— Может быть, немного, — поддразниваю я, когда он прижимается своим ртом к моему, двигаясь жёстко и быстро внутри меня. Без презерватива. Мы в них не нуждаемся; я принимаю таблетки, а он прошёл обследование. — Может быть, много. Он кривит губы в усмешке, и я вижу в нём ту черту подлости, с которой сталкивалась больше раз, чем могу сосчитать. «Впрочем, достаточно симпатичная для белой швали». Однажды он сказал мне это. Каким-то образом, знать, что я приручила его, что он плохой мальчик, которого хотели все хорошие девочки… Да, это то самое клише. Но также это правда. Я заполучила его. Тристан Вандербильт мой. Я прижимаю руку к его груди, желая перевернуть его и, может быть, прокатиться на нём верхом? Но он мне этого не позволяет. Вместо этого он хватает меня за запястье и прижимает его к матрасу, а другую руку засовывает мне под рубашку, чтобы схватить за грудь. — Может быть, дело только в тебе? — мне удаётся прошептать, когда он опускает лицо и его губы почти касаются моих, но он зависает всего в какой-то доле дюйма от меня. — Может быть, ты просто настолько хорош? — Может быть, — он подтягивает колено и врезается в меня, так сильно и глубоко, что блаженная энергия внутри меня удваивается, и я выгибаю спину, выдыхая долгий и невозможный стон, когда кульминация захватывает меня. Я даже не могу взять себя в руки настолько, чтобы волноваться об этом, одна рука прижата, а наманикюренные ногти другой впиваются ему в затылок. — Хорошая девочка, — он облизывает краешек моей губы, прижимает другую мою руку к матрасу и доводит себя до конца. Когда он выскальзывает из меня, я остаюсь без костей и прикована к кровати. — Как я, по-твоему, должна двигаться? — шепчу я, с ужасом осознавая, что ванные комнаты здесь не примыкают к комнатам. Я внезапно сажусь, стягивая платье с бёдер. Чёрт. Я должна была заставить его воспользоваться презервативом. Мои мысли возвращаются к нашему первому разу в библиотеке, когда мы сделали что-то очень похожее на это. Только у меня были раковина и туалет. Я закрываю лицо руками, а Тристан смеётся. Звук низкий, жестокий и ужасающий. Он швыряет в меня чем-то и умудряется закинуть это мне на колени. Я слегка приподнимаю голову, чтобы посмотреть на него. — Ты думаешь, я бы пришел неподготовленным? — спрашивает он с холодной ухмылкой, вопросительно приподнимая бровь. — Вставь это, мисс Марни, и мы уходим, — он поворачивается к двери, уже застегнув брюки, и подходит, чтобы снять цепочку. Тристан выходит, давая мне минутку собраться с мыслями. Я поднимаю предмет, лежащий у меня на коленях, и обнаруживаю, что это тампон. — Что за… — я замираю, когда до меня доходит, и всё мое тело краснеет с головы до ног. — Ладно. Ух ты, — я только что поднялась на ступеньку выше по жизненной лестнице. Закончив делать то, что мне нужно, я выхожу в коридор и вижу, что на горизонте чисто. Миранда смотрит на меня с выражением святое дерьмо, девочка на её лице. Как много они все могли здесь услышать? — Твои парни расчистили весь этаж, — говорит она мне, кивая подбородком в сторону Идолов, стоящих группой из трёх человек в конце коридора. Волосы у меня на затылке встают дыбом. Это так они в своё время захватили Академию Бёрберри? Я удивляюсь, а потом шагаю к ним и раздвигаю Крида и Тристана руками, чтобы встать между ними. — Куда все подевались? — шепчу я, потому что, судя по словам Миранды, не похоже, что они просто рассеялись сами по себе. — Мы избавились от них, — отвечает Зейд, как ни в чём не бывало. Он бросает на меня странный взгляд, но не без намёка на раздражение. Вероятно, это больше адресовано Тристану, чем мне, но… Я имею в виду, что он тоже мог бы рассердиться на меня. — Им не нужно стоять без дела во время бесплатного шоу. — Мы сказали им отвалить, — говорит Крид ленивым голосом. Он выглядит напряжённым, что для него необычно. Как я уже сказала: трах или драка. Его единственные исключения. — А почему бы и нет? Ты думаешь, университет так сильно отличается от Бёрберри? — Я думаю, что это совершенно другой мир; вы трое должны попытаться понять это, прежде чем выставлять себя идиотами. — Ты что, издеваешься надо мной? — спрашивает Тристан с тихим смехом. Он откидывает тёмные волосы со лба. — Я только что заставил тебя успокоиться, Марни. Постарайся насладиться этим, — он спускается по ступенькам, а я оглядываюсь на Зейда, потом на Крида. — Ты в порядке? — спрашиваю я Крида, протягивая руку, чтобы коснуться его руки. Он внезапно отстраняется от меня, засовывая руки в карманы брюк, а затем бросает беззаботный взгляд через левое плечо. — Я в порядке. Привык играть вторую скрипку при Тристане, помнишь? — он отворачивается и продолжает спускаться по ступенькам, а я смотрю на Зейда. Он кажется раздражённым, но не таким расстроенным, как Крид. — Ты сможешь это выдержать? — шепчу я, и внезапный страх пронзает меня насквозь. Что, если моё время уже вышло? Так быстро, что, если оно иссякнет? Эти сдвигающиеся тектонические плиты внутри меня начинают болеть. Тогда Зейд поворачивается и, должно быть, понимает, что со мной что-то не так, потому что он протягивает руки и кладёт их мне на плечи, поворачивая меня к себе. — Эй. Послушай, меня, — он одной разрисованной рукой зачёсывает назад прядь моих волос. Другой рукой он крепко держится за моё плечо, поддерживая меня. — Сейчас у нас всё в порядке. Даже у Крида, — он беспорядочно жестикулирует в направлении своего друга, коллекция концертных браслетов на его правой руке шумит от этого движения. Этим летом я не была ни на одном концерте «Afterglow». После потери папы мне нужно было немного времени. Время порыться в его вещах. Время погоревать. Я не была готов к концертам. Но в следующий раз… — Ты меня слышишь? — повторяет он, щёлкая меня по носу. Я улыбаюсь и киваю, протягивая руку, чтобы накрыть его ладонь своей. Зейд наклоняется и легонько поддразнивает меня губами, затем встаёт и берёт мою руку в свои. — Пойдём. Давай тебя покормим. Черч Монтегю сидит напротив Тристана, когда я, наконец, добираюсь до кафетерия (извините, на официальных школьных картах это называется обеденным залом). Я стою прямо перед Зейдом и Мирандой, сразу за Кридом. И случайно натыкаюсь на его спину, мои пальцы вцепляются в его рубашку, и он абсолютно неподвижно застывает передо мной. — Я бы хотел, чтобы ты не прикасалась ко мне так, — хрипло шепчет он, что абсолютно никак не помогает мне смириться с тем фактом, что я только что позволила Тристану трахнуть меня на глазах у всего этажа моего общежития. — Глупый маленький Хвостик, — он шагает вперёд, отрывая мои пальцы от своей рубашки, когда я выдыхаю. Верно. У каждого здания общежития есть название: моё — Коттедж горного кролика. Горный кролик — это распространённый вид кроликов в этих краях, и название полностью оправдано. А ещё это общежитие для девочек. Которое называется «Хлопковые хвостики». Поняли? Общежитие Крида — Коттедж Ленивого Элкхорна, которое кажется подходящим; Зейд и Тристан, Виндзор и Зак — все они в Ранчо Хитрого койота. Кто-то всё это спланировал. Похоже на судьбу. — Не позволяй моему брату так к тебе относиться, — бормочет Миранда, проносясь мимо меня. Когда она идёт, клянусь, я вижу, как парни разевают рты, их волосы развевает внезапный сверхъестественный ветерок, поднятый её проходом. Ладно, ладно, не совсем так — это было бы невозможно с точки зрения логики, но, похоже, это должно произойти. Я следую за ней, туда, где сидит Шарлотта. Её поднос переполнен едой, парни наблюдают за ней, как за щенком, которого нужно побаловать. Подвернув вязаное платье под бёдра, я сажусь напротив неё, прямо между Заком и Виндзором. Я полагаю, они пришли сюда рано и заслуживают первоклассного места. Я перевожу взгляд с одного на другого. Зак выглядит раздражённым из-за Тристана; Виндзор пристально смотрит на меня. Когда я смотрю на него в ответ, он натягивает на лицо улыбку. — Как прошёл твой вечер, любимая? — спрашивает он, беря чашку чая и протягивая её мне. На секунду я думаю: «Ничего себе, в этом заведении слишком хороший фарфор для школьной столовой». Но потом понимаю, что центр стола в буквальном смысле накрыт для чайного сервиза. Шарлотта наблюдает за мной с другого конца стола и улыбается. Я встречаюсь с ней взглядом и с лёгкой улыбкой поднимаю чашку. — Это действительно нечто, — она указывает вилкой на чайник, и её улыбка становится ещё шире. — Он всегда такой? — Благопристойный и вежливый? Всегда. — Виндзор откидывается на спинку стула. Я замечаю, что, в отличие от вчерашнего эпатажного наряда, сегодня он более сдержан. Я имею в виду, что военная куртка с погонами всё ещё на месте, но под ней у него простая футболка, а внизу джинсы. — Как прошло твоё утро, принцесса? — то, как он спрашивает, заставляет меня задуматься, не знает ли он уже о том, что произошло. Блеск в его глазах говорит о том, что он в курсе, но на его лице улыбка. Трудно сказать, о чём он на самом деле думает. — А как прошло твое утро? — парирую я, потому что он знает, что я не собираюсь отвечать ему прямо сейчас. Я смотрю на Зака, но он уже качает головой. — А твоё? — Я потратил его на то, чтобы осмотреть поле. Я фыркаю. — Ты такой качок. Он даже не смеётся; он знает, что это правда. Кроме того, он, по-видимому, знает много других вещей. — Ты и Тристан, да? — спрашивает он, и в его голосе слышится разочарование, которое он очень, очень старается скрыть. Затем Виндзор пристально смотрит на меня, но ему не нужно ничего говорить, чтобы показать мне, что он тоже в курсе ситуации. — Вам просто нужно было это сделать? — бормочет Зейд с того конца стола, трое парней-идолов столпились и шёпотом спорят друг с другом. — Это сработало? — Тристан смотрит на подносы с едой перед парнями Шарлотты так, словно они светятся и помечены символами биологической опасности или, может быть, просто черепами и скрещенными костями. — Оглянись вокруг, — он пренебрежительно машет рукой, указывая на кафетерий в целом. Люди пялятся на меня. Девушки перешёптываются. Парни смотрят на Идолов так, словно решают, подчиняться им или сражаться. Это, как если бы в течение одного дня Тристан, Крид и Зейд заявили о своих намерениях и отправились завоевывать школу. Я была бы впечатлена, если бы не была так напугана. — Ты такой старательный, — бормочет Крид, а затем зевает, подпирая голову рукой, как будто она слишком тяжёлая, чтобы её держать. Он моргает на меня льдисто-голубыми глазами, игнорируя сестру, когда она снова появляется рядом с ним с подносом. Опираясь на локоть, Миранда протискивается внутрь и садится. — Но, как обычно, когда дело доходит до глупых трюков, ты, кажется, точно знаешь, что делаешь. Тристан игнорирует его, оглядываясь по сторонам, как будто только что понял, что никто не собирается подходить к нашему столику, чтобы принять заказ на еду. Он сильно хмурится. — Ты только что подходила к стойке, чтобы взять еду? — спрашивает он Миранду, и Крид, наконец, соизволяет подняться, чтобы посмотреть на поднос сестры. — Да, именно так я сделала, — она ухмыляется, когда Крид морщит лицо. Вздохнув, я поднимаюсь на ноги и протягиваю ему руку, но он её не берёт. — Ты хочешь есть или нет? — спрашиваю я, но он лишь пялится на меня так, словно понятия не имеет, что происходит. — Рамен, — говорит с другого конца стола серебристо-волосый парень по имени Спенсер. — Он действительно хорош. — Рамен? — спрашивает Крид так, словно никогда в жизни не слышал о подобном. — На завтрак? — Мы поздно спустились сюда; сейчас подают обед. Миранда откусывает кусочек еды, в то время как Тристан поднимается на ноги, как будто он полон решимости всё сделать правильно. Парень подходит к очереди, достаёт из кармана телефон и, когда мимо проходящий парень случайно врезается в него бросает на парня, бросает свой самый тревожный взгляд, который я когда-либо видела в своей жизни. Парень, кажется, быстро понимает посыл и позволяет Тристану сначала просканировать его телефон. Как будто он не новичок в обслуживании за стойкой — я сильно сомневаюсь, что он когда-либо в своей жизни видел обслуживание за стойкой, — он берёт не одну, а две тарелки рамена и возвращает свой поднос на стол. Не теряя ни секунды, он хватает одну из мисок с подноса и ставит её передо мной. — Мы решили попробовать свои силы в том, чтобы быть хорошими парнями? — спрашивает Виндзор, потягивая чай и краем глаза наблюдая за Тристаном. Тристан предпочитает не обращать на него внимания, а я сижу с румянцем на щеках и смотрю на нарезанное вареное яйцо, лежащее поверх горы лапши. Это небольшой жест, но стоящее за ним чувство, мысль… Вы слишком легко поддаётесь влиянию этих парней, мисс Рид. Это правда. Всегда так было.