— Мне страшно, мам. И Антон, и Дженаб обладают властью. Что у них на уме, я не знаю. — А что с Арманом? — спрашивает мама. Я так и не сказала ей, что ребенок его. — Не знаю, — отвечаю, закусывая губу. — Он улетел домой. Больше я ничего не знаю. Мне хочется рыдать, но я не могу себе этого позволить. — Вот, что я тебе скажу, Лиза, — произносит мама, теребя салфетку в руках. — Надо уезжать. Я боюсь за тебя. Это страшные люди и они ни перед чем не остановятся. — А ребенок? — спрашиваю я. — Надо сказать Стиву. — Не надо, — уверенно говорит мама. — Скажешь, что его. Потом. Когда случится у вас. Смотрю на нее круглыми глазами. — Как? Ты что, мам? Я не буду врать. — Ты хочешь, чтобы твой ребенок рос счастливым? С живой мамой? Да еще и с папой? Тогда будешь. И врать. И притворяться. — Я скажу ему. — Нет. Стив — реальная возможность уехать подальше от них. А если он испугается? Куда тебе деваться? Ты не скажешь ему. Пусть у ребенка будет отец. — Но, — задумываюсь, — если он не будет похож на него. Он не будет похож. Совсем. И это правда. Стив — голубоглазый блондин. Арман… полная противоположность. — Ну и что? — спокойствие мамы на этот счет меня поражает. — Мало ли не похожих на родителей детей рождается? Скажем, что он на отца твоего похож. Даже фотографию покажем. Я молчу. Опять смотрю в окно. Решение, которое сложно принять. Но сделать это необходимо. Не ради себя. Ради ребенка. — Арман, значит? — вдруг спрашивает мама. Быстро перевожу на нее взгляд. Она пристально смотрит на меня. Я молча киваю. 83. Арман Дни. Недели. Недели ожидания тянутся бесконечно долго. Я у себя на Родине. Но почему меня так и тянет назад. И здесь уже ничего не держит. Только мама. Ее уже выписали из клиники и теперь мы много времени проводим вместе. Отец так и не появился. Много сил, времени и средств ушло на то, чтобы добиться согласия султана на разрыв договора на брак с Шейназ. Я так и не увидел ее. Да мне это и не нужно. Уверен, ей найдут достойного мужа. Чтобы откупиться от родителей Шейназ, мне пришлось продать свои акции компании. По закону я должен был предложить их выкуп сначала другим акционерам. И их выкупил отец. Через адвоката. Мы с отцом даже не обмолвились словом по поводу сделки. Была ли у меня за это обида на него? Нет. После того, как он поступил с Лизой, я фактически вычеркнул его из жизни. Никто из моего здешнего окружения не понял моего поступка. Ни разрыва договоренностей с родителями Шейназ, ни отказа от поста в Правительственном совете. Да, я никому и не объяснял. Зачем? Все знала лишь мама. Я не ожидал, что она так близко воспримет к сердцу мои проблемы. Она много расспрашивала меня о Лисенке. И, когда узнала, что она оказалась в тюрьме, то даже расплакалась. Я и сам был готов разбить все в комнате после телефонного разговора с Маратом, в котором он сообщил мне это известие. Я злился на собственное бессилие. Она там, в тюрьме. А я здесь. И не могу помочь ей. Не могу прижать к себе. Дать ей уверенность… Все, что я могу, — нанять хорошего адвоката. С поиском адвоката сильно помог Марат. Он находит самого лучшего адвоката по подобным делам. Его гонорар бьет все рекорды. Но цена сейчас не имеет значения. Сейчас главное — вызволить Лисенка. После того, как адвокат найден, я звоню отцу. Он не мог не знать обо всем этом. Не мог. Но не позвонил мне. Что с ним? — Да, Арман, — слышу я в трубке недовольный голос. — Вы назначили дату свадьбы? Его интересует только одно. — Отец, — отвечаю я, — почему ты не сообщил мне о Лизе? Что случилось? Почему она в тюрьме? Слышу, как отец матерится. — Послушай, Арман! — произносит гневно. — Хватит просирать свою жизнь. Ты поехал домой. Я думал, ты одумался. Готовишься к свадьбе с Шейназ. Я так много сделал для этого! — Я не просил тебя, — говорю я. — А меня не надо просить. Я твой отец и сам знаю, что для тебя лучше. — Ничего ты не знаешь, отец, — понимаю, что иду на открытый конфликт, но терять мне нечего. — Я хочу быть с Лизой. И я буду с ней! — Лизу обвиняют в мошенничестве. Обвинения очень серьезны, — холодно говорит он. — Лет на шесть тянут точно. А, может, и на восемь. — Но ты же знаешь, что она не виновата! — почти кричу в трубку. — Ее подставили! Я уверен! — Ты сейчас меня обвиняешь? — рычит он. — Подумай, прежде чем ответить. — Я не знаю, кто, но ее подставили. Она не виновна! И это докажет адвокат. Тишина в ответ. — Мне жаль отец, что так получается, — с грустью говорю я. — Что наши пути расходятся. Очень жаль. Но я не могу. — Ты меняешь отца на какую-то девку?! — Нет. На свободу. И на счастье. Молчу. Отец тоже молчит. — Я люблю ее, отец. Люблю, — произношу, наконец. — Это не любовь, — отвечает он. — Это одержимость. Ты ломаешь свою жизнь. Ее ты уже сломал. — Пусть так, — не спорю с ним. — Главное, чтобы мы были вместе. На остальное мне плевать. — Плевать? — переспрашивает он. — И на положение в обществе? А деньги? Как ты будешь жить, Арман? Без моих денег? — Буду работать.