И этот бесконечный поток мыслей прерывает Дженаб. — Ну как ты тут? — спрашивает он, входя в кабинет. — Привыкаешь? Улыбается и от этой его улыбки мне становится еще хуже. Я не буду рассказывать ему ни об Антоне, ни об Армане. Это уже не важно. Теперь не важно. — Да, посмотрела отчетность, — отвечаю, не глядя ему в глаза. — Дженаб, я хотела поговорить с тобой. — Давай позже, Елизавета, — он смотрит на часы. — У нас скоро встреча в офисе партнера. А у меня еще есть дело тут. И я хотел бы, чтобы ты помогла мне. — Конечно, — соглашаюсь. Бизнес и правда важнее той чепухи, которой забита сейчас моя голова. Мой взгляд скользит на стол и я вспоминаю о документах, которые принес Антон. — Дженаб, Антон заходил. — Что ему было нужно? — хмурится он. — По работе, Дженаб, — так неудобно, что я вынуждена его обманывать. — Он принес какие-то документы мне на подпись. Но я хотела у тебя спросить. — Правильно, — кивает Дженаб. Подаю ему документы. Он пролистывает их. — Все нормально, — возвращает мне. — Это документы с субподрядчиками. Ничего опасного. Подпиши. Я все еще сомневаюсь, но Дженаб подсовывает мне последнюю страницу. — Вот здесь, — говорит он и я ставлю свою подпись. — Ну, все, — Дженаб откладывает документы на край стола. — А теперь пойдем. Поможешь мне. И мы идем в его кабинет. Он располагается на этом же этаже, но в другом крыле. — Садись, — он показывает мне на диван в углу кабинета. — Будешь чего? Кофе? Сок? Мотаю головой. — Светлана, позови ко мне Армана, — говорит Дженаб секретарю, ослабляя галстук и садясь в кресло. Я вздрагиваю и очень надеюсь, что это мое движение остается незамеченным. Арман?! Зачем?! Сердце начинает бешено колотиться. А что, если Дженаб все видел на камерах? Господи, пожалуйста, нет. Дженаб не смотрит на меня и это хорошо. Потому что все эти минуты в ожидании Армана я буквально трясусь. Наконец, открывается дверь и входит Арман. Он не видит меня. — Звал, отец? — говорит он и проходит к столу. — Садись, — показывает Дженаб ему на кресло напротив себя. — Есть разговор. Арман садится. — Я просмотрел твои расходы, — начинает Дженаб. — С целью? — в голосе Армана легко различимо недовольство. — Давно не делал этого, — спокойно отвечает Дженаб. — Решил проверить, как ты расходуешь семейные деньги. — И? Дальше Дженаб начинает перечислять какие-то суммы. Я не особо вслушиваюсь. Не очень понимаю цели своего нахождения здесь. Слышу только, как Арман что-то поясняет отцу и в его голосе явно чувствуется раздражение. Потом повисает тишина. — Вот, видишь, Елизавета, — Дженаб обращается ко мне, — когда деньги легко достаются, то обесцениваются. Так Арман? Арман резко оборачивается и наши взгляды встречаются. Вижу, как он сжимает губы и кулаки. — Зачем она здесь? — спрашивает у отца. — Елизавета? — Дженаб откидывается на спинку кресла. — Она скоро станет моей женой. Поэтому должна видеть, как я воспитываю детей. Продолжим? Вот счета из какой-то клиники. Зачем? Такие гигантские суммы? Арман молчит. Его взгляд опущен в пол и, даже не глядя ему в лицо, я чувствую его злость и напряжение. Каждая мышца на теле натянута как струна. Уверена, что ему неприятен этот разговор в моем присутствии. — Ну? Арман, я жду, — давит на него Дженаб и называет дату расхода и название клиники. И у меня выстреливает. Это та самая клиника и та самая дата, когда я лежала с отравлением. Мама что-то говорила, что чудесным образом меня спустя сутки перевели в отдельную палату и стали лучше ухаживать и лечить. Так, что я резко пошла на поправку. Мама долго еще недоумевала, почему так резко изменилось отношения. Я не говорила ей, но думала, что это Антон позаботился обо мне. Кому же еще? И теперь я понимаю, что ошибалась. Мне хочется напрямую спросить Армана, но я не могу этого сделать. Не сейчас. Ни при его отце. Вижу только, что вопрос про клинику неприятен Арману. И он не торопится отвечать на него. — Я не помню, — зло бурчит он себе под нос. — Ты заплатил такую сумму и не помнишь? — возмущается отец. — Чье лечение ты оплатил, Арман? — Не помню, — упрямо повторяет Арман. — Хорошо, — произносит Дженаб. — Я блокирую твои счета. Арман быстро поднимает взгляд от пола и смотрит на отца. — Я работаю, — зло говорит он. — Ты работаешь на меня. Не забывай. От этого разговора мне становится очень неуютно. Хочется уйти. Но боюсь даже пошевелиться. — Твоей зарплаты не хватит, чтобы покрыть даже треть этих расходов, — продолжает Дженаб. — Я очень недоволен тобой сын. — Отец, — Арман встает и упирается руками в стол, — скажи, зачем это вот все? При ней. Не глядя, пальцем тычет в мою сторону. Я съеживаюсь еще больше. — Я уже пояснил, — спокойно отвечает Дженаб. — Неееет, — Арман выпрямляется. — Ты хотел унизить меня. При ней. Показать, что я ничтожество. Ведь так? Боишься не выдержать конкуренции, отец? — Вон! — раздается громкий голос Дженаба. — Убирайся! 70. Арман Последний разговор с отцом в присутствии Лисенка придал мне уверенности. Хотя разумом я прекрасно понимал, что это конец. Отец никогда не терпел непослушания. А я пошел против него. Ради нее. Жалею ли я? Нет. Я готов на большее. Но никогда раньше я не думал, что моим соперником станет отец. Получается, я должен выбрать. Есть ли у меня сомнения на этот счет? Нет. У отца же не возникло сомнений. Он выбрал. Я тоже сделал свой выбор.