Глаза Чейза широко раскрываются, когда он понимает, кто перед ним. – Жаль, меня там не было, – смеется Чейз. – Ты с ними дружишь? – интересуюсь я. – Да, хотя он знает, что с ними лучше не водиться, – вставляет Шарлотта. – Да ладно тебе, Чарли, ты же знаешь, что тебя я люблю больше всех. – Чейз взъерошивает ее волосы и улыбается невинной улыбкой. – Прекрати! Только не волосы! – хмурится Шарлотта. * * * После химии Шарлотта с энтузиазмом тащит меня по коридорам в столовую, живо болтая о всякой ерунде. Стоит нам зайти, как мы сразу же замечаем Эйдена и его друзей. Они сидят за столом с какими-то девочками. – Видишь ту блондинку, которая практически сидит у Эйдена на коленях? Это Кейтлин Андерсон. Я про нее рассказывала. Она в нашей школе стерва-королева, потому что красивая и опасная, а ее мама – директриса. Иногда она садится с ними обедать, – рассказывает Шарлотта. – Никому из парней она не нравится. Они просто мирятся с ее существованием, – добавляет Чейз, подходя к нам сзади. – Как бы то ни было, – продолжает Шарлотта, явно раздраженная тем, что ее прервали на середине объяснения, – она безумно влюблена в Эйдена, ревнует его ко всем… – Хотя он говорил ей отвалить от него столько раз, что сбился со счета. Она везде его преследует и не обращает внимания на оскорбления. В ее голове засела идея, что они идеально подошли бы друг другу, поэтому она делает все, чтобы превратить эту фантазию в реальность, – встревает Чейз. Шарлотта одаривает его долгим взглядом. – Что? – Чейз подмигивает. – Я с ним дружу, так что просто пытаюсь дополнить объяснение! – Точно. Как я и говорила. Она стерва. Кейтлин, ее подпевала Макейла Томас, а также их последовательницы, мечтающие стать такими же, просто беспощадны. Так что постарайся не иметь с ними дела. Кейтлин, сидя за столом с Эйденом, продолжает о чем-то болтать с какой-то девочкой. Глядя на эту особу, можно сразу сделать вывод: Кейтлин – типичная королева-стерва, клише из каждого существующего подросткового фильма. Она знает, что сексуальна, и пользуется этим. Хотя стоит заметить, что без надменного выражения лица она выглядела бы намного симпатичнее. – Думаю, я смогу ее вынести, – говорю я, следуя за Шарлоттой к пустому столу. Ребята смеются, как бы намекая, что не сомневались в этом. – Пообедаешь с нами, Чарли? – кивает Чейз в сторону стола Эйдена и его друзей. Шарлотта делает такое лицо, будто ей только что предложили съесть мокрицу. – Еще чего. Но ты иди, повеселись. И не называй меня Чарли. Чейз колеблется, но не спорит с ней. Прежде чем направиться к столу своих друзей, Чейз прощается с нами и обещает увидеться позже. Во время еды мы обсуждаем и учителей, и фильмы, и макияж, и все-все-все. Внезапно, не закончив предложение, Шарлотта замолкает и смотрит прямо за мое плечо. Эйден. Направляясь к нашему столу, он выглядит просто потрясающе. На нем плотно облегающая футболка, выделяющая широкую грудь и слегка подчеркивающая кубики пресса. Эйден, подходя ближе, почему-то не сводит с меня глаз. Он останавливается, смотрит на меня сверху вниз, а потом говорит: – Амелия. Мне стыдно признать, но мое сердце бьется чаще, когда Эйден произносит мое имя. Какого черта он так идеален? – Привет, Шарлотта. – Эйден смотрит на Шарлотту, и она здоровается в ответ. Он опять смотрит на меня. – Мне нужно поговорить с тобой, Амелия. В столовой все смотрят на нас. Эйден либо этого не чувствует, либо ему все равно, потому что он просто спокойно стоит и ждет моего ответа. – Ого, так мы не будем сегодня дерзить? – выпаливаю я, не подумав. – Сразу начинаешь? – Я слышу это от парня, который принижает девушку за то, что он по своей же вине с ней столкнулся? – Слушай, я не отниму много времени. Пожалуйста. Мне любопытно, что он собирается сказать. И поскольку Эйден не выглядит как человек, собирающийся меня убить, я все-таки соглашаюсь его выслушать. Я поворачиваюсь к Шарлотте: – Ты не против, если я отойду? Она кивает и улыбается. В следующую секунду я убираю ланч-бокс в рюкзак и встаю из-за стола. Эйден поворачивается и выходит из столовой, уверенный в том, что я следую за ним. Я сдерживаюсь, чтобы не рвануть прочь, но в конечном итоге иду за ним. Эйден стоит в коридоре, прислонившись к стене и скрестив на груди руки. – Мэйсон рассказал мне, что случилось. – И что? Мэйсон и его язык без костей. Конечно же, пообещав никому не рассказывать, он не имел в виду своего лучшего друга. – Раз ты вернулась в школу, я полагаю, ты здорова. – Я в порядке. Спасибо, что поинтересовался. – Тебе следует получше смотреть, куда ты идешь, тем более если ты собираешься ходить быстро с такими-то хрупкими ребрами. – О чем ты хотел поговорить? Отчитать меня за то, что я быстро хожу? Я весь день ждала обеденного перерыва, а ты портишь его бессмысленным разговором. Если Эйден позвал меня в надежде на то, что я извинюсь за дерзость, то получит еще сверху. В жизни не извинюсь. По-моему, он заслужил услышать все то, что я сказала. – Тебе обязательно все усложнять? – Нет, серьезно, осталось около семи минут до окончания перерыва, а я все еще голодна, так что… – Я не знал, что ранил тебя. Это вышло случайно, – продолжает он спешно, явно чувствуя себя некомфортно. О. Мой. Бог. Сам Эйден переживает из-за моих ребер? Вот так неловко он пытается извиниться? – Для тебя было нормально сорваться на меня, когда ты был виноват в том, что налетел на меня. Знаешь, слова тоже могут ранить. – Я пытаюсь сказать, что не хотел, чтобы ты попадала в больницу, – говорит он, выглядя еще более расстроенным. – Да и ты нагрубила в десять раз хуже, чем я тебе. – Оу, это лучший комплимент, который я только могла от тебя услышать, – продолжаю я с преувеличенной нежностью в голосе, прикладывая правую руку к груди. Просить прощения Эйден явно не умеет. Пока все, что он сказал, раздражает меня настолько, что я хочу ему врезать. – Ты когда-нибудь не ведешь себя как стерва? Я вообще-то пытаюсь извиниться, а ты все только усложняешь. – А ты когда-нибудь не ведешь себя как придурок? И это, наверное, худшее извинение, какое я когда-либо слышала. Твои слова даже нельзя назвать извинением. Больше похоже на легкое обвинение с нотками скупой заботы. – Вот ты где, детка! Кейтлин. Она проходит мимо меня, приближается к Эйдену и только потом поворачивается, прищурив глаза. – Ты оставил меня, чтобы поговорить с ней? И хотя мы с ней не знакомы, я уже знаю, что ненавижу Кейтлин. Вблизи я замечаю у нее пирсинг в носу и прозрачно-голубой цвет глаз. – Я просил, чтобы ты не называла меня деткой. Мы не вместе. Тебя не касается, что я делаю, – отрезает Эйден, явно раздраженный. – Ты мог бы занять свое время чем-то более интересным, чем разговоры с этой отщепенкой. Почему бы нам не прогулять четвертый урок и не поехать к тебе, чтобы заняться чем-то стоящим? Ее рука скользит вниз по его груди. – Этого никогда не произойдет. Серьезно, Кейтлин, отвали уже. Я устал от твоих домогательств. Эйден отталкивает ее от себя. Меня это больше не касается, так что я могу пойти к своему шкафчику. Нет смысла возвращаться в столовую, потому что перерыв почти закончился. Поворачивая за угол, я слышу чьи-то быстрые, догоняющие меня шаги. Внезапно Эйден встает у меня на пути, сумев избавиться от Кейтлин. – Послушай, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. – Все хорошо. И я уверена, что Мэйсон или Ноа сказали тебе, что я тебя не виню. Можешь спать спокойно, потому что они не соврали. Ты не знал, что у меня заживали ребра, но сделай всем одолжение и воздержись в будущем от того, чтобы хватать девочек и закидывать их себе на плечо.