— Мы только что обсуждали вялый пенис Шарлотты, — вставляет Тобиас, и я прищуриваюсь, глядя на него. — Что? Это же правда. — Её что? — спрашивает Миранда, и её красивые голубые глаза сияют при мысли о возможных сплетнях. Похоже, она из такого типа людей. Я узнаю их, поскольку все эти годы была лучшей подругой Моники. Не уверена, что то, что Моника переспала с моим бывшим и забыла о моём дне рождения, непоправимо не изменило нашу дружбу, но мы по-прежнему переписываемся почти каждый день. — Долгая история, — я размышляю, стоит ли пуститься во все тяжкие, но решаю не делать этого. Культы, лисы и школы для парней… это многовато для первого дня дружбы. — Рейнджер просто командовал мной и давал мне понять, на чьей он стороне. — Я говорил… — он наклоняется ко мне, опираясь локтем на стол, и я изо всех сил стараюсь не ёрзать, когда он повторяется. — Когда ты выйдешь замуж за Черча, ты выйдешь замуж за всех нас. В связи с этим есть обязательства и ожидания. Я произношу слова вместе с ним; я слышала эту речь уже дюжину раз. — Важно определить границы отношений, особенно в полиаморной обстановке, — Черч отхлебывает кофе и смотрит мимо Рейнджера туда, где Марни сейчас смотрит в свою тарелку с супом. Интересно, где сейчас её парни? Мои едва успевают оставить меня в покое на три секунды, как они снова появляются и начинают душить меня. Я отказываюсь признавать, как сильно мне это нравится. — Тебе так не кажется? — Я… — начинает Марни, а затем замолкает. Она поднимает глаза и выдавливает из себя улыбку, которая либо адресована мне, либо… она ни на кого не направлена. — Ты прав. — Тристан Вандербильт, из всех людей? — Спенсер присвистывает, и я пинаю его под столом. — Ну что? Я имею в виду, он просто не похож на того, кто может делиться. Марни на это не отвечает, и я не хочу ставить её в неловкое положение, поэтому с ухмылкой поворачиваюсь к Рейнджеру. Лучше я просто сменю тему; похоже, мы в этом нуждаемся. — Здесь больше нет Кулинарного клуба. Где вы, парни, собираетесь мучить меня в этом году? — О, здесь будет Кулинарный клуб, — говорит Рейнджер с ухмылкой, всё ещё искоса поглядывая на Марни. Она берёт ложечку супа и ничего не говорит, в то время как её подруга Миранда смотрит на неё, нахмурив брови. — Мы уже заполнили заявку на открытие нового клуба в кампусе. Даже выделили кулинарный класс в качестве нашей официальной клубной комнаты. — Требуется всего шесть человек, чтобы основать клуб, — серьёзно говорит мне Тобиас, скользя рукой по моему бедру под столом. В его зелёных глазах озорство, а вместо рта — острый кусочек задницы. Подождите. Кусочек задницы? Бритые лытки задницы — это не сексуально… или так оно и есть? — Я не помню, чтобы что-то подписывала, — заявляю я, скрещивая руки на груди в праведном негодовании. — Нет? — спрашивает Мика в ответ, протягивая руку, чтобы взъерошить мои волосы. — Я подделал твою подпись. Я бью его, но он просто кладёт руку мне на другое бедро, и тут ко мне пристают оба близнеца. Да, пожалуйста. — Кулинарный клуб? — спрашивает Марни, и в её голосе слышится фальшивая веселость. Но она не смотрит на меня. Вместо этого её взгляд устремлён мимо меня и полон слёз. Я ничего не могу с собой поделать; я оглядываюсь через плечо и вижу двух девушек, по одной с каждой стороны стола, а рядом с ними мужчин постарше. Их отцы, я бы предположила. Я оглядываюсь назад и вижу, как Марни смахивает слёзы. Точно. Она сказала, что её отца звали Чарли, а не «зовут Чарли». Чёрт. — Мы готовим угощения, а потом едим их вместе, — в унисон произносят близнецы, а затем Спенсер достаёт телефон из кармана куртки, достает бланк и протягивает его Марни. — Вы двое хотите присоединиться? Не могу обещать, что Рейнджер не разденется и не наденет один из бабушкиных фартуков, но… — Спенсер получает шлепок по затылку, а затем Рейнджер забирает его телефон и передаёт Черчу. — Если вы действительно захотите присоединиться, добро пожаловать, — говорит Черч, когда я наконец принимаюсь за еду. Это что-то вроде овощного рагу с мясом и домашним хлебом и лучшим сливочным маслом, которое я когда-либо ела в своей жизни. Еда здесь, в Борнстеде, на высшем уровне. — Но не позволяй этому идиоту давить на тебя, — Рейнджер заканчивает заявление Черча за него, в то время как Марни заставляет себя продолжать улыбаться. — Я немного подумаю, — отвечает она, но очень вероятно, что идея о маффинах навсегда оттолкнула её от моей разношёрстной маленькой команды. — По крайней мере, вы, ребята, не можете использовать свои полномочия в Студенческом совете, чтобы запугивать меня, — поддразниваю я, и в очередной раз меня обманывают их внушающие благоговейный трепет полномочия. — О нет, — Черч грозит мне пальцем, и я прищуриваюсь, протягивая руку, чтобы поправить очки на носу. — Мы все баллотируемся в студенческое самоуправление; мы начнём кампанию после свадьбы. Я фыркаю, внутри меня оживает ослино-поросячий смех. Это почти истерика, но я сдерживаю её. Я пытаюсь, и, как обычно, мои попытки быть хладнокровной и беспечной терпят неудачу. — Что ж, на этот раз можете и не мечтать о том, что я буду вашей чертовой секретаршей, — я съедаю ещё ложку рагу, пока мальчики обмениваются взглядами. — Шарлотта, — начинает Черч, но я уже беру вилку и нож и рисую в воздухе крест, чтобы предостеречь его. — Не-а. Какую бы схему вы пятеро ни придумали в отношении меня и этого дела со студенческим самоуправлением, этого не произойдёт. — Эй, — Спенсер наклоняется ко мне, бирюзовые глаза сверкают, когда близнецы по-настоящему, реально лапают меня под столом. — Ты закончила есть? Я опускаю взгляд на свою пустую тарелку из-под рагу, а затем поднимаю на него; близнецы обмениваются взглядами через мой поднос. — Хватай её, — мурлычет Тобиас. — Хватай её, — подтверждает Мика. Близнецы хватают меня за обе руки, поднимая с места. — Я зайду к тебе в комнату утром, — кричу я Марни, когда меня тащат назад мимо нескольких её парней — точнее, Зака и Виндзора, — а затем наружу, на быстро остывающий вечерний воздух. — Отпустите меня, — выдавливаю я, и они это делают, но далеко не уходят. Я практически зажата между ними. Спенсер бежит трусцой, чтобы догнать нас, а затем обгоняет, поворачиваясь, чтобы сцепить руки за шеей. — Что вы, голубиные-задницы, задумали? — спрашиваю я, но у меня есть кое-какая мысль. Я имею в виду, они ведь не просто так поставили ту гигантскую кровать в мою комнату в общежитии, да? Мы, э-э, не совсем были все вместе во время «акта» раньше, так что мне интересно, кто будет в действии, а кто нет, или… — Готовимся к свадьбе, — это то, что говорит Рейнджер, проскальзывая мимо меня в общежитие. Мы поднимаемся по лестнице, ну, под множеством пристальных взглядов. Из-за огромной кровати, втиснутой в комнату, нам всем почти не хватает места, чтобы там стоять. Чёрт, даже для меня здесь недостаточно места, а я самая низкорослая и худая в нашей группе. Близнецы бесцеремонно швыряют меня на кровать, и Спенсер следует за ними, заползая между мной и Микой и заставляя его раздраженно выругаться. Черч элегантно присаживается на краешек кровати, в то время как Рейнджер закрывает за нами дверь, едва в состоянии стоять в узком прямоугольнике размером два на десять дюймов (прим. — 5 на 25 см), который остался от пола. На самом деле, настолько узкий, что он едва может повернуться. Рейнджер, как всегда, сначала смотрит на Черча, лейтенант — на своего генерала. Его сапфировые глаза кажутся какими-то затенёнными, хитрыми. Кхе-кхе. Я кашляю, чтобы прочистить горло, что только делает всю эту ситуацию ещё более неловкой. Мы здесь для того, чтобы заняться сексом, верно? Другого логического объяснения нет. — Вы же знаете, что они не допускают пенисы в комнатах общежития после десяти, — вот что я говорю. Я говорю «пенисы» вместо «парни», а потом вся краснею и дёргаю за вырез своего свитера. Я веду себя так, будто только что не опозорилась, и притворяюсь, что просто валяюсь на пугающе удобной кровати, которой буду пользоваться всего две недели. — Они не допускают пенисы в комнатах общежития только в том случае, если нас поймают, — Тобиас перебрасывает искусственный пенис через моё плечо, и он приземляется прямо перед моим лицом, как дрожащее желе в форме члена. Я хватаю его и поворачиваюсь, чтобы влепить ему пощёчину, но он лишь хватает меня за запястье и целует. И, о чёрт, он целуется так хорошо, что я забываю, что должна делать, и прижимаю вялый искусственный член к его щеке. — Ты такая вкусная, Чак, — бормочет он, отстраняясь ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза. Спенсер проскальзывает ко мне сзади, занимая обычное место Мики напротив его брата, и у меня перехватывает дыхание. Я не имела удовольствия видеть Тобиаса и Спенсера вместе. О-о-о-о-о. А как насчёт Спенсера и Мики? Рейнджера и Черча? Чёрт, мы могли бы стать ещё веселее и сделать месиво из близнецов МакКарти и Спенсера. Или… всех их. Здесь. Со мной. Прямо сейчас. ЯНеМогуПоверитьЧтоЭтоРеальноБлядьПроисходит. — Что вы имели в виду, говоря «готовимся к свадьбе»? — я уточняю (примерно через десять минут после того, как Рейнджер изначально сделал такое странное заявление). — Что мы, по-вашему, должны делать? Я думала, мне не разрешалось участвовать ни в каком планировании? Все присутствующие, особенно я, решили, что если я буду участвовать в планировании свадьбы, то, скорее всего, всё испорчу. Черч и его мать всё уладили, и мне вроде как нравится, что у меня будет шикарная свадьба, но мне при этом буквально и пальцем пошевелить не придётся, разве что, ну, знаете, появиться. …а ещё поучаствовать в первой брачной ночи. Ой! Никто из парней не разговаривает, что не очень хороший признак, учитывая, что большую часть времени я не могу заставить их заткнуться. Чувствуется напряжение, скрученное спиралью и горячее, как будто горелку оставили включённой слишком надолго. Я начинаю закипать. — Именно так, — Рейнджер упирает руки в бока, когда я смотрю на него через плечо. Трудно сосредоточиться, когда лицо Тобиаса так близко к моему, пальцы его правой руки слегка переплетены с левой Спенсера на моём бедре. — Я пытался тебе это объяснить, но не уверен, что ты это понимаешь. — Понимаю, что? — спрашиваю я, переворачиваясь на спину и усаживаясь между двумя парнями. Мика смотрит так, словно ему меня жаль, в то время как Черч рассеянно смотрит на люстру из оленьих рогов над нами. В каждой комнате есть такие. Не совсем мой стиль декора — части мёртвых животных мне просто не подходят, — но это придаёт помещению ощущение охотничьего домика. Я почти жалею, что не проживу здесь свой первый год, как все остальные. Почти. Я имею в виду, что тут реально даже есть камин. Но Черч пообещал мне обалденное местечко на наш первый год совместной жизни, где-нибудь рядом со склонами в самом Борнстеде. Рейнджер встречается со мной взглядом, и именно тогда я понимаю, что всё вот-вот станет серьёзным. — Ты явно запомнила мою речь, поскольку, похоже, у тебя, блядь, не было проблем с бубнением моих слов, — он удивляет меня, забираясь на кровать и подползая ко мне. Его сильные руки обхватывают мои колени и разводят их в стороны, и я вскрикиваю. Однако положительно вскрикиваю. Как взволнованный человек. Он придвигается ближе, прижимаясь коленом к моей промежности, и заглядывает мне в лицо таким образом, что я краснею. — Но мне нужно, чтобы ты знала, что мы все здесь берём на себя обязательства. Мы все в некотором смысле жертвуем чем-то, потому что выбираем тебя, даже если ты никогда не смогла бы выбрать между нами. В этом есть смысл? — В этом есть смысл, — шепчу я в ответ, захваченная его сильным взглядом, жаром его тела, его коленом, когда оно трётся о чувствительное место между моими бёдрами. Рейнджер протягивает руку, чтобы заправить прядь волос мне за ухо, и мне внезапно становится трудно сглотнуть.