– Мне продолжать? – Герман взял ее за руку. Мэри только сейчас заметила, как похожи их глаза. Зеленые с голубыми крапинками. Она ощущала, что брат не в восторге от идеи поведать ей правду, ведь, по всей видимости, он скрывал такие подробности, которые не дадут ей спокойно существовать в Орлеане. – Мэри? Слезы тонкими ручейками потекли по ее щекам. Она закрыла лицо ладонями и зашептала: – Я же не была плохим человеком, да? Пожалуйста, скажи, что не была! – Эй! – Герман обнял девушку. – Ты всегда была хорошим человеком и продолжаешь им быть уже здесь! Но иногда хороших людей… портят. Порой мы ввязываемся не в те компании, связываемся не с теми людьми, и они нас надламывают. – Нет, я не хочу ничего знать. Не хочу! Та Мэрибель умерла. Пожалуйста, забудь о ней! Забудь все, что помнишь! Парень аккуратно вытер слезы с ее щек. – Послушай… – А как же бабушка? Мы оба умерли… как ей без нас? – Она умерла раньше тебя, Мэри. – Ты и это помнишь?! – Не знаю, как это работает… – Он шумно выдохнул. – Действительно помню многое о вас, но только не о себе. – Но от чего она умерла? – Скажем так… – Он на несколько секунд замолчал, смотря в стену. – Ее довели. Увы, иногда на нервной почве случаются проблемы со здоровьем. Девушка приоткрыла рот от удивления. – Довели? Но кто? Парень перевел на сестру потухший взгляд, и она сразу же все поняла. – Нет. – Сердце закололо. – Это была я, да? Это я с ней сделала? – Мэр… Блондинка подорвалась на ноги и, закрыв рот ладонью, побежала на второй этаж. – Мэри! Стой! – Не трогай меня! Мне нужно побыть одной. Молодой человек крепко зажмурился, а потом устало сел обратно. На улицы Орлеана опускался вечер. Тит шел неторопливо, держа руки в карманах. Из-за сильного дождя он давным-давно промок до нитки, но его это ничуть не тревожило. Он и не понимал, куда идет, зачем, каждый шаг давался с трудом, и ему все хотелось повернуть обратно, но неведомая сила тянула его вперед. Парень подошел к дому и нерешительно постучал в дверь. Она открылась почти сразу, и на пороге показался Гойо в темных спортивных штанах и свободной бежевой футболке. Он убрал челку наверх и отступил, пропуская его в коридор. – Проходи. И раздевайся. Тит поднял бровь от удивления. – Ты же весь промок, – поспешил оправдаться Гойо, – наверное, замерз. Танцор сделал шаг вперед и задумчиво посмотрел на друга. Внутри загорелось так много эмоций, что нельзя было распознать ни одну из них. Он снял мокрую куртку и отдал Гойо. Тот повесил ее на батарею и пошел в свою комнату. Тит последовал за ним. В комнате пахло парфюмом Гойо. В камине потрескивали дрова. На глаза Тита чуть было не навернулись слезы, ведь он безумно скучал по этому месту. Именно здесь случились самые счастливые моменты в его жизни, навсегда запечатлевшиеся в памяти. Го закрыл дверь и посмотрел на черный узор на его руке. – Я все-таки повторю свой вопрос: почему ты ничего мне не рассказал? Тит нашел у него на подоконнике пачку сигарет и ухмыльнулся. – А еще меня упрекал, что я курю. – Закурил, после того как мы расстались. Парень промолчал. Уставился в окно, наблюдая, как капли дождя стекают по стеклу. – А почему я вообще должен был тебе о чем-то рассказывать? – наконец спросил он. – Мы давно не общаемся. Я ничего не знаю о твоей жизни. Ты ничего не знаешь о моей. – Я все равно всегда готов выслушать тебя и помочь тебе. – И за этим ты меня позвал? Но я не нуждаюсь в твоей поддержке. Мне достаточно того, что у меня есть я сам. Зачем ворошить прошлое? Мне на него наплевать. – Ага. – Го улыбнулся и подошел к нему чуть ближе. – И поэтому ты пришел? Потому что тебе наплевать? Тит отвел глаза, и тогда Гойо заговорил вновь: – Я позвал тебя, потому что хотел выяснить: значу ли я для тебя хотя бы что-то. – И как? Выяснил? – Да. Значу. Тит недовольно обернулся и воскликнул: – Зачем ты это делаешь? Написал мне, захотел поговорить… У тебя есть девушка! Какого черта, Гойо? – Но она не ты! Я до сих пор не понимаю, что произошло. Ты ушел, ничего не объяснив! Разве так поступают с близкими? – Это личное. Просто порой нам приходится отпускать людей, как бы мы их ни любили. Мы всегда чем-то жертвуем, и это нормально. Здесь нет виноватых. – Значит, любишь? – Блондин продолжал сверлить парня глазами. Тит шумно выдохнул и посмотрел в потолок, не позволяя слезам вырваться наружу. – В этом уже нет смысла. – Он прикусил губу и собирался обойти парня, чтобы уйти, но тот преградил ему путь. – В этом есть смысл! И всегда будет. Где бы мы ни находились. Слышишь? Хоть здесь, в Орлеане, хоть на любой из сторон. – Да хватит уже! – Тит вдруг со всей мощи ударил Гойо в грудь. – Хватит издеваться! Знаешь, в чем разница между моей и твоей любовью? Я, может, и оставил тебя, но за все это время не посмотрел ни на кого другого! Я как любил тебя, так и люблю. А вот о твоих похождениях мне известно. Или ты у нас таким способом боль глушишь? Ты, кстати, если забыл, состоишь в отношениях с прекрасным человеком! Но у тебя хватает наглости звать меня. Серьезно? Я… я ни в чем тебя не обвиняю, мы расстались, и ты можешь быть с кем угодно, но, пожалуйста, не признавайся в этой чертовой любви! Если бы она была, ты бы не ходил направо и налево. Не порть это светлое чувство, умоляю, не смей. – Лицо парня покраснело от злости. Глаза Гойо защипало. Он отвернулся, понятия не имея, что ответить. Ему внезапно стало так стыдно, что перехватило дыхание. – Думаешь, что сказать? – не останавливался Тит. – Не напрягайся. Оставь уже меня в покое. Мне все равно осталось недолго, так что не омрачай последние месяцы. – Послушай… – Блондин шагнул вперед и прикоснулся ладонью к его щеке. – Го, прикинь… – воскликнул Арон, который открыл дверь и увидел эту картину. Тит мгновенно отскочил от парня. Покрасневший от злости и смущения, он быстро вышел из комнаты, а потом и из дома. Арон в полном недоумении смотрел на друга. – Эм… – Он поджал губы. – Извиняюсь. Молодой человек закрыл дверь и на секунду задержался возле нее, перебирая в голове все то, что увидел. – Ну и дела, – прошептал он и направился к себе в комнату, совершенно позабыв, зачем же он на самом деле ворвался к другу. 15 Арон