйти, ничего ему не сказав. – Ты представляешь его состояние, когда он узнает, что не смог попрощаться? – Уже ничего не изменишь. Эгоистично, но я так решил. Я не хочу прощаться с ним. Дверь отворилась, и снова вошел Фауст. – Мэр, время. Знаю, что мало, но, если задержишься, Арию не пустят. Мэрибель кивнула, а потом вновь посмотрела на друга. – Я… я… – Я очень люблю тебя, солнышко. – Тит тепло улыбнулся. После этих слов Мэри ощутила такую боль, которую не ощущала никогда в жизни. – Я всегда буду любить тебя. Ты даже не представляешь, насколько сильно! Спасибо за лучшие месяцы. Если бы не ты… Фауст с грустью посмотрел на девушку и отвел взгляд. – Чтобы я не видел тебя на темной стороне, поняла? Получишь, если встречу тебя там! – Тит, шутя, пригрозил подруге пальцем, чем заставил ее засмеяться сквозь слезы. – Ты со всем справишься. – Она в последний раз обняла его. – Все, беги! – Тит отошел в сторону, и девушка, взглянув в это необычайно красивое лицо в веснушках, пошла прочь. Как только она отошла от друга, в ее голове всплыло воспоминание о том, как они впервые познакомились. Как Тит пригласил ее к себе. «– Ну, вот здесь я и живу. Располагайся и чувствуй себя как дома! – произнес парень. Мэрибель замялась и оглядела гостиную. – Я точно не помешаю? Свалилась как снег на голову. Тит мило улыбнулся и направился на кухню. – Что-то мне подсказывает, что мы подружимся. Грейся, я за чаем!»