— Вы мне угрожаете? — приподняла я бровь: — Я открыто пришла в ваш офис, люди знаю, куда я направилась, и вы не боитесь мне угрожать? — И что тут такого? — пожал плечами мужчина: — Не вы первая, не вы последняя. Сейчас проедем в одно место… — С чего вы взяли, что я куда-то поеду? В это время сзади скрипнула дверь, раздались быстрые шаги, и чья-то тяжелая рука легла на спинку моего стула. — Как я сказал, сейчас проедем в более удобное место и там поговорим. Глава 17 Глава семнадцатая Людмила Жемчужная, жертва произвола. — Давай, поднимайся. — голос за плечом принадлежал крупному мужчине. На мое счастье, никто меня грубо не хватал и не пытался ударить, поэтому моя зашита на шее не срабатывала. Я спокойно поднялась, повернулась и уперлась в мужика лет сорока, высокого, с грубым, как будто, вырубленным из камня лицом, в ладно сидящем на нем камуфляже. Кстати, всегда было интересно, от кого на улицах городов и в залах торговых центров, маскируются все эти, многочисленные охранники и прочие любители зелено-желтых «пикселей»? Мы вышли из здания, спустились по ступенькам крыльца, меня подвели к серебристой «тойоте», открыли заднюю дверь. Начальник СБ сел за руль, а мужик в камуфляже уселся на диване заднего сидения. Он все время вертел головой, «сканируя» окрестности, но я постоянно чувствовала, как он краем глаза косился в мою сторону, не упуская из вида ни на секунду, ожидая, что я побегу или закричу, попытаюсь высвободится. И я чувствовала, как он хочет, чтобы я дернулась, хоть что-то сделала, что дало бы ему право нанести мне пару быстрых ударов в голову, скомкать и сломанной куклой засунуть в огромный багажник иномарки, а уж там, когда приедем на место… меня даже замутило от эмоций человека, что громко сопел рядом со мной. Мишина тонко зажужжала мощным двигателем и сдала назад, выруливая из тесного дворика, маневрируя между припаркованных автомобилей в фирменных ливреях «ООО ЧОП 'Империя». Машина выкатилась, кормой вперед, на узкую улицу, после чего мощно устремилась вперед. Ехали мы не долго. Я спокойно сидела на удобном сидении, не проявляя никаких эмоций, лишь мысленно посылая команды Николаю, который, как я чувствовала, ехал за нашей машиной, держась вне зоны видимости. Наше путешествие закончилось в промышленной зоне правого берега, где заброшенные здания с еще действующими предприятиями. Мы проехали мимо заброшенного цеха, затем, по очень узкой дорожке, где гибкие ветки кленов хлестали по блестящим бокам иномарки. Наконец машина плавно притормозила, мягко качнувшись на пружинах подвески, двигатель замолк, мягко хлопнули двери. — Выходите. Я вылезла из салона — изящно выскользнуть не получилось — водительское сидение было слишком отодвинуто назад, оставляя мне очень узкое расстояние, так что выползала я с трудом сохраняя достоинство и маску равнодушия. Начальник службы безопасности двинулся вперед, стал спускаться по заваленной прошлогодними листьями лестнице, ведущей к входу в подвал, с висящей на одной петле, полусгнившей дверью. Я прошла метров пятьдесят, ориентируясь на обтянутую тканью пиджака, спину начальника службы безопасности и круг света электрического фонарика, которым он галантно освещал мне дорогу. «Камуфляжник» пыхтел сзади, его эмоции просто зашкаливали от обуревавших его эмоций, направленных на меня. Наконец, что-то скрипнуло в абсолютной темноте, что плотной пеленой висела впереди, а затем вспыхнул неяркий свет. Мы вошли в помещение — просторное, со стенами, сложенными из пыльных бетонных блоков, тремя стульями. Где-то медленно капала вода, а в воздухе весел тяжелый запах крови, блевотины и человеческой боли. — Присаживайся. — впервые за всю дорогу начальник СБ обратился ко мне, и уже на «ты». Ну правильно, к лицу, сидящему на стуле в пропахшем человеческими экскрементами подвале, можно обращаться без всяких условностей. Мне уже можно было не изображать испуганную девочку. — У вас стулья грязные, я потом платье не отстираю. — Тебе что сказали…- обрадованно взревел «камуфляжник», ухватил меня за плечо, чтобы бросить на пыльный стул, но… — Ай-ай! — пронзительно взвизгнул мужчина, отчаянно тряся кистью. — Что случилось? — начальник безопасности не двинулся с места, буравя меня тяжелым взглядом. — Не знаю, током долбануло. У нее, наверное, шокер какой-то. — видимо, у мужчины в камуфляже был высокий болевой порог. — Да ладно⁈ — изумился начальник, доставая большой хромированный пистолет и направляя его на меня: — Степан, ну-ка, попробуй ее ногой… Сука! Это было реально больно. Эта громила легонько пнула меня здоровенным берцем, но мне и этого хватило. И от того, что этот урод катался теперь на пыльном полу, зажав руками лодыжку, у меня, уверена, теперь синяк в половину попы будет. Начальник «безопасников» «Города золотого» равнодушно держа меня под прицелом, дождался, когда его сообщник перестанет скулить, и приказал: — Сходи к машине, в багажнике, в коробке, ножницы садовые с пластикатовыми рукоятками. Принеси, попробуем, может пробивать не будет… — Я тебе сиськи отрежу, сука. — ублюдок в грязно-зеленой форме зажег небольшой фонарик и, прихрамывая, двинулся в сторону выхода, потянул на себя тяжелую металлическую дверь… Раздался грохот и садист в камуфляже упал на пороге. Мужчина в костюме, вытянув руку с пистолетом в сторону распахнутой настежь двери, где на пороге, в который раз за сегодня, ворочался его незадачливый помощник, побежал в мою сторону, но на втором шаге споткнулся, потому что из темноты подвала начали стрелять. Пистолет, серебристым карасиком, заскользил мне под ноги, а на грязном полу стало извиваться и громко матерится еще одно тело. На пороге, с дымящимся пистолетом в руке появился Николай. — Всем привет. У тебя все нормально? Я не опоздал? — Нормально. Только вот этот — я ткнула пальцем в «камуфляжника»: — пошел к машине за садовыми ножницами, обещал мне грудь отрезать. — Вот этот? — Жемчужный выстрелил в «камуфлированного» и на несколько секунд в помещении установилась тишина. Степа больше не стонал, да и вообще, больше его ничего не мучало, ни боль, ни садистские желания. — Вы что сделали, твари? — завизжал Степин начальник, на мгновение забыв о своей простреленной ноге: — Вы что… — Заткнись, не то я тебя заткну. — Николай присел над раненым: — Думаешь, я не знаю, что ты с нами хотел сделать? Прятать лучше надо свою пехоту. Я с ними уже побеседовал в больничке, и они мне все рассказали. Кстати, они привет тебе передавали, сказали, что в больнице кроме йода и клизмы, ничего нет, лекарства надо свое привозить. А ты что, думал, что довезли их до приемного покоя и все, все вопросы решены? Что вы за твари, все таки? Из каждого грамма золота два делаете, из воздуха миллионы гребете, а за своих бойцов врачу пару тысяч сунуть жадничаете… — Ты знаешь, что с тобой теперь будет! — завизжал начальник «беспеки»: — Шеф знает про тебя, вам все равно не жить! Я ему, все равно, доложил, что гадалка сказала, что ты консультант! — Чего? — Николай вопросительно уставился на меня: — Какая еще гадалка? Так как я в этом точно была не виновата, я сделала самое честно-невинное лицо, честней быть было уже невозможно. О том, что какая-то гадалка рассказала о нашем участии в ограблении магазина «безопасник» поведал нам без всякого принуждения, но потом все усложнилось. — Кстати, адрес шефа скажешь? Я бы сам узнал, но с тобой это быстрее будет. Раненый решил поиграть в партизана. После третьего «Пошел ты!», Коля пнул по простреленной ноге, и посылать в эротическое путешествие его перестали. После третьего удара ногой адрес главного «золотника» нам сообщили. Начальник службы безопасности, наскоро перетянув ногу своим же брючным ремнем, выполз из подвала, кое как заполз в машину, которую очень странная парочка не забрала, и поехал, едва не теряя сознание, к частной клинике, с которой у гншл был заключен договор на услуги дополнительного медицинского страхования. Хорошо, что у машины была коробка –автомат, позволившая управиться с педалями одной оставшейся здоровой ногой. Ну а в клинике его почти сразу повезли на операцию, дали только позвонить в контору и дать указание подчиненным съездить в пыточный подвал и прибраться там. После проведенной операции по извлечению пули из мышцы бедра, начальник СБ очнулся только утром следующего дня. Казалось, что болело все, голова была пустой, как стеклянная банка. Решив, что он имеет право немного поспать, а об остальном он подумает завтра, высокопоставленный охранник совсем было задремал, но в комнату даже без стука ворвалась хорошенькая медицинская сестра, которая протянула ему трубку радиотелефона «Панасоник»: — Это вас. — Кто там еще? — сказать, что начальник СБ был недоволен — это ничего не сказать, поэтому в свой короткий вопрос он постарался вложить весь свой негатив к неурочному собеседнику, кем бы он ни был… А нет, этому собеседнику свой норов показывать не стоило. На другом конце провода был его шеф — владелец АО «Город золотой», который явно был чем-то расстроен, сильно-сильно расстроен. — Спишь, сученок? — ядовитым гадом шипел в трубке «хозяин»: — а я вот телевизор смотрю и тебе советую включить. На четвертый канал. Начальник «безопасности» пошарил рукой по прикроватной тумбе, нашел серый пульт от висящего под потолком, напротив кровати, плоского телевизора, наощупь нажал на кнопку. Через пару секунд появилось четкое изображение — шел очередной выпуск местной скандальной передачи «Инцидент». Владельцы частного канала специализировались на торговле «жаренными» новостями, ловко выволакивая на людской суд неприглядные факты из жизни большого Города и неплохо зарабатывали на этом. Обыватели обожали молодую, харизматичную и напористую ведущую передачи — Светлану Сорокину, и ежедневный вечерний выпуск программы собирал у экранов телевизоров тысячи людей, чуть меньшая аудитории собиралась у экранов утром, когда шел повтор вечернего выпуска. — Необычайная встреча прошла вчера в студии нашего канала с действующими сотрудниками милиции. — между тем в присущей ей, напористой манере, вещала Сорокина за кадром, а на экране демонстрировали запись какой-то встречи. Двое человек в масках, мужчина и женщина сидели за столом, на котором, на куске материи были разложены какие-то предметы, а перед столом сидело два десятка журналистов и стояла на штативах пара камер. — Пусть вас не смущают маски на лицах этих людей, они действительно действующие сотрудники уголовного розыска, которые нашли в себе смелость перед журналистами разоблачить преступные действия, я не побоюсь использовать эти слова, одной из крупных организаций нашего города. — быстро говорила за кадром ведущая: — Документы у сотрудников мы проверили, а маски они были вынуждены одеть, так имеют основания опасаться за свою жизнь, так как преступную деятельность корпорации прикрывают, а это не вызывает ни малейшего сомнения, власти предержащие на очень высоком уровне. Между тем на экране крупным планом показывали лежащие на столе, упакованные в пакетики, ювелирные изделия, к каждому из которых были ниткой с пломбой, прикреплена специальная этикетка, где было написано, что ювелирное украшение (название), проба семьсот пятьдесят, вес. Цена за грамм и общая сумма, было продано АО «Город золотой». А человек в маске между тем подробно рассказывал, как определить пробу изделия с помощью раствора азотной кислоты, одновременно производя необходимые манипуляции на темном гладком камне, похожем на точильный. — Как видите, изделия, что тысячами продает в нашем городе корпорация «Город золотой», обозначенная как золото высокой пробы, при проверке оказывается, дай Бог, сплавом с самым низким золотым содержанием, предусмотренном ГОСТами. — желтые полоски, оставленные золотыми сережками и цепями, под прицелом объектива камеры, растворялись под воздействием кислоты, и лишь раствор для триста семьдесят пятой пробы не сумел растворить желтую полоску, а лишь чуть-чуть затемнил ее желтый цвет. Картинка из студии тут же сменилась съемкой из торгового зала ювелирного салона АО «Город золотой», где отпечатанное на великолепной бумаге объявление предлагало любому поменять старые, советские, «дубовые» кольца и серьги, допотопной 583 пробы на замечательные украшения современного дизайна 585 пробы всего за сто рублей с грамма. А неугомонная Сорокина за кадром вещала, как тысячи горожанок несут в эти обменные пункты бабушкину и родительскую ювелирку, меняя ее по весу и еще и доплачивая за это, получив, вместо добротного советского золота, дешевую подделку самой низшей пробы. Картинка вновь сменилась на съемки из студии, показывая крупным планом, мужчину в маске. — Вы спросите, уважаемые зрители — неужели, никто не заметил подделку за столько лет? Отвечаю –замечали, приходили, пытаясь разобраться, в салоны «Города золотого», после чего скандалы заканчивались по двум сценариям. Кто-то сам уходил, узнав от сотрудников салона, что по закону они не имеют право возвращать ювелирные изделия в магазин. А те, кто в отстаивании своих прав был особенно упорен, приглашались в подсобное помещение салона, для оформления необходимых бумаг, после чего туда приезжали сотрудники службы безопасности АО «Город золотой», действующие под вывеской ООО «ЧОП „Император“, вывозили этих жалобщиков для беседы» в специально оборудованные подвалы — на экране появились кадры знакомого подвала, как оттуда милиционеры выводят в наручниках его сотрудников, выносят на носилках Степана, с полностью перевязанной огромным количеством бинтов, головой. — С некоторыми, особенно упорными, вопрос решался кардинально…- продолжал вещать голос за кадром, а начальник службы безопасности почувствовал, как холодная льдинка скользнула куда-то вниз его тела и замерла в районе паха: — камера показывала его хромированный ТТ, что осторожно поднимал с пола, просунув деревянный карандаш в ствол, какой-то мужчина, наверное, эксперт-криминалист, и аккуратно упаковывал оружие в прозрачный пакет, предназначенный для сбора улик. Фокус камеры на пару мгновений навелся на полированную табличку, привинченную к рукояти оружия. Главному безопаснику не надо было напрягать глаза, чтобы разглядеть, что написано на полированной пластине, он это знал. — Ты теперь понял, что ты натворил! –как из погреба, где-то на уровне подсознания, до директора ЧОПа доносились слова шефа, а в голове бились испуганной птице только два слова: «Надо бежать! Надо бежать!». Мужчина положил, продолжающую испускать громкие крики, телефонную трубку на тумбу, с трудом сел и опусти ноги на пол, взвыл от боли в прооперированной ноге, но смог встать, навалившись, на спинку кровати, а потом, матерясь сквозь зубы и не сдерживая стоны, пошел вдоль стенки к выходу из палаты. От бросившейся ему навстречу медицинской сестры он только отмахнулся. Людмила Жемчужная, борец за справедливость. Вчера мы подняли знатную суматоху, знатно взбаламутив весь город. «Город золотой» был крупнейшим игроком на рынке золотых изделий, а там, где крутится золото, всегда торчат ушки государства, в лице его спецслужб. Но я не уверена, что кураторы фирмы были в курсе о массовом изготовлении низкопробных ювелирных изделий и взбросе их в народные массы. Ну а программа «Инцидент» была одной из самых скандально-известных расследовательских программ в нашем Городе. В том, что они заручатся поддержкой, в том числе и финансовой, от конкурентов «Города золотого», Николай, отправляясь на встречу в редакцию передачи, не сомневался. Да и в случае отказа, в городе были еще пара, может быть не таких раскрученных, но частных и голодных телеканала, которые бы, если бы мы потерпели неудачу в «Инциденте», сняли бы сюжет, не преминув клюнуть конкурентов фразой типа «Добиваясь правды, сотрудники милиции обратились в программу 'Инцидент», но, отважная на словах Светлана Сорокина испугалась давать в эфир…«. А так получилось все хорошо, только нам с Николаем пришлось надевать на головы вязанные шапочки с дырками для глаз и рта, полностью скрывающие черты лица. А так было весело. Сегодня же народ бросился осаждать ювелирные салоны 'Города золотого», гневно потрясая купленными или обмененными у них золотыми изделиями, требуя проведения независимых экспертиз. Надеюсь, что ювелирам в ближайшее время будет не до нас, они погрязнут в разборках с конкурентами, покупателями и кураторами, а мне было необходимо завершить начатое — наказать молодуху Синичкину и ее бородатого мужа, что сейчас, с любовью, открывают свой собственный ломбард, надеясь вознестись на вершину успеха, имея в активе несколько килограмм, доставшихся почти даром, золотых изделий, хотя и низкопробных, но золотых.