– Где-то на Земле — Тит вышел из машины, посмотрев на охрану возле ресторана. Молодой человек был одет в красивый черный костюм, волосы были зачесаны назад, а в левом ухе блестела небольшая золотая серьга. Он взял огромнейший букет пионов и уверенно пошел ко входу. Титу сегодня исполнилось двадцать четыре, а его маме сорок пять. И она была единственной, кто поздравил его. Как бы отец ни упирался, женщина не могла не пригласить сына на празднование своего юбилея, а он не мог не поздравить мать, потому решил прийти прямо в разгар банкета, чтобы доказать отцу – он больше не боится его и ничуть не стыдится своей ориентации. – Вам передали, что геям вход запрещен, – раздался голос одного из охранников. – Чего? – На лице Тита появилось насмешливое выражение. – Кто передал? – Мужчина, который организовывал это мероприятие. Приносим извинения. Тит с досадой покачал головой, закатил глаза и отошел в сторону, чтобы набрать номер мамы. – Мам, на твой день рождения геям вход запрещен. Выйди, я тебя поздравлю и поеду. – Господи, это все твой отец, черт бы его побрал. Подожди минуту, Тит… Парень положил трубку и снова покосился на охранников. Спустя некоторое время мама вышла наружу и, увидев сына с букетом, широко улыбнулась. – С днем рождения, мам. – Он улыбнулся ей в ответ и вручил букет. – Я не мастер по выбору подарков, поэтому просто перевел тебе на счет деньги. Сможешь купить что захочется. – Спасибо, дорогой. – Она еле удержала в руках роскошные цветы и поцеловала сына. – И тебя с днем рождения! Прости отца, он явно не в себе… – Плевать, – ответил парень, опустив глаза. – Хорошо вам провести вечер, а я поеду, пожалуй. – Нет! Пожалуйста, останься. Сегодня собралась вся семья, только тебя не хватает. Не обращай внимания на отца, он не будет тебя трогать, я с ним поговорила. Идем, милый. – Она взяла его за руку и потянула за собой. Войдя внутрь, Тит заметил небольшую группу людей, в основном родственников, которые тут же обратили на него свои взоры. – Тит, милый, какой же ты стал! С днем рождения! – раздался голос его тетушки, которая очень давно его не видела. В его сторону тут же посыпались поздравления, и пока он раскидывался благодарностями, заметил отца, который сидел в центре и смотрел на сына с откровенной неприязнью. – Привет, пап, – сказал Тит. В зале на пару секунд воцарилась гнетущая тишина, но затем отец Тита весь подобрался и, не обратив внимания на сына, громко провозгласил: – Присаживайтесь, пожалуйста, пора начинать праздник! – Понятно, – пробурчал парень себе под нос и сел подальше от родителей. Более получаса гости обсуждали жизни друг друга, сплетничая и перемывая кости не слишком удачливым родственникам или друзьям. Тит поглощал уже пятый бокал безалкогольного коктейля, периодически краем уха улавливая суть разговора. На него посматривали, будто он был чертовым экспонатом в музее. Наконец, к нему обратились: – Чем ты сейчас занимаешься, Тит? – Я был профессиональным хореографом, в данный момент учусь на юриста. – Он на пару секунд замолчал, осознавая, что все происходящее в его жизни сейчас – это влияние отца, а не его собственное желание. – Встречаешься с кем-нибудь? О детях еще не задумывался? Послышались тихие смешки. Мама Тита легонько толкнула мужа локтем и опустила глаза. – Я думал о детях, но позже, сначала хочу реализоваться, встать на ноги. – Хватит! – Мужчина откинул салфетку и грозно посмотрел на сына. – Побойся бога! Какие дети? Разве у таких, как ты, могут быть дети?! Тит сжал челюсти почти до скрипа, едва сдерживая себя от приступа гнева. Он видел, как на него уставились собравшиеся в ожидании ответа. На что они надеялись? Что он кинется на отца с обвинениями в гомофобии? Тит покачал головой и вздохнул. – Да, моя ориентация отличается от вашей, – произнес он, набравшись мужества. – Но разве это что-то меняет? Меняет меня, как человека? Нет. Это мое личное дело. Я не лезу в ваши личные жизни, верно? – Какое же ты ничтожество, – выплюнул отец, встав из-за стола. – Я растил сына не для того, чтобы он спал с мужиками! Ты позор нашей семьи! – Это ты себя позоришь. – Парень тоже встал, пристально глядя в глаза озлобленному мужчине. – Мне жаль тебя, отец. Ты считаешь меня мусором, потому что я люблю не так, как ты или другие? Как насчет сожалений о том, как ты избивал меня до полусмерти? Как насчет сожалений о принуждении к тому, чего я никогда не хотел? Знаешь что? Я жалею, что ты мой отец. Лучше уж вообще без отца, чем с таким, как ты. Мужчина буквально подлетел к Титу и со всего размаха ударил сына в лицо. Из носа хлынула кровь. Тит небрежно вытер ее рукавом и в упор посмотрел на отца. – Заткни свою пасть, щенок! – Он замахнулся и вновь ударил. – Вытри кровь, не хватало еще подхватить от тебя чертову заразу! После этих слов Тит выпрямился и нанес ответный удар – отец согнулся пополам, схватился за стол, начиная падать. – Прекратите! – рыдая, выкрикнула мать Тита. Кто-то кинулся их разнимать, но Тита уже было не остановить. Он подошел к отцу и стал бить его ногами по животу, так, что тот был уже не в силах встать. – Ты убивал меня! – Удар. – Убивал всю жизнь! – Удар. – От моей души ничего не осталось! Все мои комплексы, чувство неполноценности, нежелание жить и ненависть ко всему миру из-за тебя! – выкрикнул он и нанес последний удар. Где-то эхом раздавались рыдания матери. Парень не понимал, что происходит. Он чувствовал, будто находится не в своем теле, и не ведал, что творил… – Он причинил мне так много боли, – с горечью произнес Тит, выплывая из воспоминаний. – Если бы меня тогда не оттащили, то я наверняка убил бы его. Я жалею о содеянном, ведь он был моим отцом, несмотря ни на что. Я ненавидел его и в то же время любил. Это странно, да? Мне никогда не хотелось брать с него пример, быть таким как он. Я не хотел причинять боль другим, опускаться до его уровня. Но после того вечера… я был совершенно не в себе, когда избил его. И дальше уже ничего не помню, в том числе и свою смерть. – Почему ты не рассказывал об этом раньше? Тит сидел на полу, глядя на блондина. Он прислонился головой к стене и вздохнул. – Не хотел, чтобы меня жалели. Я все помню, и от этого мне плохо. Знаешь, я искренне завидую тебе, ведь ты не помнишь ничего из земной жизни. Я бы тоже так хотел. Из-за этих воспоминаний я не в себе, постоянно чего-то боюсь, и постоянно возникает ощущение, что отец вот-вот вернется. Мой главный страх – встретить его. Поэтому я так боялся отношений с парнем. Призраки прошлого не отпускают. Да, я боюсь осуждения. Его было так много на Земле, что я просто не вынесу этого и в Орлеане. Поэтому мне проще быть одному, как бы я тебя ни любил. В наших отношениях уже нет смысла, Гойо. – Теперь уже точно. – Блондин печально посмотрел на свой узор и опустил глаза. – Как думаешь, сколько мне осталось? – Чуть больше, чем мне. Тит снял с себя куртку и показал руки. На плече оставалось лишь одно свободное место. Глаза Гойо округлились, он почувствовал, как к глазам медленно стали подступать слезы. – Серьезно? Уже? Я думал, что у тебя есть время… – Я тоже так думал. – Рыжеволосый поджал губы и резко втянул носом воздух. – На последнем испытании мне достался большой черный узор. Осталось одно испытание, Гойо. Одно испытание, и я отправляюсь на сторону. И, по всей видимости, – на темную. Го придвинулся ближе, взял Тита за руку. – Тебе страшно? – негромко спросил он. Тит без единой эмоции смотрел в стену, почти не моргая. – Страшнее, чем было на Земле, уже точно не будет. Мне, скорее, грустно. Грустно, что из-за своих страхов так и не смог обрести счастье с любимым человеком. Что причинил столько боли Мэри, которая любит меня всей душой, а я только и делал, что срывался на нее. Что слишком часто отвергал Арию, которая хотела провести со мной время и пыталась поднять мне настроение. Мне просто жаль, что свой второй шанс я потратил на то, что ежедневно думал о Земле и о том, как мне было там больно. В итоге мы пришли к тому, что я ничего не исправил, а лишь все усугубил. Нужно постараться, чтобы так мастерски два раза подряд превратить свою жизнь в ничто. – Это не твоя вина, Тит. Если бы не твой отец, у тебя была бы совсем другая жизнь. Ты не выбирал родителей. Просто не повезло. Увы, но есть миллионы подобных семей. Это ужасно, но от этого никуда не деться. – Мне бы хотелось донести до всех этих людей, что нужно верить в себя, а не слушать то, что говорят другие. Не бояться быть собой, не бояться выглядеть так, как хочешь, и любить того, кого хочешь. А еще никогда не позволять отголоскам своего прошлого портить будущее, иначе в итоге можно стать таким, каким стал я. Если бы я только мог сказать это людям на Земле, если бы только мог… – Парень закрыл глаза, начиная понемногу успокаиваться. – Черт, я кое-что вспомнил… Мне нужно срочно передать Арону одну информацию, – неожиданно произнес Гойо. Тит недоуменно нахмурился. – Пожалуйста, не уходи, я сейчас вернусь – это важно. – Хорошо. Гойо кинулся в комнату Арона. Тот стоял у окна и, как обычно, курил. – Наконец-то! – Парень бросил сигарету в сторону и подошел к другу, обняв его. – Стоило мне разок оставить тебя, и ты умудрился во что-то ввязаться… – Да-да, мамочка, все нотации я готов услышать позже. – Го отстранился от него и посмотрел в глаза. – Вчера я кое-что услышал. Наши с Титом отношения вовсе не были главным обсуждением вечера. Арон свел брови к переносице. – Не знаю, насколько это правда, но… в общем, ребята обсуждали тебя. Мол, на Земле ты был психически неуравновешенным и содержался на лечении в психиатрической клинике. Арон резко изменился в лице и почувствовал, как тело цепенеет. Это было то, что он тщательно скрывал даже от друзей, ведь жизнь в психиатрической больнице стала для него самой настоящей катастрофой, которая сломала его до самого основания. – Это правда? – после нескольких секунд молчания произнес Гойо. – Правда, – честно ответил он. – Я не был психом, Го. Меня упекли туда родители, они были зависимы от алкоголя. – Я тебе верю. – Парень положил ладонь на его плечо. – У меня лишь один вопрос: неужели ты кому-то рассказал об этом? Ты доверился кому-то больше, чем мне? Брюнет отошел от Гойо и запустил руки в свои кучерявые волосы.