– Да, постоянно. Но в большинстве случаев мы очень быстро раскрываем их тайну. – Это так круто! – говорит она и подливает себе вина. – И что же такое ботаническая семья? В последний раз я изучала биологию в шестнадцать лет, когда готовилась к экзамену на аттестат зрелости. Растения для меня чересчур материальны. – Это таксономическая категория. На ступень выше рода. Все растения делятся на царства, каждое царство подразделяется на типы, типы – на классы, а за ними идут порядок, семейство, род и вид. Ну, это если в двух словах описать структуру. Вот этот твой рис на латыни называется Oryza sativa, это его род и вид. Семейство риса – это Poaceae. Или попросту трава. – Рис – это разновидность травы? – Угу. Она отхлебывает из бокала. – А человек – это разновидность чего? – Обезьян. Ну, человекообразных приматов. Семейство гоминидов. – А, ну да. Точно. Я ведь знала. Это все знают. А вот эта капустная штука? Она поднимает повыше вилку, подцепив на нее увядшие зеленые листья из своей тарелки. Чарли хмурится. – Ты хочешь, чтобы я идентифицировал весь твой обед? – Нет. Извини! Я ступила. – Она смущенно улыбается. – Забудь. – Вероятнее всего, это Brassica rapa. Китайская капуста. Из семейства Brassicaceae. Как и горчица. – Получается, что капуста – это разновидность горчицы? – Ну, они родственники, да. Их семейство называется капустные. – А, то есть капуста – это разновидность капусты, – смеется она. – Ого! Класс! Ладно, следующий вопрос. Ты сам – откуда? – Родом? Из Бата. – О, обожаю Бат! Этот потрясающий желтый камень – как там он называется, не помню! И туманы такие романтичные! А братья и сестры у тебя есть? Чарли не хочет говорить ей, что желтый камень из Бата называется “камень из Бата”. – У меня есть сестра. И еще двоюродная сестра, с которой мы очень близки. Ну, и еще есть две сестры по отцу, но я с ними редко вижусь, потому что… Честно говоря, он не знает, как закончить предложение. Сгодится и так. Вместо того чтобы объяснить, почему он редко видится с сестрами, Чарли смотрит на запястья Николы. Пытается представить их связанными веревкой. Жесткой, грубой веревкой. Представляет, как из-под веревок проступает кровь. Совсем чуть-чуть. Пожалуй, даже не кровь, а так, просто намечается синяк. Два синяка. По одному на каждой руке. Чарли крепко прижимает ее связанные руки к матрасу и трахает. Или, может, она делает ему минет? Нет, все-таки он ее просто трахает. Она-то, понятное дело, согласилась бы на все это, но удивительно то, что на подобные вещи согласилось бы большинство женщин. По правде говоря, многие девушки переспали с Чарли только потому, что он предложил их связать. Ну, знаете, когда говоришь вроде бы в шутку, но все понимают, что это не вполне шутка. Но Никола, как ни крути, ему неинтересна – с веревкой, без веревки, вообще никак. Повисает долгая пауза. – Ух, а с тобой непросто, да? – говорит она и широко улыбается. – Не смотри на меня так серьезно. Мне хочется тебя подразнить. Как их зовут, твоих сестер? – Клематис. Это моя родная сестра. Мы зовем ее Клем. Двоюродную сестру зовут Бриония. А сестер по отцу – Плам и Лаванда, но они еще совсем маленькие. Отец женился во второй раз, когда мать пропала без вести в научной экспедиции… Никола никак не реагирует на слова о пропавшей без вести матери, Чарли находит это странным и рассказывает о семейной традиции давать детям – которые, возможно, с возрастом сменят знаменитую фамилию Гарднер на какую-нибудь другую, – ботанические имена. Правда, Клем, выйдя замуж за Олли, конечно, сохранила девичью фамилию. Потом Чарли рассказывает о своем прапрадедушке, Августусе Эмери Чарльзе Гарднере – знаменитом садоводе, и о прадедушке Чарльзе Эмери Августусе Гарднере, которого отправили в Индию руководить чайной плантацией, а он взял да влюбился в индианку и основал в Англии аюрведическую клинику и центр йоги, причем из всех возможных мест выбрал для этого город Сэндвич. А потом Чарли рассказал о дедушке, Августусе Эмери Чарльзе Гарднере, который… – Не угодно ли выбрать десерт? Никола немедленно отвлекается на официанта, и Чарли понимает, что утомил ее своими историями. Вот и хорошо. Наверное, теперь она уйдет, и дело с концом. Он съел уже достаточно всего (особенно углеводов), но, поддавшись на уговоры, соглашается разделить с Николой тарелку экзотических фруктов. Съест пару ломтиков киви или чего-нибудь такого. В ответ он настаивает на том, чтобы заказать для Николы бокал десертного вина. Ему нравится смотреть, как девушки пьют десертное вино, и он никогда не задумывался о причинах этого своего интереса, которые, возможно, встревожили бы его. Себе он берет двойной эспрессо, хотя и понятно, что дома он приготовил бы кофе куда лучше. – И все-таки почему ты отправился на свидание вслепую? – спрашивает Никола. Чарли пожимает плечами. Ну что ж, раз ей неинтересно слушать про его семью, она ничего не узнает о его двоюродной бабке Олеандре, которая только что умерла, а в молодости была прославленным гуру и общалась с “Битлами”. И о матери Чарльза она тоже ничего не узнает – его мать не просто пропала без вести, но считается погибшей, вместе с обоими родителями Брионии и с кошмарной матерью Флёр. И о стручках со смертоносными семенами, на поиски которых они отправились далеко-далеко в Тихий океан, на остров под названием, честное слово, Затерянный остров. И Никола даже не сознает, сколько потеряла, ведь это поистине увлекательная история, с кучей ботаники и всего такого. Впрочем, девушек вроде Николы интересует только число женщин, с которыми ты переспал, какая у тебя любимая группа и сколько детей ты хотел бы иметь. – Не знаю, – отвечает он. – А ты? – Ну, Изи вроде как пожалела меня, потому что от меня ушел парень. – Сочувствую. – А у тебя что случилось? В смысле… ты когда…? – Я развелся почти десять лет назад. – А у меня всего месяц прошел. – Переживаешь? Она пожимает плечами. – Мы были вместе всего три года. – Понятно, но я имею в виду… тебе, в смысле, ты его…? – Любила ли я его? Да. Да, любила. А ты? – Думаю, да, я тоже любил. Только другую, не жену. Никола умолкает. Отпивает глоток из бокала. Облизывает палец, окунает его в солонку на столе и отправляет палец обратно в рот. Какого черта она… – Кого же ты трахал вместо жены? Член Чарли слегка вздрагивает, когда слово “трахал” слетает с ее полных, накрашенных красной помадой губ, которые, пожалуй, можно даже назвать роскошными. Она заново подкрасила их, пока была в туалете. Чарли нравится, когда девушки заботятся о таких вещах. – Так сразу не расскажешь. Она вздыхает. – Ясно. – А ты? – Что – я? Трахалась ли я с кем-нибудь еще? Она снова делает едва заметный упор на слове “трахалась”. И тут же ответ: еще одно небольшое шевеление. – Да. Она улыбается. – Не могу тебе рассказать. Я тебя едва знаю. Брови. Улыбка. – Можно это исправить. – Правда? Как? – Выбраться на пожарную лестницу и снять с тебя трусы. Она замирает, потрясенная, хотя на самом деле наверняка ничуть не удивлена. Смеется. – Что?? – Думаешь, я шучу? – Не знаю… Э-м-м… Обычно мужчины не… – А что, если не шучу? – Мы могли бы найти место поудобнее, чем… – Но ведь чем неудобнее, тем острее ощущения. – Ну… Он смотрит на дверь. На часы. – Нет, конечно, если у тебя были другие планы… – Сними с меня трусы, – произносит она с игривым видом, так что дело еще может обернуться шуткой. – Ну хорошо. Итак, я стою на пожарной лестнице на жутком холоде, без трусов. А потом что? – Потом ты заталкиваешь их себе в рот.