— Кать, — вкрадчиво проговорила Алена, — тебе лечиться нужно. Ты же не надеешься выйти отсюда, оставив здесь мой труп? — Почему нет? Катерина исчезнет, появится Наташа. Поживу с полгодика в Париже, потом вернусь — вот и все дела. Смерть Титова благополучно спишут на Горина и замнут, как заминают у нас сотни заказных убийств. А я потом потихонечку снова влезу на телевидение. Конечно, придется начать с азов. Но жизнь длинная, успею. К тому же быть и женщиной, и профессионалом одновременно гораздо приятнее, чем кем-то одним. — Ты же всю прежнюю жизнь перечеркнешь. — Алена понимала, что доводы ее звучат неубедительно. Катька действительно все продумала. Пока закончится передача, пока все разберутся, что за режиссерским пультом никто не сидит, пока кинутся наверх из студии проверять, куда делась Катерина, ее собственный труп уже успеет окоченеть. А Катька преспокойно перевоплотится в Наташу и улетит в Париж. Алена лихорадочно шарила по плоскости двери в поисках ручки. — Зря стараешься, я на предохранитель поставила на всякий случай. — Катька прицелилась. — Сама ты не откроешь. Это возможно только с пульта или с обратной стороны. — Кать, подумай! — Нет уж. Я и так все время думаю, мне в отпуск пора. Извини! Она уверенно нажала на курок. Раздался хлопок выстрела. В этот момент Алену бросило в сторону. В стремительном полете она успела удивиться, что все еще жива, а потом шмякнулась головой о стену. — Девчонки, — выдохнул Вадим, — прежде чем разборки устраивать, громкую связь нужно выключать! Катерина откинула пистолет в сторону и покосилась на кнопки режиссерского пульта. На нем действительно горело табло «Связь в студию». Глава 28 Отпираться не имело смысла — Катерина призналась в своих преступлениях настолько публично, насколько это вообще возможно было сделать, ведь вещала она по громкой связи не просто на всю студию, а на всю страну (если учесть возможности прямого эфира). Кроме того, во время передачи шла и запись, так что ее признания остались и на пленке. Правда, это уже не имело значения. Во всяком случае, для Катьки, она в данной ситуации проявила себя нормальным, здравомыслящим человеком, не сопротивлялась при задержании, не скандалила и не выла белугой, когда ее доставили в одиночную камеру КПЗ. Вообще держалась очень спокойно и с достоинством. Правда, наотрез отказалась от посещений Алены, которой разрешили навестить подругу в виде исключения. Однако Катька ее не приняла. Наверное, обиделась. А обижаться-то было не на что. Ну что такого ей Алена сделала? В конце концов, не она же громкую связь включала. Она и понятия не имела, что Катькины признания слушают абсолютно все, она-то думала, что это исключительно ее привилегия. То, что происходило в студии, она знать не могла. А произошло вот что: после перерыва на рекламу, когда Катька скомандовала «Мотор!» и вновь включились камеры, ведущий проговорил положенный текст и передал слово Налимову. К тому моменту страсти по скандальной истории с фирмой «Дом» накалились до предела. Горин и его товарищи почувствовали неладное, стали уводить разговор в сторону. Вот тут Налимов и предложил выступить Валентине Титовой, дабы та рассказала, как ее покойный муж пытался бороться с господином Гориным и что из этого вышло. Пока Титова спускалась к микрофону, в студии повисла томительная пауза. В этой-то тишине из колонок отчетливо и прозвучал Аленин голос: «Наташа!» и Катькин вопрос: «Когда ты это поняла?», ну и все остальное. Это Алене в аппаратной казалось, что от ее возгласа «Наташа!» до вопроса «Зачем ты убила Андрея Титова?» прошла целая вечность. На самом деле в притихшей студии, когда все с замиранием сердца ждали монолог Валентины Титовой, та успела сделать пять шагов вниз по ступенькам. Когда же из колонок вылетел вопрос Алены, обращенный к Катьке: «Зачем ты убила Андрея Титова?», вдова вздрогнула, споткнулась и застыла в неестественно согнутой позе, опершись на плечо сидящего поблизости Лехи Коновалова. Ведущий было дернулся, дабы крикнуть режиссеру в микрофон, чтобы она там у себя разобралась с громкой связью и не срывала программу, но его остановили люди Горина. Уж непонятно каким чутьем, но они моментально сообразили, что только в этом нестудийном диалоге и кроется спасение для их шефа. А дальше все стали свидетелями трагедии, которая разворачивалась на другом этаже, в закрытой аппаратной, где выясняли отношения две подруги. Надо сказать, что Вадим, обещавший прибыть к началу съемки, все-таки умудрился опоздать и явился как раз в разгар диалога Катерины и Алены. Поначалу он слушал с интересом, а когда дело дошло до пистолета, то стремглав бросился наверх. Он-то и откинул Алену к стене, с силой распахнув дверь. Чудо, что пуля пролетела мимо его головы и вообще никого не задела. Чудо, что он успел спасти Алену, хотя она потом долго ныла, что раз уж взялся спасать, так делай это на совесть и не калечь: ведь отпихнул дверью так, что у нее синяк теперь во весь правый бок, да еще и огромная ссадина на затылке, полученная в результате удара о стену. На сии упреки он только хмыкал, мол, в следующий раз сама себя спасай, если мои методы не устраивают. И при этом неизменно дотрагивался до внушительного кровоподтека под правым глазом. Вообще-то кровоподтек этот никакого отношения к следствию по делу об убийстве Андрея Титова не имел, а явился результатом стычки с Костей Буниным: когда Вадим рванулся из студии, Бунин последовал за ним столь же стремительно со словами: «Я тоже хочу хоть раз спасти ее от смерти! Ты уже два раза спасал, дай другим поучаствовать!» Столкнулись они на лестнице, там же и произошла короткая потасовка, под конец которой Бунин покатился вниз кубарем, а Терещенко взлетел на третий этаж, с гордостью унося трофей в виде фиолетового фингала. Бунина после этого Алена еще не видела. Он не любил представать перед дамами в жалком виде. Если учесть, что со дня исторических съемок прошел уже без малого месяц, то, по всей видимости, вид у Кости был уж очень жалким, может быть, даже плачевным. Так что он теперь зализывал свои раны где-то в одиночестве. Это дало ему честный повод отвлечься от Марины без морального ущерба для себя. Дело в том, что Костя вряд ли пережил бы инициативу женщины в процессе расставания. А Марина непременно бы его бросила, так как в ее биографии начался новый период. После того как Павел чистосердечно признался в своей верности и в «исключительно деловом интересе» к Инессе (он-де желал пригласить ее к сотрудничеству как топ-модель, дабы она снялась для каталога его магазинов), Марина со спокойной совестью занялась… вовсе не Леликом, как того ожидала Алена, а Алексеем Кравцовым. Стоит ли говорить, что после просмотра «ее акварели» у интеллигентного бизнесмена не осталось шансов избежать обольстительных сетей. Он ушел от жены и ринулся в пучину нового чувства. О дальнейших матримониальных планах Марины история умалчивает. Алена так и не узнала, во что преобразовалась столь изящная геометрическая фигура, как любовный квадрат (Марина, Павел, Лелик и Кравцов), потому как дама трех сердец укатила в Венецию на целый месяц. И Алена подозревала, что поехала она не одна, а с кем-то четвертым. Впрочем, это уже не так важно. Рано или поздно Марина неизбежно пригласит ее на свой очередной день рождения, тогда-то все и прояснится. Что касается программы «Политический ринг», то она с успехом обосновалась в сетке и выходит каждый вторник в очень выгодное время. Рейтинги у нее стабильные, но не такие уж и высокие, как ожидалось. Господин Горин после эфира не только не затаил на Алену злобы, а даже поблагодарил ее. Выглядело это весьма забавно: он самолично растолкал медсестер, которые мазали ее со всех сторон йодом и пытались забинтовать голову, сначала пожал, а потом, смутившись почему-то, галантно поцеловал ручку. Его товарищи по партии не замедлили последовать примеру вождя: все как один приложились. К концу процедуры Алена имела жалкий вид (партийцев, включая охрану, было много). Ей вспомнилась сцена из «Мастера и Маргариты», где Маргарите как хозяйке бала целовал руку каждый гость. Нашла, что ощущения ее и Маргариты были схожи. Налимов же целовать ее не стал, распрощался довольно скупо, хотя и улыбался при этом. Алена решила, что он, как не достигшая желаемого результата сторона, уж непременно обидится на нее. Но ошиблась. Через два дня он перезвонил, предложил встретиться. Она сочла невежливым отказываться, приковыляла в предложенный ресторан. Они весело болтали, как старые друзья. А когда ужин подошел к логическому завершению, Налимов посерьезнел и перешел на деловой тон: — Вы замечательно проявили себя, Аленушка. — Вот уж не ожидала услыхать такое именно от вас! — искренне удивилась она. — С вашей стороны было сделано все, как нужно. И даже больше, — он не скупился на похвалу. — А посему мне бы не хотелось с вами расставаться… — В каком смысле? — Ни в каком. Я предлагаю вам сотрудничество. Должность начальника отдела информационных программ на ведущем телеканале вам подойдет? — Мне? — В этот момент она поперхнулась мороженым и вытаращила на него глаза. Представить себя в огромном кабинете, с секретаршей, с большущим штатом дикторов, корреспондентов, редакторов в подчинении, с почти неограниченной властью и еще большими обязанностями, да еще с такой космической ответственностью! — А почему нет? — Хочу напомнить, что мне нет и тридцати! — Она с трудом проглотила мороженое и покраснела. — Какой у меня авторитет?! — У вас, — он усмехнулся, — глупенькая. Мое слово — вот ваш авторитет. — Но это же непосильная работа. — И сумасшедший оклад. Мне кажется, вам стоит подумать. У вас потрясающая хватка и удивительная фантазия. Мы с вами таких дел наворочаем! Алена представила характер этих дел, и мороженое полезло вверх по горлу. Большую политику она никогда не любила. А после истории с фирмой «Дом» так просто ненавидела. Придя домой из ресторана, она долго бродила по квартире, обхватив плечи руками. Думала. С одной стороны, конечно, это грязь. И ее эта грязь затянет в себя по самые уши, если совсем не поглотит. Ведь что такое директор информационного отдела? По сути — это директор информации, которую вещает ведомый ею канал. А это значит, именно ее рук дело будут те самые информационные войны, ее головной болью станут разбирательства с высшими чинами власти и т.д. и т.п., но с другой стороны… Она станет большим человеком, причем сразу. И деньги опять же… Сейчас она даже представить не может сумму, которую будет получать ежемесячно. И будет где развернуться со своей фантазией, со своей энергией, со своей уже оформившейся тягой ко всякого рода расследованиям и тайнам… Алена подошла к большому зеркалу в прихожей, пристально разглядела собственное отражение и медленно, но уверенно помотала головой: «Нет уж! На кой черт мне все это?» Она хорошо помнила, какой увидала себя в маленьком зеркальце пудреницы тогда в редакции: холодный расчет в глазах, поперечные складочки на переносице. Еще немного — и начнешь видоизменяться в какую-нибудь адскую нечисть. «Увольте!» — Ну и дурочка! — неожиданно подытожила тетка Тая, когда она рассказала ей о своем отказе Налимову. — Вот уж не ожидала от тебя! — искренне изумилась Алена. — Да уж… — протянул Горыныч, и они с Вадимом обменялись многозначительными взглядами. — Наши дамы сто очков мужикам дадут. Мы с тобой просто статисты какие-то рядом с ними. — Кстати, о статистах, — Алена хитро прищурилась. — Меня уже долго мучает вопрос… как мужчины относятся к женским играм? — В большую политику? — усмехнулся Горыныч. — Можно назвать и так. Ведь понятно, что отношение женщины к мужчине — это тонкая игра. Я в последнее время много с Мариной общалась, а она мастер по этой части. Вот и задумалась… — Ничего личного, но я все-таки замечу, дорогая, — усмехнулся Вадим. — Ну и подружки же у тебя. Одна другой стоит. — Да и родственницы в общем-то не отстают, — Горыныч опасливо покосился на тетку Таю. Та незамедлительно приняла невинный вид. — Вот я и говорю, — решила продолжить мысль Алена. — Есть дамы, которые используют такие простые приемы, от которых у всех окружающих их женщин сводит от скуки скулы. А мужики уже столько веков подряд покупаются на эти приемы. Им что, это нравится? — Мужчины! — подозрительно ехидно хмыкнула тетка Тая. На кухне повисла странная, неловкая пауза. Вадим почему-то потупил взор и покраснел. До ушей и густо. Алена не выдержала: — Поясни… Родственница пожала плечами: — Некоторые глупые девочки тоже покупаются… — Может, не надо! — Терещенко походил на вселенскую мольбу о пощаде. На что Алена тут же встала в стойку: — Не меня ли ты имеешь в виду?! В чем дело?! — Ну хорошо, — тетка улыбнулась Вадиму. — Лучше ей все сейчас рассказать, а то она тебя замучает, ты ей признаешься, и тогда она тебя добьет до конца. Мы немножечко тебя разыграли. Когда ты стремглав сбежала из театра, Вадим долго не мог понять, почему. Я ему объяснила, и мы решили влюбить тебя по-настоящему. Используя исключительно женские методы. Первым была ревность. — Криминалистка! — тут покраснела уже и Алена, но только от возмущения. «Да как он посмел ее законными методами ее же в самое сердце!» — Никакой криминалистки не было, как ты понимаешь, — Горыныч покачал усами. — Потом равнодушие: «Давай останемся друзьями», никаких обид, никаких опасений тебя потерять. Ведь не звонить неделями, опаздывать на свидания, обещать и не являться — это все женские крючки, на которые так здорово попадаются наши кавалеры. Мы же с завидной регулярностью применяем их собственный лозунг: «Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей». В твоем случае мы эту формулу применили по назначению. Правда, Вадим долго сопротивлялся. Говорил, что ему жалко тебя, что он не может так поступать. Если бы ты только знала, сколько сил мне стоило уговорить его не явиться к тебе на свидание. Да я просто поседела. Ну а потом, когда над тобой нависла опасность, он, конечно, сорвался. — И вздохнул полной грудью. — Терещенко робко взглянул на Алену виноватыми глазами. А ее уже трясло.