– А деньги у вас имеются, почтенная льесса? – съехидничал он в ответ. Леона мягко высвободила руку, полезла в карман. На ее грязной ладони блеснуло несколько медных монет. – Боюсь, на гостиницу не хватит. Она вдруг улыбнулась, а у Армана в памяти возникла картина, как он только что искупался в пруду и лежит на траве, загорает и по коже мягко катаются теплые волны. Как странно, что от улыбки Леоны Риквейл возникает похожее чувство… – Я не планировала долгих путешествий, когда выходила в меморум, – сказала она. – Что же делать? – Лучше бы вы туда вообще не выходили, – горько заметил Арман, не сдержавшись. Можно сколько угодно кормить льессу сказками, но оттого, что ей все равно умирать, становилось как-то тошно и больно. – Я думала, что заработаю, чтобы и дальше прятаться от мужа, – просто ответила она. – А в результате я теперь должен отдать вас Оракулу… Вот, – продемонстрировал он золотую печатку на пальце с инициалами королевы «И. С.» и гербом. Как ее звали на самом деле, никто уже и не помнил. Лицо Леоны испуганно вытянулось. – Вы… Вы хотите продать это? – Хватит на хорошую гостиницу. – Арман безразлично пожал плечами. – Но это же… – Пожалуйста, пойдемте дальше, – он снова взял ее за руку, – ночь близится. – Это же печатка Вечной королевы, да? – Леона послушно засеменила следом. – И вы так спокойно собираетесь с ней расстаться? – Я тоже денег не брал. Думал, что только нырну в меморум и обратно. – Но… – Но это всего лишь кольцо, кусок золота. И он ничего для меня не значит. Если кто-то вам нашептал, что королевский оборотень безумно любит свою королеву, не стоит этому верить. Он и сам не знал, зачем это сказал. Но почему-то показалось важным, чтобы Леона понимала, что на самом деле его с королевой связывают отнюдь не узы теплых или, боже упаси, родственных отношений. Ему действительно захотелось, чтобы льесса Риквейл не верила в эти мерзкие сплетни. Взгляд скользил по вывескам и наконец остановился на нужной. «Залоги и займы» – вот что прочитал Арман и потянул Леону к обшарпанной и отсыревшей двери. Внутри оказалось еще хуже, чем снаружи. Воняло лежалым сырым мехом и какой-то особенной затхлостью, какая бывает в помещениях, где годами сваливается в кучу грязное старье. Леона пискнула что-то и торопливо зажала нос рукавом. Арман едва не последовал ее примеру, но потом решил: ты же мужик, должен быть сильным. Заглянув из прихожей внутрь заведения, он увидел прилавок, на нем – пару фонарей с мутными стеклами. Закопченные стены. За конторкой сидел грузный детина в сюртуке неопределенного цвета с заплатами на локтях. Детина был головастым не в меру, совершенно лысым и даже без бровей. А глаза как будто утонули внутрь черепа, блестели из двух узких щелок. – Что угодно, почтенные льессы? – проскрипело это чудовище, раскачиваясь на табурете. – Хотел бы кольцо заложить, деньги нужны. Арман, морщась, прошел к конторке, снял перстень и положил перед клерком. Тот откуда-то выудил толстую лупу и артефакт-фонарик, быстро осмотрел печатку, взвесил на ладони и мрачно уставился на Армана. – Много не дам, уж извините. – Я много и не жду. Дышать становилось все тяжелее, и Арман был готов получить хоть что-нибудь, лишь бы поскорее убраться отсюда. – Пять королевских крон, – проскрипел клерк, – больше просто нет. – Пойдет! – Арман услышал, как у входа возмущенно фыркнула Леона. Понятное дело, печатка стоила куда дороже. Но, к сожалению, в гостиницах не принимали золото. Только чеканные монеты. – Скажите-ка, уважаемый, а здесь есть поблизости магазин артефактов? – Через квартал отсюда, никуда не сворачивая. Детина качнул большой головой, достал из ящичка пузырек с кислотой и тонкую стеклянную трубочку. Капнул кислоты на печатку, выждал, затем поднял на Армана уважительный взгляд. – Настоящее, однако. – А вы сомневались? – Хорошо… Подумав несколько мгновений, парень снова сунул руку куда-то внутрь конторки, позвякал там монетами, отчего Арман сделал вывод, что таковые все же имелись, затем разложил по сальным доскам пять кругляков с профилем Вечной королевы. – А ваши-то настоящие? – не выдержал и съязвил Арман. – Если бы я раздавал не настоящие, мои кишки уже бы развешали по городской площади, – мрачно отозвался клерк. – Что-нибудь еще заложить хотите? Арман отрицательно покачал головой и, повернувшись, вышел прочь. Надо сказать, с облегчением, дышать здесь было просто нечем. И вздрогнул, когда Леона вцепилась ему в рукав и, едва они очутились снаружи, поднялась на цыпочки и зашептала быстро-быстро: – Мне не понравилось, как он на нас смотрел, тот человек… – Еще один повод здесь не задерживаться. Воняло там изрядно. Леона затрясла головой, в темноте ее золотые волосы ловили отблески тусклых газовых фонарей. – Тут как-то… мне не нравится. Совсем. – Идемте. Надо еще в одно место зайти. И он мягко потянул Леону за собой. Все-таки она права: чем скорее они окажутся в гостинице, тем лучше. Особенно если учесть, что у него в сумке о-очень ограниченный запас модификаторов. Большеголовый не соврал: через квартал действительно находился магазин магических артефактов. Выглядел он куда приятнее – чистый, вымытый, стекла блестят, фонарики светят. Арман, не раздумывая, шагнул в теплое помещение, огляделся. За прилавком сидела молодая девушка, рыженькая, улыбчивая. А вокруг… Чего здесь только не было! И кристаллы для менталистов, и зелья для травников, и сложные артефакты для обычных людей, которые сами порождают магию. Впрочем, взгляд сразу зацепился за то, что было просто необходимо: Арман увидел ящик с землей, куда нитяными корешочками впились почтовые шмелики-плантосы. Скорее всего, девушка недавно их полила, потому что на спинах, сплетенных из тонких прутиков, блестели капли, слюдяные крылышки подрагивали. Арман кивнул на шмеликов: – Сколько? Улыбка на лице девушки стала еще шире, но Арман увидел в ней только алчность. – Королевская крона за штуку, – весело протараторила продавщица. Арман поморщился. Наверное, нужно было поторговаться с ростовщиком. – Парочку мне, будьте любезны. Потому что ему хотелось переночевать в нормальной комнате, да еще и поужинать. А так бы забрал всех. – Как пожелает льесс, – ласково пропела девушка. Она взяла стеклянную банку, аккуратно выдернула из земли двух плантосов, посадила внутрь и повязала банку желтой хрустящей бумагой. Получилось почти как варенье, только вместо сладкого под стеклом копошились почтовые шмелики. Арман положил перед продавщицей монеты, забрал покупку и, кивнув Леоне, двинулся к выходу. Леона, которая все это время с приоткрытым от восторга ртом разглядывала артефакты, послушно пошла следом. – Теперь гостиница, – сказал Арман, – ужинать и спать. Все дела будем решать завтра. – А нас… а вас тут не найдут? – несмело спросила Леона. – Не должны. Но если что, у меня есть чем встретить гостей. – А сам подумал про модификаторы. – А можно я потом плантосов посмотрю? У меня никогда таких не было. – Тогда что вам мешало их купить? – Не знала, что такие бывают… – Шепот таял в темноте. Арман поймал себя на том, что улыбается. Все-таки он правильно сделал, что решил ее спасти. Не факт, что получится, но он попытается – нет, сделает все возможное, чтобы Леона Риквейл снова жила и радовалась копошащимся в банке шмеликам. Сколь-нибудь приличная гостиница нашлась ближе к центру. Кое-где, конечно, штукатурка потрескалась и отваливалась кусками, но зато вокруг дверей и по карнизу между первым и вторым этажом вилась неожиданно изысканная лепнина – вазы с цветами, театральные маски. На тротуар из арочных окон падали пятна света. Арман заглянул было в окно, но изнутри оказались светлые плотные занавески. Ничего не разглядеть. Он прочитал на вывеске «У Алиенны», усмехнулся. У Алиенны так у Алиенны. – Ну что, пойдем? Леона, то и дело поправляя куртку, кивнула. Она тоже разглядывала вывеску и новые двери, украшенные резьбой. По всему было видно, что гостиница не бедствует. – Подержите? – Арман протянул ей банку. Леона молча ее взяла и спрятала под полу куртки.