Чёрт, чёрт, чёрт. У нас осталось совсем немного времени до репетиционного ужина, и я хочу, по крайней мере, ещё раз поговорить с Кэндис и Норой. Мы с ребятами устраиваемся в моей комнате, но оставляем дверь в коридор открытой, чтобы можно было наблюдать, как люди приходят и уходят. Если Нора или Кэндис уйдут, им придётся пройти мимо. — Я не с нетерпением жду этой свадьбы, — говорит Зейд, лёжа на спине и играя со стресс-шаром в форме сперматозоида. Я даже не уверена, откуда он взялся. На самом деле, я не думаю, что это моё. Почти уверена, что Шарлотта возилась с ним, когда была здесь на днях; должно быть, она его и оставила. — Свадьбы вообще наводят на меня смертельную тоску. — Свадьба — это одно, — говорит Зак, усаживаясь в кресло за столом Миранды. Он продолжает делать всё возможное, чтобы одаривать меня понимающими взглядами, которые я игнорирую. Признаюсь, я озабочена, почти одержима этой тайной. Я ничего так не хочу, как разгадать её, как будто восстановление справедливости для Тори каким-то образом восстановит справедливость для меня за все годы, которые я страдала в Подготовительной Академии Бёрберри. — Всё, что нам нужно делать, это сидеть там. Я боюсь этого сегодняшнего репетиционного ужина. — Что? Тоже не поклонник Монтегю? — спрашивает Тристан, скрестив руки на груди и устремив стальной взгляд в пол. Он поднимает глаза, чтобы встретиться с моими, и я чувствую его пристальный взгляд, как удар ножом в сердце. — Или Харгроувов, МакКарти или Вудраффов? Презренные. — Они показались мне милыми, — сообщаю я, но, с другой стороны, я не доверяю никому, чей доход попадает в категорию «неприлично богатых». Я своими глазами видела, на что похожи эти люди. — Я рада за Шарлотту. — Это то, чего ты хочешь от нас? — спрашивает Зейд через минуту, садясь и опираясь на локоть. Он всё ещё играет со стресс-мячом, его взгляд обращён на меня. Я сижу в своём рабочем кресле напротив Зака, в то время как Тристан занимает кровать Миранды. Каждый человек находится в своём собственном секторе комнаты. — Что-то типа… большого счастливого группового брака? Я понятия не имею, как на это ответить. Я также не чувствую себя компетентной судить о том, какие именно эмоции звучат в голосе Зейда. К счастью, меня спасает, так сказать, звонок. Нора выходит из комнаты Кэндис, проносится мимо моей открытой двери, даже не заметив меня. — Не бросай меня! — кричит Кэндис высоким от паники голосом. Она гонится за темноволосой девушкой, но, в отличие от подруги, замечает нас, сидящих в комнате. Её лицо бледнеет, и она отступает, как будто мы охотники, а она добыча. Мне нужно надавить на эту девушку. На втором курсе Бёрберри я поняла, что во мне гораздо больше ярости и тяги к борьбе, чем я когда-либо предполагала. Я способна разыграть карту жестокости, если понадобится. И это то, что я делаю сейчас: вскакиваю со стула и бегу за Кэндис по коридору. Я ударяю ладонью по стене перед ней, не давая ей ускользнуть в свою комнату. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, белки которых видны по краям, как у испуганной лошади или что-то в этом роде. — Что, чёрт возьми, с тобой не так?! — спрашивает она, её голос всё ещё высокий и визгливый. — Оставь меня в покое! — Нет, пока ты не расскажешь мне о Тори, — повторяю я, как раз перед тем, как Зак окликает меня. — Марни, мы поймали крысу, — говорит он, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Нору, которая стоит, тяжело дыша и сжав руки в кулаки к бокам. Её взгляд прикован к Тристану, который, так уж случилось, преграждает ей путь. Он говорит ей что-то, чего я не совсем слышу, и Кэндис ныряет мне под руку, как будто пытается убежать. — О, нет, ты этого не сделаешь, — произносит Зейд, проскальзывая в её дверной проём. Он кладёт руки ей на плечи, и она становится пугающе ярко-красной. — Почему ты убегаешь, цыпочка? — он наклоняется, достаточно близко, чтобы поцеловать её. — Тебе есть что скрывать? — Это был несчастный случай! — внезапно Кэндис вскрикивает, её голос эхом разносится по коридору. Девочки теперь выглядывают из дверей своих спален, чтобы посмотреть, как она падает на пол, безудержно рыдая. — Это был грёбаный несчастный случай! — повторяет она с диким воплем, закрывая лицо руками и ужасно пачкая свои очки. — Не втягивай меня в свои неприятности! — Нора кричит ей в ответ, обвиняюще тыча пальцем мимо Тристана. Её взгляд скользит по нему, прежде чем повернуться к Заку, ко мне. — Я ни черта не сделала. Я просто стояла там! — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — бормочет Кэндис, пока я перевожу взгляд с одной девушки на другую, пытаясь понять, что происходит. Я чувствую себя так, словно… вместо того, чтобы разгадать эту тайну, я только что наткнулась на двух людей, которые уже были на пределе своих возможностей. — Это был несчастный случай. Нора убедила меня никому не говорить. Именно Норе было о чем переживать. — Что случилось? — тихо спрашиваю я, опускаясь на колени и отводя руки Кэндис от её залитого слезами лица. Я смотрю на Зейда, и он садится на корточки позади неё, поглаживая её спину рукой. Похоже, ей это нравится, она шмыгает носом и смотрит скорее на него, чем на меня. — Тори и Нора спорили, и я… Я была сильно пьяна. Прям по-настоящему, сильно пьяна. Я наткнулась на них, дерущихся наверху лестницы. И я… на самом деле пыталась помочь. Я пыталась их разнять. Тори… она поскользнулась и упала навзничь. — Из-за тебя, — шипит Нора, тяжело дыша и опуская руку вдоль тела. — Ты пыталась оттащить её от меня, и она упала. Это была твоя вина, Кэндис. Кэндис начинает рыдать ещё сильнее, очки падают с её носа на пол. Я поднимаю их и аккуратно вытираю о свою рубашку, пытаясь передать обратно, но она их не берёт. — Они поссорились из-за какого-то парня, и Нора боялась, что полиция подумает, что она убила Тори из-за этого. Она фактически заставила меня молчать. Но что, если бы мы сразу вызвали скорую помощь? Может быть, она всё ещё была бы жива? Я убийца, — рыдания Кэндис снова переходят в вопли, когда Нора проталкивается мимо Тристана и подходит, чтобы встать рядом с нами. — Знаешь что? — говорит она, лицо бледное, руки трясутся, когда она достаёт телефон. — Она сломала шею и сразу же умерла. В противном случае я бы вызвала скорую. Я не монстр. — О боже, Нора убила Тори, — шепчет кто-то, и я знаю, что это только вопрос времени, когда слухи распространятся со скоростью лесного пожара. — Нет, это сделала я, — шепчет Кэндис, сопли текут по её лицу. Зейд снимает свою рубашку — это, должно быть, целенаправленный шаг с его стороны — и предлагает ей вытереть лицо. Она берёт её, глядя на него с лёгким изумлением в этих заплаканных глазах. — Я сделала это. Я не хотела этого. Я была пьяна и пытался помочь. — Здравствуйте. Я бы хотела сделать заявление, — говорит Нора, прижимая телефон к уху. — Насчёт Тори Страг. Не могли бы вы прислать кого-нибудь в кампус Борнстеда? В общежитие «Хлопковые хвостики», пожалуйста. И поторопитесь, — Нора продолжает говорить по телефону, прислонившись к стене и отказываясь смотреть на кого-либо ещё. Я думаю, Чак была права: это была девушка в комбинезоне с изображением коровы. Чёрт. Эта девушка хороша. Как бы мне ни было грустно всё это слышать — какой трагический, ужасный несчастный случай, — меня также переполняет всепоглощающее чувство облегчения. Типа, это действительно было так просто? Это кажется невозможным. Что? Ты злишься из-за того, что нет никакого скрытого заговора от Клуба Бесконечности? Марни, в этом нет никакого смысла. Но, конечно, я никогда этого не хотела. Я просто научилась всегда ожидать худшего. Я остаюсь с Кэндис до тех пор, пока не появляется полиция, а затем обеих девушек увозят. По крайней мере, моим соседкам по общежитию будет о чём поговорить, кроме меня и моих парней. Если они заняты размышлениями об убийствах, ревнивых бывших и несчастных случаях по пьяни, они не говорят обо мне. — Это действительно только что произошло? — спрашивает Зейд, присаживаясь на край сушилки в прачечной на первом этаже. Парням потребовалось столько времени, чтобы понять, что никто не будет стирать их бельё. В Бёрберри всё, что нам нужно было сделать, это оставить пакет у двери в пятницу утром, и к понедельнику, вуаля, чистая одежда. Я никогда этого не делала, поскольку возможностей для саботажа было слишком много, но это был один из вариантов. — Ты внимательно слушаешь? — я спрашиваю его. Пытаться научить богатеньких парней пользоваться стиральными машинами и сушилками — всё равно, что дрессировать собаку открывать холодильник и приносить вам газировку. Вы можете научить их, но это нелегко; требуется много повторений и похвал. — Не особенно, — Зейд соскальзывает с поверхности сушилки и подходит ко мне сзади, обнимая меня за талию и запечатлевая поцелуй на моей шее. Этот простой жест выводит меня из себя гораздо больше, чем я готова признать. — Теперь ты удовлетворена? — спрашивает он, когда я кладу свои руки поверх его. — Наш маленький детектив. Ты разгадала тайну. — Глядя на Кэндис, я поняла, что она всё равно была готова сломаться. Мы были всего лишь последней каплей. — И, что, чёрт возьми, это вообще значит? — Зейд размышляет, а я издаю тихий смешок облегчения. Я рада, что «тайна» Тори Страг в какой-то степени раскрыта. Может быть, я никогда не услышу всю историю целиком, но, по крайней мере, обе девушки дают показания в полиции. Это не вернёт Тори, но… дело было не в Клубе. Это был не Клуб. Я выдыхаю и убираю руки Зейда со своего живота, поворачиваясь, чтобы посмотреть ему в лицо. Заку пришлось уйти на тренировку, но Тристан всё ещё здесь, сидит за одним из покрытых линолеумом столов и оглядывается по сторонам, сжав губы в ровную и суровую линию. — Что бы это ни значило, я рада, что мы пришли к какому-то решению. — Только это кажется слишком просто. Этого не может быть. Не может быть так просто. Кажется, я почему-то не способна относиться ко всему спокойно. — Разве у тебя не назначена встреча с менеджером? — Встреча по Зуму (прим. Zoom — платформа для онлайн конференций), — Зейд закатывает глаза, обхватывает моё лицо своими прекрасными руками и целует меня в обе щеки. — Я приберегу губы на потом, детка, — он уходит, небрежно помахав Тристану на прощание. — Увидимся на репетиции. — Помоги мне со стиркой, чтобы мы могли подготовиться, — говорю я Тристану, упирая руки в бока. Он поднимается на ноги и подходит, возвышаясь надо мной, отбрасывая тень, которая пробирает меня до костей. Но в хорошем смысле. Я не могу этого объяснить. Я знаю, что с Тристаном Вандербильтом трудно иметь дело, но я всё равно не могу не хотеть его. — Для меня это сложно, — произносит он, и сначала я думаю, что он имеет в виду стирку. Я даже закатываю глаза. — Это не так уж сложно. Если такой Плебей, как я, смогла разобраться в этом… — Ты не плебей, — выдавливает он, хватая меня за талию и притягивая к себе. — Я же говорил тебе: ты королева. Это выведет меня из себя, если ты продолжишь так говорить о себе, — я вздыхаю и кладу руки ему на грудь, но он просто накрывает одну из них своей рукой и встречается со мной взглядом. — И я говорил не о стирке. Я говорил о… всём этом. — О чём именно? — спрашиваю я, моргая, глядя на него снизу-вверх. Мне нравится, какой он высокий, каким импозантным может быть. Я знаю, это глупо, но чувствую себя в безопасности, когда я с Тристаном Вандербильтом. — Встреча с Черчем Монтегю, золотым мальчиком, выпускником, старыми деньгами. Он — это всё, чем я был и чем больше не являюсь. Вдобавок ко всему, у него есть семья, которая любит его, которая никогда бы от него не отреклась. Он женится на девушке своей мечты и способен подарить ей весь мир. А я… я не могу этого сделать, — он стискивает зубы, тяжело дыша, и я понимаю, насколько глубоко это ведёт. На самом деле, я не удивлена, эта проблема назревала в течение года или даже больше. — Тристан, ты чертовски умён, ты — единственный человек, который мог бы приблизиться к тому, чтобы одолеть меня в Бёрберри. Что касается денег, то меня это не волнует, и ты это знаешь. В этот момент он выглядит таким страдающим, что я бы сделала всё, чтобы убрать боль в его глазах. — Когда ты спустилась на подъёмнике, и они были с тобой, а меня не было… это убило меня. У меня не было ни денег, ни влияния, ни славы, чтобы подняться туда; я был в ловушке. Я был бесполезен для тебя. Марни, всё, чего я хочу, — это иметь возможность защищать тебя, заботиться о тебе. И всё же, столкнувшись со всеми этими девушками, пялившимися на нас в общежитии, я должен был использовать секс как оружие, даже если это было против тебя. Точно так же, как я всегда это делал. Я должен был взять тебя и проявить себя, чтобы они все знали. — Тристан, тебе ничего не нужно доказывать. Мне более чем достаточно того, что ты рядом. Он отстраняется от меня и описывает небольшой круг по полу, уперев руки в бёдра и закрыв глаза. Его подбородок опущен к груди, лицо устремлено в пол. — Мой отец будет на свадьбе. Его слова задевают во мне струну страха, и мои глаза расширяются. Блядь. Блядь, блядь, блядь. Уильям Вандербильт не только член Клуба Бесконечность, он ужасный человек и источник постоянной боли для Тристана. — Что? Почему? — спрашиваю я, но быстро соображаю. Я понимаю: Монтегю — большие шишки. Почему бы Уильяму не быть на их свадьбе? Приедет даже муж моей матери, Адам Кармайкл. Интересно, будут ли там семьи других парней? Если и так, то никто об этом не упоминал. — Наверное, для меня уже слишком поздно отказываться от свадьбы, не создавая проблем Шарлотте, но почему бы тебе не остаться… — Нет, — Тристан поднимает голову и смотрит прямо на меня, в его суровом взгляде отражается яростная решимость, разжигая в нём пламя. — Я не позволю этому сукиному сыну прогнать меня. Мне всё равно, что он делает и куда ходит. Мне просто нужно было, чтобы ты знала. Если он устроит сцену, просто держись подальше. Я не хочу, чтобы его гнев был направлен на тебя. — Ты уверен, что это хорошая идея? — спрашиваю я, но Тристан выдерживает мой взгляд с решимостью, которая говорит мне, что он уже принял решение по этому поводу. — Ты думаешь, он попытается заговорить с тобой? То, что Черч сказал ему о несчастном случае с его отцом, не давало мне покоя. Это действительно подействовало на Тристана, поразило его до глубины души. Я знаю, он беспокоится о том, что его отец может попытаться вернуть его в лоно семьи. Самое лучшее для всех нас — держаться как можно дальше от Клуба Бесконечности. — Может быть, не завтра, но скоро. — Тристан проводит рукой по лицу, и, чёрт возьми, он выглядит таким чертовски усталым. Я беспокоюсь о нем больше, чем хочу признаваться даже самой себе. Какого чёрта я тратила столько времени на погоню за этой Тори, когда одному из моих близких было больно? — Я помогу со стиркой, только сначала мне нужно подышать свежим воздухом.