– Путь завершен, человек, – прогремел в моей голове Голос, словно разом идущий отовсюду и ниоткуда конкретно. – Проси – пришло твое время. Иди ко мне, и ты обретешь то, что желаешь. Проси, но ты не вернешься назад. Голос бился в такт пульсациям Истока Акаши. Бился в такт с черным сердцем Арафа. – Хочешь сказать, что ты пыталась предотвратить конец света, развязав мировую войну? – тихо спросил я. – Мне-то откуда знать? – поморщилась Геннегау. – Ты судишь обо мне по Дагмар, что была в твоем мире, в твоем времени. Сделала бы я то, о чем ты сказал? Да, сделала бы. Потому что видела, во что превратилась половина мира, когда прорывов Той Стороны стало слишком много. Если надо убить каждого десятого, чтобы выжили остальные… – Это геноцид. – Значит, пусть будет геноцид, – резко бросила Дагмар и нахмурилась. – Ты, наверное, просто не понимаешь, о чем говоришь, Конрад Винтер. Представь себе не просто единичные слабенькие прорывы Той Стороны, что устраивают всякие малефикары-неудачники… Представь себе прорыв размером с город. Демонов, лезущих оттуда. И против него надо бросать сотни бронеходов и десятки чародеев, которых не хватает. А теперь представь себе, что это длится уже полвека и человечество проигрывает эту войну. – В моем мире не было этого! – прорычал я. – В моем мире была только война Пакта! – Ну, значит, еще будет. В мире ведь хватает стран, где полагают, что заигрывание с Той Стороной в обмен на силу – отличная идея… Контроль, контроль и еще раз контроль – только это может отсрочить большой прорыв. А теперь попробуй представить, что кто-то попытался бы поставить под контроль магов Конфедерации – с их гордыней, с их заносчивостью, с их… Как – хорошо тебе такое представляется? Вот и мне не особо. Думаешь – нельзя просто взять и убить тысячи людей? Но лучше бы ты подумал над тем, что их было просто… Нельзя. Оставлять. В живых. – Знаешь, герцогиня, – сказал я, – а ты все-таки врешь – Пакт обрушился с такой яростью именно на Конфедерацию. Нигде больше вы не посягнули на устройство государства – сохранили республику в Эспаньоле, королевские семьи в Британии и Кордове… Это что-то личное, так? – Какая разница? – Дагмар посмотрела на сферу тьмы, сияние вокруг которой все шире и шире расходилось волнами вокруг. – Скоро откроется проход. И если думаешь, что я не права, – попробуй сам и найди там другое решение. Но если нет… Геннегау улыбнулась. – …то ты всегда знаешь, что можно сделать. – Я скорее устрою геноцид Пакту, – бросил я, делая шаг вперед. – Ну и прекрасно! – неожиданно расхохоталась герцогиня. – А то те две девчонки, что проходили перед тобой, такое отвергли начисто. Но я их даже уважаю – остаться такими чистыми людьми после многих лет войны дорогого стоит. А вот мы-то с тобой не такие. Верно, Конрад Винтер? Хоть одна родственная душа нашлась, кто считает, что невозможно сделать действительно большое дело, не замарав руки… Можем основать общество, знаешь ли. – Угу, – буркнул я, шагая к пульсирующей сфере. – Орден. – Орден геноцида! – Дагмар шутливо отсалютовала мне. Ботинок зацепился за что-то в пыли. Я остановился, наклонился и подобрал валяющуюся на земле «мосинку». Старую, пехотную – наверное, еще первых годов выпуска… – Разрыв сейчас откроется, – сказала Геннегау. – Но, кажется, это будет последний раз. Энергия истока иссякает. Я с натугой лязгнул затвором винтовки – внутри даже патроны оказались. Старые, с закругленной пулей… Не знаю, что там за разрыв пространства и времени, но лучше я встречу это вооруженным… Машинально повесил левитационную сферу, быстро разобрал винтовку и начал чистить ее магией. – Знаешь… – послышался позади голос герцогини. – А ведь ты действительно прав – это, наверное, было личное. Ты кого-нибудь ненавидел, Конрад Винтер? Хотя о чем это я… конечно же ненавидел… Хочешь историю? Глупую, неинтересную, но которую я не рассказывала никогда и никому… Я сбил магией воздуха пыль и ржавчину и начал собирать винтовку. – Жила-была девочка, – улыбнулась Дагмар. – У девочки был небольшой уютный дом, игрушки, красивая мама и храбрый папа, служивший в дружине местного князя… Девочка любила гулять, любила чай с пирожными и мечтала когда-нибудь стать принцессой. Девочка была самой обычной. Но однажды ее папа умер – такое, знаешь ли, случается с дружинниками, особенно если княжество частенько воюет с соседями. А князь решил, что мама девочки должна стать его любовницей. Она не хотела, но кто же пойдет поперек слова князя? Особенно если забрать девочку во дворец и отдать в служанки, наказывая кулаком и плеткой за малейшую провинность. И каждый раз, если мама девочки была неласкова. Или просто потому что настроение плохое. А когда девочка немного подросла, то князь решил, что она ему тоже нравится. Мама девочки вступилась за нее, и князь ее… Нет, не убил. Просто выкинул надоевшую игрушку, отдав дворцовой страже… А вот они ее убили, да. А девочку князь утащил к себе. Но знаешь, девочка была храброй. И девочке уже нечего было терять. Поэтому она вогнала шпильку в глаз князя и ночью сбежала из дворца. Далеко убежала – в другую страну. Где оказалось, что у нее есть способности к магии. Жить в другой стране было нелегко и не так уж и сытно, но здесь ее хотя бы не мог избить дворянин. За косой взгляд, недостаточно низкий поклон, ну или потому что настроение плохое случилось. Девочка выросла, девочка надела военный мундир и поклялась, что однажды вернется и убьет всех злых князей и им подобных. И знаешь что? У нее это получилось. Но всю свою жизнь она думала об одном – если бы ее папа тогда не умер, как бы сложилась судьба девочки? – Думаешь, я тебя пожалею? – спросил я. – Нет. Зачем? Пожалей лучше маленькую девочку, чья жизнь сломалась только потому, что какой-то высокородный ублюдок решил, что он бог на своей земле. Осталось лишь вставить в винтовку затвор… И встретить что бы там меня ни ожидало лицом к лицу. – Я встретил много людей со сломанной жизнью, герцогиня, – сказал я. – Некоторые я сломал сам. И если ты в чем и права, то лишь в том, что я и правда не добрый человек. – Тогда подумай, где сломалась твоя жизнь и куда бы ты хотел вернуться, – сказала Дагмар. – Маленькая девочка хотела спасти своего папу от смерти. А чего хочешь ты, Конрад Винтер? Чего хочу я? Куда бы я хотел вернуться? На пятнадцать лет назад, чтобы спасти Хильду? Но к тому времени мысли о ней не спасали, а лишь не позволяли совсем уж нырнуть в пучину безнадеги… На двадцать пять лет назад, чтобы каким-то чудом попытаться предотвратить вторжение Пакта? Вот уж точно нет. Не в моих силах остановить такое. Даже если я убью герцогиню Геннегау или даже самого императора… Особенно императора. Проверено. Одного я уже убил, и ничего не изменилось – просто одна говорящая голова поменялась на другую. А до герцогини мне не добраться ни при каком раскладе… Спасти своих родителей? Ага, будучи четырехлетним. Да и я ведь даже толком не знаю, как и почему они умерли… Так куда и когда я хотел бы вернуться?.. – Я вижу твое желание, человек. …Перед глазами как наяву встала картина из почти забытого времени, когда мы все были еще вместе. Мы сидим вечером перед камином. Потрескивают дрова в камине. На столике стоят чашки с чаем и домашнее печенье, что испекла Мина. Справа от меня – Хильда, слева – Вилли. Чуть поодаль в кресле листает газету Райнхард… Мы читаем книги, делаем уроки, спорим над дневниками егерей, смеемся над шутками друг друга, играем в карты и шахматы… Мы молоды, и впереди у нас целая жизнь, в которую мы смотрим с надеждой… Мы живы, и мы – вместе. – Еще раз… – прошептал я, глядя в пульсирующую тьму Истока Акаши. – Пусть всего только один раз, но я хотел бы вернуться туда, где… Где мне не надо будет больше прятаться за ненавистью. И где больше не будет всей этой боли и всей этой пустоты… Я не знаю, кто ты или что ты, но, пожалуйста, сделай нас снова едиными. Пусть всего только один раз, но я хочу вернуться туда, где я еще не был последним из клана Винтер. Туда, где мы все были вместе. Туда, где мы все были счастливы. И, глядя в бьющий в лицо ослепительный свет, я ударил ребром ладони по рукоятке затвора винтовки. Невельск Март – октябрь 2020 * * * notes Сноски 1 Из стихотворения У. Б. Йейтса. Перевод С. Кима.