- Добро! Первым воскликнул, как не странно, Жеребцов – а следом раздались согласные возгласы остальных «голов»: - Верно! - Пусть будет! А вот за это спасибо, генерал, отличное предложение. Избавит меня от многих проблем… - Принимаю ваше предложение и прошу содействовать. – поклонился я. – Теперь каждый подойдет и посмотрит на убийцу. И если кто-то его узнает, прошу без промедления мне сообщить. Сам я остался рядом, наблюдая за реакцией подходящих. Кто-то смотрит с отвращением и ненавистью, кто-то пытается получше разглядеть лицо. Один из бояр равнодушно скользнул по заговорщику пустым взглядом и тут же отошел в сторону. Хм, возьмем на заметку... Следом подошел сотник детей боярских, внимательно присмотревшись к мертвому ассасину; он даже присел перед убитым. - Так это ж Микитки Рябцева конник! – удивленно произнес он. Предыдущий боярин было рванулся к выходу, но тут же выхватил встречный удар от Жеребцова (воевода его тоже приметил!) – и рухнул наземь с окровавленным носом! А расследование приобретает стремительный характер... - Ну-у-у скотина, сейчас я тебя за князя-то! – стоящий впереди незнакомый мне стрелецкий голова выхватил саблю из ножен – но я успел заступить ему дорогу: - Очумел?! Или соратничка прибрать решил, покуда тот не заговорит?! Назад!!! От моего рева стрелец обмяк и тотчас отступил назад – да запинаясь, ответил: - Д-д-да ты что? К-к-какой такой соратник?! - Вот и славно, раз никакой! Этот теперь, раз по-хорошему не признался, запоет в руках катов… Так что последний шанс для всех оставшихся – коли кто что знает, лучше рассказать о том сейчас! Впрочем, как я и ожидал, никто вперед так и не вышел. Понятливо кивнув, я продолжил, обведя присутствующих пристальным взглядом: - Да будет так! Пока все свободны – и надеюсь, вам не нужно объяснять, что о происшествии с князем распространяться нельзя. Дай Бог, кесарь будет здоров уже через пару дней, так что не стоит пугать ратников. - Для войска Скопин-Шуйский срочно отбыл в Москву по приглашению царя-дяди. – вторит мне Делагарди. Собравшиеся в шатре молчаливо закивали, но тут возвысил голос Жеребцов: - А как же наказ князя о выступлении войска? Собирать ли мне моих ратников, чтобы на лыжах выйти наперерез Ружинскому? Делагарди поколебался пару мгновений – после чего отрывисто махнул головой: - Не стоит делать этого сейчас, до готовности выступить в поход всего войска. Иначе окажешься со своими стрельцами между армиями обоих гетманов, там-то твоих стрельцов и похоронят, воевода. Нет, за пару дней наверняка ничего не изменится – а мы будет знать о состоянии князя уже завтра. И как я надеюсь, он быстро пойдет на поправку… А если так, то Михаил или поведет войско, или, сославшись на болезнь, сам обратится к ратникам, назначив приемника. Кроме того, фон Ронин нужен здесь и сейчас – он спас кесаря, ему вести и дознание! К моему удивлению, Давыд Васильевич противиться с решением генерала не стал, а лишь молча кивнул, соглашаясь с ним. Ну вот и ладненько… Пожалуй, провести дознание как можно скорее и выйти на потенциальных убийц Скопина-Шуйского сейчас даже важнее, чем сами боевые действия! …Офицеры принялись покидать шатер, в то время как вызванные Делагарди стрельцы уже подняли на ноги затравленно озирающегося Микитку, словно набравшего воды в рот. Ну, ничего, сейчас ты у меня запоешь! - Фон Ронин, не успел поздравить тебя с полковником… И видно лучшего момента уже не будет, н-да… Сам с дознанием справишься, или мне прислать мастеров пыточного дела? – Якоб тряхнул львиной гривой, собранной лентой в хвост. - Спасибо. – я через силу улыбнулся, понимая, что пленника возможно, действительно придется пытать именно мне. – Пожалуй, я начну сам… Ну а если крепкий орешек, и не боится вида своей крови, а заодно и не опасается за свои яйца – то пожалуй, что опытные каты мне все-таки потребуются. Хм, а ведь Понтуссон не просто так обратился ко мне именно на русском! Микитка, смотрящий на нас обоих затравленным волком, едва дрожать не начал, в то время как Делагарди лишь незаметно усмехнулся краешком губ: - Пусть будет так. Ну а если что, отправишь посыльного за катами… Я благодарно кивнул, после чего нехорошо так, многообещающе уставился на пленника – и языка в одном лице. Тот же упрямо вздернул подбородок – ишь ты, храбрится! Ну, посмотрим, насколько ты крепкий орешек… Однако прежде, чем я успел бы приступить к «дознанию», для чего медленно так, картинно достал из ножен кинжал – коим только что резал плоть Михаила – в шатер вошли Лермонт и Легран. Первым, увидев немой вопрос в моих глазах, заговорил Джок: - Сергий перевязал князя и остался с ним; всех кухонных девок мы выпроводили, кроме Рады, она помогает. Вся сотня там, у каждого окна по караулу, у дверей двойные! Кроме того, своих рейтар я сюда пригнал, солдаты окружили шатер. Мышь не проскочит! - Отлично, Джок! – с чувством ответил я другу. – Теперь же, прошу, вернись к кесарю. Если убийцы уже знают о первом, неудачном нападении, то велика вероятность, что именно сегодня они все же попытаются довести дело до конца, пробравшись к князю под видом посланников Делагарди, царя – или меня самого. Нет, лучше будь в доме вместе с Тапани и четверкой самых опытных рубак, так мне будет спокойнее. Горец согласно кивнул и стремительно покинул шатер; вслед за ним повернулся было к выходу и Шарль: - Пожалуй, и я пойду? - Нет, мой друг, твоя помощь как раз может мне понадобится… Ты как вообще сам? - О, да словно в своей родной Франции! – улыбнулся рейтар, но снова посерьезнел. - Je lutte contre l'envie de poignarder ce chien. - Сhaque chose en son temps. Возможно, у тебя будет такая возможность. Но пока я должен его допросить – и надеюсь, ты не откажешь мне в помощи. По моему знаку стрельцы усадили вздрогнувшего дворянина на стул, в то время как француз с плотоядной улыбкой двинулся к пленнику: - Ну, раз уж ты просишь помочь… Что же, судя по реакции, слухи о Легране правдивы. Не зря, выходит, рейтары судачили, что Шарль прежде, чем стать наемным кавалеристом и солдатом удачи, служил дознавателем у самого Генриха Четвертого Наваррского! - Слышь, Микитка – вот этот человек когда-то был катом у французов. И катом далеко не последним. Да и мне, бывало, доводилось допрашивать языков… Знаешь, когда начинаешь резать мужику яйца, практически любой расскажет все, что знает, лишь бы остановились! И не то, что я хотел бы покромсать твои причиндалы или даже просто на них смотреть… Но для дела я могу зайти куда как дальше. Ну а этот парень… – многозначительный кивок в сторону Леграна – он знает об искусстве причинения боли куда как больше моего! Так что, будешь запираться, или начнем сразу с хозяйства? Смертельно побледневший Микитка прошептал одними губами: - Все одно он меня убьет… И не только меня, но и всех родных… Режьте, ничего не скажу! Пленник буквально прокричал последние слова с решимостью обреченного, после чего сплюнул кровь на пол. Я от таких откровений аж весь захолодел – а после жестом остановил дернувшегося вперед француза: - Микита. Послушай меня внимательно. Тебя признали, так? Значит, и узнать о твоей семье нам не составит труда. Так вот, кому бы ты не служил, кем бы ни был этот он, кто угрожает твоим родным – им угрожаю и я. Даю тебе слово, что мы не пощадим никого из них от мала до велика, если ты ничего не расскажешь… Но! Если откроешь правду, я даю слово, что мы тотчас же отправим за твоими родными и обеспечим им надежную защиту. И более того, о твоем постыдном поступке никто не узнает. И, наконец, при определенном содействии с твоей стороны, ты, быть может, даже сохранишь свою жизнь и свободу! Не знаю, хватило бы мне решимости исполнить обещание - но, по крайней мере, пока говорил, верил, что сделаю, держа перед внутренним взором отравленного Михаила... И судя по всему, я был вполне убедителен: Микита побледнел еще сильнее – после чего, с трудом разлепив губы, ответил: - Дмитрий Шуйский… Дмитрий Шуйский мой господин. Он отправил мою сотню детей боярских в лагерь Михаила Васильевича, поступить на службу кесарю, да передать его привет – все честь по чести!!! Вот оно значит как, и вновь Дмитрий Шуйский… Решил действовать на опережение?! На последних словах пленник выпучил напуганные глаза, закричав при этом так, что изо рта его полетели брызги слюней. Легран же, до которого долетели эти капли, коротко, практически без замаха врезал слуге царского брата под дых, отчего тот согнулся пополам… Мне осталось лишь подвести глаза – и ждать, когда Микитка продышится и сможет вновь заговорить. Ждать пришлось минуты три... - Но как же получилось, что убийца, пытавшийся сегодня лишить князя живота, служил у тебя в конниках? Последние слова я едва прошептал – но с явной угрозой в голосе, и пленник тотчас заговорил: - Приказ был, приказ Дмитрия Иоанновича! Фрязей подле себя держать, вроде как боевых слуг! Да ни в чем им не перечить, не мешать, а если о чем попросят – так выполнить! И вопросов лишних не задавать, и язык не распускать – уж о том наказ князя был особый… По спине у меня пробежали мурашки размером в кулак, а нутро похолодело. Между тем Микита, уже едва ли не плача, продолжил: - Вот сегодня старшой их, Григорий, попросился пойти со мной на совет, да вырядился благородным. Ну, так я и выполнил его просьбу по княжескому наказу… А после смолчал, потому как расправы Дмитрия Шуйского над родными страшусь! Я прервал пленника: - Сколько всего слуг-фрязей было с вами?! - Шестеро… Вот ведь! Зараза… - Если жить хочешь, с нами пойдешь в свою сотню, и фрязей тех головой выдашь! Микита энергично закивал – и я тотчас приказал стрельцам: - Поднять! После чего обернулся к Леграну: - Шарль! Прошу, скорее возьми своих солдат, перекройте дорогу на Москву – да вообще все дороги в сторону столицы! Отправь посыльного к Делагарди, пусть даст тебе еще людей! Нужно перехватывать всех, кто следует поодиночке или в группе до пяти всадников! Француз серьезно кивнул, после чего спешно направился к выходу из шатра. Жестом приказав стрельцам, придерживающим Микиту с обеих сторон, следовать за мной, я также ринулся на выход из шатра… - Рейтары, к оружию, за мной! Лишь бы успеть! Лишь бы еще не утекли из лагеря!!!