– Но неужели Ригер не знал, что Зубарев – его соперник в любви?! – Солнце, ты задаешь слишком много вопросов, – поморщился Игорь. – Я же тебе сказал: меня в Москве не было. Я года три болтался по заграницам. Домой наезжал редко. Бизнес, понимаешь? – Понимаю, – кивнула Инна. – Значит, Зубаридзе – фактически убийца твоего лучшего друга, Тамара – его гражданская жена, ставшая вдовой… Проясни мне этот момент. Почему она вышла замуж за Зубарева? То есть за Зубаридзе? За убийцу ее любимого мужчины? – Ты меня спрашиваешь? Чужая душа потемки, а уж женская – это ночь, да еще безлунная. Об этом лучше спросить у самой Тамары. Она была замешана в скандале. В эфирах на федеральных каналах ее поносили. Публика безжалостная, люди завистливы. Возможно, затравили, и она предпочла уехать вместе с Зубаревым, который сделал ей предложение. Любовника-то не вернешь. Честно скажу: не знаю. Да и до вчерашнего дня мне это было фиолетово. Я же не знал, что у истории будет продолжение. – Значит, они и в самом деле прятались, Тамара и Илия Зубаридзе. Но от кого? – Ты меня спрашиваешь? Я вернулся на родину, когда Тамары в Москве уже не было. Пошел, было, к матери Стара, но меня на порог не пустили. Она кричала: «Ты должен был этому помешать! Почему тебя не было рядом?! Ты был его лучшим другом! И не отговорил его!». Агриппина Викентьевна после смерти сына помешалась от горя и обвиняла в ней всех, без исключения. А мне опять надо было уезжать. Так что и на суде меня не было. И что я мог изменить? Она же опять меня обвинила: предатель. Да ты сама все слышала. – Да, слышала, – кивнула Инна. У нее на душе тоже был неприятный осадок. Золотарев-то, оказывается, совсем не герой. Деньги деньгами, а друзья друзьями. Так нет, не пожертвовал он бизнесом ради лучшего друга. Не наказал его убийцу. А, может… наказал? Не далее как вчера… – Что ты так смотришь? – усмехнулся Золотарев, поймав ее взгляд. – Все вы, женщины, такие. Хотите, чтобы мужчина был и богатым, и благородным, и еще бог знает каким, – поморщился он. – Побеждал врагов, наказывал злодеев, заботился о маленьких детях, помогал бедным, в общем, рыцарь без страха и упрека с тугим кошельком. А откуда у рыцаря возьмутся монеты, если он не дерется за деньги? А на это надо время. Вспомни, какие времена были десять лет назад. Мировой кризис, крах деревативов. Я спасал недвижимость в Штатах, выводил активы. Мне трудно было бороться с несправедливостью через океан. – Зато сейчас легко, – вырвалось у нее. – Давай похороним эту тему, – нахмурился Золотарев. – Но полиция… Что скажет она? Зубаридзе ведь умер! – Туда ему и дорога. – Игорь резко встал. – Значит, здесь в одно и то же время оказались мать и дочь Стара Ригера, плюс его лучший друг. Возможно, еще кто-то из окружения Ригера, кто хотел за него отомстить. Как так вышло? – спросила Инна, поднимаясь вслед за Игорем со скамьи. – Я приехал сам, по своей инициативе, – пожал плечами Золотарев. – Мне пришла на почту реклама, она меня заинтересовала. Я навел справки. Вино «Лилит» действительно достойное. Грузия в моде, ее вина набирают популярность. Ты посмотри, сколько здесь русских туристов! А я в первую очередь бизнесмен. Мы с Тамарой Зубаридзе списались, я забронировал номер в отеле, озвучил свои намерения. Что до остальных, спроси у них сама, как они здесь оказались. – Появление Агриппины Викентьевны с Лолитой стало для тебя сюрпризом? – Да, – резко сказал Игорь. – Особенно Лолы. Не запрети нам полиция покидать Кахетию, меня бы уже здесь не было. – Ты мне что-то не договариваешь. – Отвяжись, а? – вдруг сказал он грубо. – Ты мне кто? И зачем тебе вообще это надо? – Я не знаю, – растерялась она. – Вот и не лезь в это дело. Ты все сфотографировала? – Да. – Тогда давай закругляться. – Золотарев демонстративно посмотрел на свои дорогие часы. – Вдруг у полиции есть для нас новости? И мы с чистой совестью можем покинуть «гостеприимное» шато Зубаридзе. Я улечу в Москву первым же рейсом, на который достану билет. К сожалению, самолеты полные, в Тбилиси начался высокий сезон. Но я ведь могу улететь и из Батуми. Он, не оборачиваясь, зашагал к воротам. «…Десять лет они избегали этой встречи, но все же случилось… – напряженно думала Инна, поднимаясь со скамейки. – И кто же их всех здесь собрал? И зачем?» События разворачивались совсем не так, как ей хотелось бы. Она уже не раз кляла себя за то, что поехала с Зубаридзе в его шато, но сегодняшний день был особенным. Тайна наконец перестала быть тайной. Винодел оказался хирургом, да еще и убийцей. «Зачем он меня сюда позвал, в Цинандали? – гадала Инна, старясь успеть за Золотаревым. – Чтобы без посторонних ушей в парке на скамейке поведать трагическую историю гибели Стара Ригера? А потом сказать: не лезь не в свое дело. Но я уже влезла». …Она решила обо всем этом написать. Не забыла и усадьбу князей Чавчавадзе в Цинандали, фото из музея Грибоедова. Получилась не одна статья для Тсена, а цикл. Инна писала взахлеб. Столько было впечатлений! А эмоций! Море! Она нашла в Инете фото Аристарха Ригера, одного и в обнимку с Тамарой Поздняковой, и позаимствовала эти кадры для своего блога. Ей было интересно, что обо всем этом думают читатели. Неужели это было убийство? Глава 8 «Детектив умрет последним из жанров, – с удивлением думала Инна, глядя вечером, перед тем как лечь спать, на цифры статистики. – Людям всегда будет интересно узнать, кто кого и за что убил». Еще вчера суммарное количество дочитываний всех ее статей было меньше сотни, утро тоже не порадовало, а около полуночи, после того как Инна поделилась с читателями рассказом Игоря Золотарева, дочитываний были уже тысячи! Причем статья о Грибоедове не зашла. Пара лайков, ни одного комментария, скромные десять дочитываний. Зато на труп винодела, словно грифы слетелись. Оказывается, он злодей! Убийца со скальпелем в руках! И его настигла справедливая кара! До «первой несгораемой цифры» в семь тысяч дочитываний Инна еще не дотянула, но интерес к загадочной смерти Илии Зубаридзе был налицо. После каждой из трех написанных об этом статей появились комментарии, а больше всего – под последней, которая заканчивалась словами: «Неужели это было убийство?». «Старуха его отравила, точно. Она весь вечер бесновалась». «Не, это девчонка! Вспомните: она ведь была в перчатках! Это чтобы отпечатков пальцев на бокале не осталось! Классика жанра!» «Тетка с веером. Обратите внимание на нее. Зачем ей веер? В нем была зашита ампула с ядом» «А при чем тут тетка с веером? Ей-то за что убивать винодела?» «А ты все знаешь? Убийца всегда не тот, кого с самого начала подозревают. Понятно, что у дочки Стара был мотив. И у матери тоже. Но почему вдруг тетка с веером оказалась в этой компании? Подозрительная она какая-то. Автор, надо раскручивать тетку с веером!» «Да с чего вы вообще взяли, что этого Зубаридзе убили? Жена ясно сказала: эксперементировал с удобрениями». «Правильно писать: экспериментировал». «Задолбали уже эти училки!» «Что-то не больно это похоже на отравление нитратами. Я, помнится, арбузом отравился. Так меня несло, пардон, и верхом, и низом. А этот брык – и моменто море! Надо дождаться заключения экспертизы». «Друг за него отомстил! Молодец, мужик! Уважаю!» «Автор, а можно фотку Игоря Золотарева?» (на аватарке сексуальная блондинка) «Автор влюбился, сразу видно)))» «В постель его тащи, чего теряешься?» И, наконец, любимое: «Что вы гадаете? Убийца дворецкий». Но больше, конечно, рассуждали о смерти Стара Ригера. Инна удивилась, как много людей его помнили. Оказывается, в институте, где Ригер когда-то преподавал культурологию, до сих пор сдавали экзамен по его учебнику. А некоторые выпуски телевизионной программы Стара Ригера вошли в золотой фонд кино. Их и по сию пору крутили по каналу «Культура». Инна, к стыду своему, признала, что и ее понес по течению информационный поток, отбивая всякое желание не только поглощать, но и анализировать информацию. В моду вошло не смотреть телевизор. Но «Культуру»-то можно было оставить в списке для обязательного просмотра? Закрутило, понесло… Работа, Гоша с его новой женой и ее проблемами, блог по работе… Недаром ведь говорят, что от социальных сетей тупеют. Их стиль – мелькание. Ни один пост не висит так долго, чтобы возникло желание погрузиться в тему. Только появился интерес – на очереди уже следующий пост и новая тема, они, как бабочки-однодневки. Главное, чтобы были яркими, а то, что они больше дня не живут, никого не волнует. Люди не тупеют, они просто становятся бесчувственными. Невозможно каждый день сопереживать кому-то в полную силу, так же как невозможно ежедневно влюбляться, зная, что завтра в твоей постели окажется новый партнер. Жизнь превратилась в голограмму, где все искусственное, все сколь-нибудь значимые события – это миражи, даже смерть, о которой пишут так много, что создается ощущение, будто это всего лишь кнопка, на которой написано «выкл». Уже ни о чем невозможно думать всерьез. Инна тут же сделала себе пометку: написать цикл статей об Аристархе Ригере, перемежая их рассказом о том, как продвигается расследование внезапной смерти Илии Зубаридзе. Углубиться в тему, потому что тема эта интересная. Ригер был неординарным человеком, и его личностью стоит заняться всерьез. «Я уже хочу, чтобы это было убийство, – поймала себя на мысли Инна. – Ведь как красиво получается. Убит неординарный человек. Убийство тоже неординарное: на операционном столе. Практически недоказуемое. Остались разбитая горем мать, безутешная вдова, дочь, которая на момент совершения преступления еще была тинейджером, так что возможна психологическая травма, лучший друг, отсутствовавший в Москве, когда Ригера уговорили лечь на роковую операцию. И все они наверняка захотели отомстить его убийце. Полный набор. И вот все они собрались здесь, в этом шато, именно в тот момент, когда совершенно случайно здесь оказалась и я! Классический детектив! Но смогу ли я расследовать это убийство?» – заволновалась Инна. Такого она не ожидала. Завести блог о путешествиях и оказаться свидетельницей преступления! А она ведь последняя говорила с Зубаридзе! И это она вела Илию к столу, когда тот умирал! Ей под силу догадаться, кто именно отравил Илию, ведь она видела всё, все детали. Кто был на ужине, в чем пришел, как себя вел, что говорил. Детали отравления, если это все же было отравление, кусочками пазла рассыпаны по красной гостиной. Сложи их – и имя убийцы названо. Логика и предельное внимание к деталям – вот ключ. Справится ли она? «В детективах за дело берется либо полицейский, либо частный сыщик, они – профессионалы. У них есть опыт, связи в криминальном мире, приемчики, такие как дедуктивный метод Шерлока Холмса или «серые клеточки» Эркюля Пуаро, его гениальная интуиция. Я же от всего этого далека. Я просто блогер. Но ведь от меня и не требуется каких-то активных действий. Просто поговорить с людьми, которые были вместе со мной на ужине, перелопатить массив статей в Инете, чтобы раскопать о Старе Ригере нечто такое, что будет интересно моим читателям. Тема зашла. Этого мне хватит не на один месяц». Она открыла, было, ноут, но увидела, что перевалило за полночь. И одернула себя: надо выспаться. Писать по три-четыре статьи в день – это перебор. Но что поделаешь, если материала так много? И ее просто несет волна вдохновения. Никогда еще Инна не писала с таким энтузиазмом, захлебываясь словами так, что приходилось потом вставлять пропущенные буквы. Инна выключила свет и закрыла глаза. Но мысли все равно вертелись вокруг смерти Илии Зубаридзе. Если бы он не умер, вчера Инна должна была бы уехать отсюда еще до обеда. Ведь они с Илией договаривались, что он сдаст ей флигель на две ночи. С этим Инна и подошла перед ужином к Тамаре, найдя ее за стойкой администратора. Тамара изучала какие-то счета. Она опять переоделась в черный балахон, стерла с лица косметику и убрала волосы под платок. Под глазами залегли глубокие тени, рот наконец-то замер, словно бы окоченел вместе с телом Тамариного мужа. Губы уже не кривились, к удивлению Инны вдова Зубаридзе была почти спокойна. – Тамара, я хотела с вами поговорить, – сказала она. – Где бы мы могли присесть? – Проходите ко мне в кабинет, – сухо сказала хозяйка. Ее кабинет оказался здесь же, за почти незаметной дверью слева от стойки администратора. Инне пришлось пройти за нее. – Все равно я больше не жду гостей, – усмехнулась Тамара, пропуская ее вперед. – Можно вешать табличку «закрыто» на дверь моего отеля.